потрёпанную книжку с особым чувством, словно прикасаешься к какой-то тайне.
Я не стала особо долго бодрствовать. Остановилась как раз после того, как доктор Мортимер прочитал старинную рукопись. Сон пришёл очень быстро, и я даже не успела прочувствовать торжественность, с которой доктор преподнёс эту легенду. Скажу прямо, собака мне не приснилась, но зато среди ночи меня что-то разбудило, и когда я прислушалась, то сквозь шум дождя и рокот грома я различила отчётливый собачий лай. Собака явно была большая. Спросонок я пожалела несчастное животное, вынужденное мокнуть на улице, но лай перешёл в вой, и мне стало не по себе. Почему воет собака? Кто-то её бросил? Говорят, собаки воют к покойнику, но у меня уже третья собака, а ни одна из них не реагировала таким образом на близкую смерть человека. Может, бывают особо чуткие псы?
- Девочки, вы не спите? - почти простонала Марина.
- Уснёшь тут! - отозвалась Аня. - Эта собака воет уже два часа. То воет, то лает, то ревёт, как дикий зверь.
- Девочки, это не к добру, - заявила Марина. - Эта собака… Может, это и не собака вовсе.
- А кто? - спросила я.
- Это ОН.
- Если это ОН, то, значит, он на улице, а не дома, так что ты можешь спокойно спать, - попробовала я пошутить, но самой мне не было весело, наоборот, в сердце начал заползать страх.
- Это совершенно точно собака, - возразила Аня. - Только почему она так ужасно воет?
- Всё равно, это ОН посылает мне сигнал. Мне кажется, что ОН не хочет, чтобы я ехала на дачу.
У каждого свои заботы. Мне, скажу честно, было жутко слышать этот тоскливый вой, переходящий в низкий рёв, а после чтения «Собаки Баскервилей» - тем более жутко. Вместе с тем, я беспокоилась, что Марина послушается выдуманного ею запрета и не поедет на дачу, так что нам с Аней вместо отдыха на природе придётся торчать в душной Москве, днём уходя восвояси, а ночевать приезжая сюда. Впрочем, мы с Аней можем ходить в парки, а это тоже неплохо. Сегодня идём в один парк, завтра - в другой. Будем брать напрокат велосипеды и кататься. На выставки и в музеи, если не будет слишком сильной жары, тоже хорошо сходить. Мне даже расхотелось ехать на дачу, настолько ярко я представила развлечения, которые может разумному человеку доставить отпуск в Москве.
Собака так дико взвыла, что сердце встрепенулось, и сразу замолчала.
- Господи, что это?! - вскрикнула Марина.
- Может, её кто-то прогнал? - предположила я, а у самой поджилки тряслись после этих звуков. Мне стало казаться, что это, и правда, не простая собака, а призрачная, очень уж ужасный был вой.
Аня вышла из своей спальни и встала посреди моей комнаты.
- Мне страшно, - пожаловалась она. - Вот не предполагала, что испугаюсь собачьего воя на улице!
- Девочки, идите сюда, - позвала Марина.
Мы, как в предыдущую ночь, расселись на её огромной кровати.
- Я скажу, что это за собака, - сообщила хозяйка безжизненным голосом. - Это та самая собака, которая растерзала моего мужа. Её убили, и теперь она будет мстить. Она предупреждает, чтобы я не ехала на дачу, где она нашла свою смерть, а если я там появлюсь, то она убьёт меня. Может, за мной охотится не одна она, ведь после того случая перестреляли всех бродячих собак в округе.
Это уже походило на бред сумасшедшего, но легче от сознания абсурдности её объяснения мне не стало. У меня в ушах всё ещё звучал ужасный вой, и меня слегка трясло от возбуждения. Аня сидела с широко раскрытыми глазами, неподвижно устремлёнными в сторону окна.
- Ой! - вскрикнула она.
- Что такое? - Мы так и подскочили.
- Ой, не могу! - прошептала Аня. - Мне показалось. Я понимаю, что этого не может быть, но при вспышке молнии мне показалось, что я вижу, как через стекло в комнату заглядывает чьё-то лицо…
Марина испустила визг и закрыла руками голову, а я уставилась на окно. Вновь сверкнула молния, и дом словно содрогнулся от раздавшегося грома. Мы вздрогнули и от резкого звука, и от мысли, что это словно подтверждение слов Ани. Но хуже всего было то, что при яркой дрожащей вспышке мне тоже привиделось чьё-то лицо.
- Это он! - вскрикнула несчастная вдова. - Я его узнала! Он грозит мне!
Умом я понимала, что мы лишь разжигаем друг в друге страх, но ничего поделать с собой не могла. Наверное, если бы такое состояние возникло у меня в то время, когда я была одна, то я бы умерла от ужаса, однако сознание, что нас трое, придавало сил терпеть этот немыслимый кошмар. Ну и ночка выдалась! Мы не то что не могли заснуть, а даже не смели лечь. Мы так и просидели до рассвета, озираясь во все стороны, вглядываясь в черноту за окном, временами озаряемую вспышками, тут же оборачивались, чтобы взглянуть на дверь, иногда вскрикивали или вздрагивали, когда видели что-то, напоминающее заглядывающее снаружи в комнату лицо, причём это лицо не было неподвижно, оно меняло положение… Врагу не пожелаешь такой ночи. Когда стало светать, мы восприняли это как освобождение от кошмара.
Я вспомнила несчастного Хому Брута, испытывавшего ужас в церкви, когда ночью панночка пыталась до него добраться, и с беспокойством подумала, не поседела ли и я от всего, что нам довелось пережить.
- Девочки, я не стала седой? - спросила я.
- Нет, - последовал успокаивающий ответ.
А им невозможно было поседеть, потому что у них были крашеные волосы.
- Теперь-то вы мне верите? - спросила Марина.
- Да, здесь что-то нечисто, - согласилась Аня.
- Скажите, что мне делать? - задала Марина вопрос, на который вряд ли кто сумел бы ответить.
- Ждать, - на редкость деловым тоном отозвалась Аня. - Тебе правильно сказали, что после сорокового дня всё прекратится.
- Ты, правда, думаешь, что прекратится? - с надеждой спросила виновница наших страданий.
- Конечно, - убеждённо проговорила Аня. - Знаешь, бабушка мне рассказывала, что у них в деревне в каждом доме после чьей-то смерти происходили такие явления. Считалось неприличным, если всё было тихо.
Слабое утешение, но оно нас приободрило. Если уж люди в той деревне почти поголовно переживают такое, то и мы выдержим. Я даже подумала, что хорошо испытать нечто подобное. Я ведь люблю читать готические романы про призраков и прочую нелюдь, так что в реальной жизни переживу приключение, подобное тем, какие выпадали на долю героев этих книг. Ведь с чего-то начался страх перед призраками? Не просто же так какой-то трус или фантазёр выдумал появление перед живыми людьми людей уже умерших?
- Значит, по их представлениям, у нас «неприличный дом», - сказала я. - У нас ни на старой квартире, ни на новой ничего подобного не было.
- Зато я присоединилась бы к большинству, - горько признала Марина. - Что же мне делать? Кто-то, ОН или собака, не хочет, чтобы я ехала на дачу.
У Ани при этих словах выражение лица стало очень сложным. Она явно и боялась, и хотела ехать. Наверное, она так свыклась с мыслью, что проведёт три-четыре недели за городом, что ей было бы грустно отказываться от этого удовольствия. А я уже пережила этот момент и предвкушала беззаботные прогулки по московским паркам и музеям.
- Может, ты ошибаешься, и никто тебя не хочет туда не пускать? - неуверенно забормотала Аня. - Может, мы всё не так поняли?.. Может, ничего этого не было?.. Может, нам показалось?..
Марина только рукой махнула.
- Ты сама-то веришь в то, что говоришь?
Аня замолчала.
- Я одно не пойму, - решила я высказать своё мнение. - Зачем тебе ехать на дачу, если ты сама считаешь, что тебе это запрещают?
Аня раскрыла рот и в изумлении уставилась на меня.
- А как же мне не ехать? - в отчаянии спросила Марина. - Как я могу туда не ехать, если рабочие должны построить мне новый хозблок?
Этого даже я не ожидала.
- Откажись до следующего лета. В крайнем случае, перенеси на полтора месяца.
- Невозможно, - покачала головой хозяйка. - Я уже договорилась. Знаете, у нас столько ходит всяких бригад таджиков, узбеков, молдаван, украинцев и всяких других национальностей, что не знаешь, как отбиться от их услуг, а по-настоящему хороших строителей не найдёшь.
- Это точно! - подхватила я больную тему. - У нас то же самое. Знаете, как нам делали ленточный фундамент? У нас до сих пор есть определение для цемента «узбекский замес». Когда нас не было рядом, они в цемент валили всё, что лежало поблизости, в том числе и землю. Мы от их услуг отказались, заплатили им за труды, как договаривались, и расстались с ними.
- А зачем же вы им заплатили? - удивилась Марина. - Это они должны были заплатить за испорченный материал.
- Мама сказала, что ей неудобно не заплатить, ведь они долго возились. Потом пришлось нанимать бригаду марийцев, чтобы они выковыряли крошащийся фундамент и залили новый. Они его выдолбили и приступили к заливке. Узбеки принялись нас навещать и просить добавить ещё денег, потому что, видите ли, к ним приехали их соотечественники и им надо на что-то жить. В первый раз моя сострадательная мама кое-что дала.
- Зачем?! - вскрикнула Марина.
- Теперь я тоже не понимаю, зачем, а в то время это сошло как в порядке вещей. Но именно поэтому они пришли ещё раз. Притом им даже не было стыдно, когда им показали их полуразрушившийся при первом же дожде фундамент, вывороченный из траншеи и лежащий кусками вокруг дома. Тут уж мама им отказала. Они пришли снова, но им вновь отказали. В следующий раз мы их увидели только на другое лето, когда они пришли спросить, не наймём ли мы их что-нибудь сделать.
- До чего же бессовестные! - высказалась Аня.
- Это уж точно. А на наших марийцев наехали конкуренты, и им срочно пришлось уехать, не сделав работу. Они не были такими наглыми, чтобы требовать плату, но так построили свой рассказ о своих бедствиях, что мама им отвалила изрядную сумму.
Марина покрутила головой, не решаясь покрутить у виска, чтобы меня не обидеть.
- Тогда нам пришлось искать новых рабочих. Неизвестно, во что бы нам ещё обошёлся наш фундамент в смысле денег и переживаний, если бы не вернулись уезжавшие на родину молдаване, которые уже зарекомендовали себя в наших краях с хорошей стороны. Они указали на грубые ошибки марийцев, успевших залить две стороны, исправили их, как могли, и почти закончили работу.
- Почти? - переспросила Аня.
- Да, они отложили облицовку до следующего лета. Так она и осталась недоделанной.
- Убила бы! - с чувством сказала Марина.
- Чтобы не нервничать, лучше об этом не думать, - возразила я. - Я сейчас рассказала о фундаменте, и самой хочется кого-нибудь убить. Нам он обошёлся в четыре раза дороже, чем мог бы, а уж сколько нервов и хлопот! Жалко, что это случилось в отсутствие отца, он бы, конечно, присмотрел за всем и не допустил этого безобразия.
- Подождали бы его приезда, - посоветовала Аня.
- Во-первых, мы ведь не думали, что так получится, а во-вторых, мы затеяли это дело из-за двери, которая стала плохо закрываться. Конечно, знать бы всё наперёд, то надо было нанять каких-нибудь ребят, чтобы они просто выровняли дом и подложили бы куда надо дощечки. Тогда бы и старый фундамент сгодился. Он был кирпичным. Вот качество! Ни кирпичи нигде не треснули и не начали разрушаться, ни цемент. Пятьдесят лет простоял, и ничего ему не сделалось, только в землю немного ушёл. Простоял бы, пожалуй, ещё столько же. Но ведь всего не предусмотришь.
- Рабочим, которые не доделали заказ, не принято платить, - всё ещё переживала Марина. - Но заплатить тем, кто всё испортил, да ещё вторично им что-то дать!.. Я этого
С уважением, Андрей.