кое-каких овощей, которые ещё не должны были поспеть у Михал Михалыча, даже если и были посажены, мясо, сыр, масло и много лишнего, решив, что лучше сразу запастись продуктами, а уж потом твёрдо знать, что требуется. В магазине нам осталось приобрести только хлеб, яйца и, по моему особому настоянию, мыло, причём хорошее мыло, стиральный порошок и туалетную бумагу.
- Зачем мыло? - удивлялась Аня. - Ты считаешь, что у Марины не найдётся лишнего куска мыла?
- Думаю, что найдётся, но также думаю, что лучше пусть её мыло останется про запас. Ты ведь заметила, что она очень… экономная хозяйка?
Аня кивнула, откровенно усмехаясь.
- А кстати, о мыле. Это мне напомнило, что надо купить кофе, чай и сахар. И ещё, пожалуй, сгущенное молоко.
Мы еле донесли тяжеленные сумки. У ворот вышла заминка. Они были прочно заперты, и мы не представляли, как их открыть. Хорошо, что там был звонок.
- Господи! - воскликнула Марина, увидев нашу поклажу. - Вы за один раз решили принести продукты на весь месяц?
- Это только начало, - уточнила Аня. - Потом надо будет только подкупать.
- Объясни, как можно проникнуть в твою крепость извне? - спросила я. - Если ты уедешь на работу, а мы выйдем погулять, то как нам попасть обратно?
- Я дам вам ключ, - пообещала Марина.
Катя с удовольствием принялась раскладывать продукты, а мы вышли в сад. Рабочие ещё не вернулись, а тот парень, который остался, уже размешал порцию цемента и обмазывал фундамент. Марина молча наблюдала за ним. Я тоже очень люблю наблюдать за ловкой умелой работой. Мне самой при этом хочется присоединиться и посильно помогать, поэтому я понимала интерес подруги. Более того, действиями молодого человека заинтересовался и Михал Михалыч, потому что подошёл и встал рядом.
- Михал Михалыч, вы что-то хотели? - вернула его к действительности Марина.
- Пришёл сказать, что грядки я выполол и готов закончить окно, - объяснил садовник.
- Оставьте, пожалуйста, окно в покое, - отмахнулась хозяйка. - Вам и без окна дел хватит.
- А где ваша подруга? - спросил Михал Михалыч.
Я в это время смотрела на них, поэтому заметила, что Марина нахмурилась.
- Какая подруга? - спросила она.
- Та, которая сюда часто приходит. Как бишь её звать? Светлана, кажется?
- Она уехала отдыхать по путёвке, - неохотно проговорила Марина.
- С чего бы ей уезжать? - недоумевал Михал Михалыч, и вид у него при этом был каким-то странным.
- А почему бы ей не уехать?
- Так ведь дача у неё здесь. Вот на даче и отдыхала бы. И речка есть, и пруд, и лес к её услугам. Чем не отдых?
- Михал Михалыч, она уехала в Грецию. Всё-таки там солнце другое, море…
- Солнце везде одно, - возразил садовник, - всем одинаково светит: и русским, и гречанам, и праведникам, и грешникам, никого не обделяет.
- Любите вы пофилософствовать, - откликнулась Марина. - А как там картошка?
- Известно как. Без окучки не даст большого урожая.
- А окучка-то была? - спросила Марина.
- Откуда же ей быть, если я этого ещё не делал? - удивился Михал Михалыч. - Вот поработаю мотыгой, так будет тебе окучка.
- Так приступайте, - поторопила его хозяйка.
- Всему своё время, - рассудительно проговорил садовник. - Сейчас окно надо докончить, потом помидоры подвязать, морковь раздёргать, свёклу прополоть…
Он долго перечислял работы, так что по лицу Марины было видно, что она уже еле терпит, я же, как человек незаинтересованный, наслаждалась их беседой.
- … а уж потом придёт время и для окучки, - закончил садовник.
- Так идите работать, - попыталась его прогнать хозяйка.
- Так я и пришёл поэтому. Надо же окно докончить сначала. Оно по плану на первом месте.
- Окно оставим на потом, - твёрдо проговорила Марина. - Идите работать!
В её голосе прозвучала сталь. Михал Михалыч повернулся и побрёл прочь, загребая ногами. Я вновь расслышала его бормотание: «Ничего не понимает… Уж упряма себе на голову. Ох, упряма…»
- Вот привязался с этим окном! - с досадой проговорила Марина. - Попросила его прибить, а теперь сама не рада.
- Он сказал, что не докончил, - напомнила я.
- Всё он докончил. Прибил и инструменты унёс.
- Ему, наверное, виднее…
- Наверное, на выпивку хочет получить. Посмотрите, мол, на меня, какой я хороший!
- А ты ему заплатила? - осторожно спросила я.
- Заплатила сразу же, потому что должна была уехать в этот день. То, что не уехала - это просто рука провидения.
Мне было жаль думать, что Михал Михалыч попросту вымогает деньги, но ведь такое часто случается.
- Что ты там встал? - нервно закричала Марина.
От неожиданности вздрогнули и я, и рабочий, который вышел на середину площадки, огороженной фундаментом, чтобы полюбоваться своей работой.
- Ох, извините, - смутилась подруга. - Нервы никуда не годятся. Павел, я не хотела тебя обидеть.
Молодой человек в недоумении посмотрел на неё и слегка пожал плечами. У него нервы, по-видимому, были в полном порядке, потому что он не стал реагировать на ничем не обоснованную грубость хозяйки. Я его рассмотрела внимательнее. Он был худощавый, довольно приятный внешне, но лицо мне показалось немного угрюмым. Конечно, после резкого выкрика моей подруги у любого человека лицо может стать угрюмым, но этому парню или вообще была свойственна угрюмость, или она появлялась, когда он приходил на некоторые участки. Откуда мне знать, как в отсутствие посторонних Марина разговаривает с людьми, которым платит деньги?
Аня, гулявшая по цветнику и рассматривавшая посадки, вернулась к нам.
- Может, сделать ещё одну вылазку за ворота? - предложила она.
- Конечно, идите, - одобрила её мысль Марина. - На меня не обращайте внимания, потому что я занята важным для меня делом, а вы пройдитесь вокруг дач, посмотрите на речку, сходите на пруд. В лес вы тоже можете пойти, но, по-моему, на сегодня хватит речки и пруда, даже одного пруда достаточно. Ключ я потом дам, а сегодня обойдитесь без него. Когда вернётесь, позвоните в звонок на воротах, я открою.
Для порядка мы зашли на кухню к Кате и предложили присоединиться к нам, но она была в полной эйфории. Такого блаженства, которое было написано на её лице, я давно ни у кого не видела.
- Катя, мы собираемся пойти погулять, - сказала Аня. - Присоединишься?
- Нет, мне некогда, - отказалась толстушка. - Я готовлю обед.
- Потом приготовишь, - вступила я в разговор. - Мы тебе поможем.
- Не мешайте, девочки, - попросила Катя. - Я в таком восторге от кухни Марины! Это не готовка, а наслаждение!
Мы тихо удалились, оставив нашего «шкелета» заниматься любимым делом.
По дороге между глухими заборами нам повстречалась какая-то женщина с очень недовольным лицом. Она явно была раздражена и готова была выплеснуть свои чувства на кого угодно, а мы оказались как раз на её пути.
- А вы кто такие? - неприязненно спросила она.
- Мы гостим у Марины Крохиной, - объяснила Аня.
- У Марины? - переспросила женщина. - Это у той, что мужа недавно похоронила? Его собака загрызла.
- Да, у неё, - подтвердила Аня.
- Хороший был человек. Настоящий мужик. За хозяйством следил исправно, у него не побалуешь. Марина тоже старается, но это всё не то. А уж бомжей гонял без всякой жалости, спасибо ему за это. Они его не любили, но зато боялись. Как увидят издали, так сразу уходят. Теперь они обнаглели. Расположились в конце улицы и никакого внимания ни на кого не обращают. Я им говорю: «Уходите отсюда». Нет, не слушают, только бормочут что-то вслед. А один прямо так и сказал: «Ну что, нет теперь вашего Сергея? Собака разорвала? Так ему и надо! Нечего лезть к бездомным, им и без него несладко». Совсем обнаглели, паразиты!
Мне было неприятно это слушать. Конечно, не хочется, чтобы бомжи жили в подъезде, но, когда кто-то из них вдруг появляется на нашем этаже и устраивается на ночь перед лифтом, а бывает это в холодную пору, то мы не гоним его. Кое-кто из соседей не выносит их присутствия, и обычно на третью ночь бомж уже не приходит. Не то его милиция, точнее, полиция, прогоняет, не то сами соседи. Бесчеловечно это, ведь несчастным людям, действительно, некуда деться, но часто они сами бывают виноваты в такой реакции окружающих, потому что оставляют после себя мусор и лужи. Случаются и очень умные бездомные. Они тихо приходят, когда уже поздно и большинство жильцов вернулись домой, стелют газеты, какое-то тряпьё и укладываются спать, а утром встают пораньше, всё после себя собирают и так же тихо удаляются. Но уж если бомжи не пробираются в дом, а просто сидят себе где-нибудь и ни к кому не лезут, то и гонять их нет никакой причины.
Сердитая женщина пошла дальше, и мы продолжили путь.
- Я их тоже терпеть не могу, - призналась Аня.
- Кого?
- Бомжей этих. Бездельники. Только пьют да гадят.
- Лучше не осуждать, - возразила я. - Лишиться жилья в наше время очень просто, так что давай порадуемся, что у нас оно есть. Неизвестно ещё, какими бы мы стали, если бы оказались на их месте.
Аня неуверенно кивнула, потом пожала плечами, но продолжать эту тему не стала.
В самом конце улицы, а точнее, за ней, на траве расположились четыре человека в сильно потрёпанной одежде, с распухшими от пьянства лицами. Перед ними на газете стояли стаканы, бутылка, кое-какая снедь.
- Пикник на обочине, - сказала я, когда мы миновали живописную группу.
Аня промолчала.
Мы дошли до рынка, миновали прилавки, попутно ещё раз их оглядев, выбрались на дорогу и решили с неё не сворачивать, чтобы не заблудиться. Она нас и привела прямо к большому пруду. За ним идеально следили. У нас тоже был вырыт пруд, и в своё время он был немаленьким, но постепенно всё больше мелел, зарастал, покрывался тиной и ряской, а чистить его так и не собрались. Песок, который сначала насыпали вдоль берега, зарос травой. И это бы ещё ничего, но туда стали подъезжать на машинах компании, оставлять мусор. Жалко, конечно, ведь в моё детство мы часами плавали и загорали. Кое-кто поднимает вопрос об его очистке, но большинство помалкивает, потому что под этим предлогом правление вновь будет драть с нас деньги несколько лет подряд. Оно всегда так делает. А пруд, который был перед нами, или создали недавно, или регулярно чистили.
- Давай посидим на пляже, - предложила Аня. – Жалко, купальники не взяли.
Не скажу, что мне хотелось здесь сидеть. Книги я с собой не взяла, да и неудобно было читать, когда рядом человек ничем не занят. Но спорить я, конечно, не стала и села на чистый песок.
- Хорошо! - вздохнула Аня. - А дома я бы смотрела телевизор и даже не подумала бы, что можно съездить в парк и посидеть у воды.
Мне показалось, что мы провели здесь уже много времени, когда Аня спросила:
- А ты замечаешь, что на нас смотрят? Нет, с другой стороны.
Я покосилась влево и обнаружила одинокого пожилого мужчину, часто поглядывавшего на нас.
- Старый, - сказала я.
- Не совсем, - возразила Аня. - По-моему, ему нет шестидесяти.
- Может, пойдём отсюда?
Но Аня решительно воспротивилась моему предложению. Она изящно облокотилась на руку в позе задумчивой Психеи. Мне стало смешно, и я принялась ожидать реакции мужчины. Тот долго смотрел то на меня, то на мою подругу, а потом встал.
- Ага! - значительно проговорила Аня.
Мужчина поднял полотенце, свернул его и покинул пляж. Аня была смущена и села естественнее.
- Не огорчайся, он, действительно, староват для тебя, - сказала я.
- Я и не огорчаюсь, но так пялиться и вдруг сразу уйти - это безобразие.
От нечего делать я стала наблюдать за отдыхающими. Их
С уважением, Андрей.