попы всякие, да люди, которым не жалко свою жизнь на пустую болтовню тратить, спорят. Это не важно. Единственное что важно, это как достичь - что делать.
- Ну и как?
- Для этого существуют всякие методы, их много, для любого человека найдется подходящий. Ну а выбрав, надо практиковать упорно, изо дня в день.
- Упорно, изо дня в день - это как то звучит нерадостно, - говорю я ему с сомнением, - не знаю не знаю, нужно ли, скажем мне, это твое самое просветление, мне вобщем-то и так не плохо.
- Это тебе то не плохо? Ты гонишь, Вовчик! Тебе то как раз и плохо, а то б не ширялся.
- Ты то сам тоже, траву только так куришь, в полный рост, - говорю я ему обиженно.
- Да курю и много чего еще делаю, чего делать не нужно. Пока. Мне жизнь тоже не просто дается. Но лично я нашел свой путь и практикую его. Пока не просто идет, со скрипом, но любое дело в начале тяжело дается, тут уж ничего не поделаешь, - Федя встает с дивана и подходит к столу, доливает воду в чайник и ставит его кипятится.
- Понимаешь, - продолжает он после паузы, - ты ведь слышал историю про Адама и Еву, которые были счастливы, жили в полной бессознательности, как животные, пока не съели яблоко с дерева знания. И все, начались их несчастья, они были изгнаны из рая. На самом деле это метафора, мы все изгнаны из рая, все в несчастье. Только два типа людей живут абсолютно счастливой жизнью - это идиоты, у которых нет сознания, и просветленные - пробужденные, которые полностью осознанны. Мы же, подавляющее число людей, вынуждены жить в этом промежутке, между бессознательностью и полной осознанностью. На самом деле только от этого все наши страдания. Есть только два пути, как выйти из этого - либо назад, то есть деградировать до животного состояния, либо вперед, то есть расширять свое сознание до тех пор, пока не останется в тебе ничего бессознательного, ничего темного - это и называется просветление, познание самого себя, - он делает небольшую паузу и глядя на меня немигающими глазами, продолжает, - все наши стимуляторы - алкоголь, наркотики всякие, все это попытки какими-то внешними средствами уйти из обычного состояния, в какое-то из двух, о которых я говорил, то есть бессознательное или осознанное. Для тех же целей люди организовывают войны, и не важно какие при этом причины они декларируют. Людям это просто необходимо, иначе скука, тоска и желание покончить самоубийством. Мы не любим себя, нам скучно с самими собой. Мы готовы делать что угодно, работать как проклятые, гонятся за деньгами, властью, престижем, только бы как-то занять себя, только бы не оставаться наедине с самим собой. Все это от того, что мы не знаем себя. Человек знает миллионы вещей о внешнем мире и прогрессирует в этом знании все больше и больше, сумасшедшими темпами, а сам для себя - темный лес, - Федя встает, подходит к столу и наливает мне и себе чай, - ты печенье-то ешь, Вовчик, или может варенья хочешь. Есть малиновое и вишневое.
Я с трудом поднимаюсь с дивана, беру кружку с чаем, печенье и возвращаюсь на свое место.
- Вот ты говоришь, Федя, что мы себя не любим и типа от этого все беды, - говорю я ему с усилием, пытаясь сконцентрироваться, собрать в кучу разбегающиеся от меня в разные стороны мысли, - я правильно врубился?
- Да, правильно.
- Ну так вот, я с тобой не согласен, - с трудом заканчиваю свою мысль и с облегчением перевожу дыхание.
- Хорошо, - отвечает Федя, - а ты как думаешь?
- Я думаю..., - и я забываю, чего я там думаю. Делаю паузу, закуриваю сигарету, пытаясь судорожно поймать ускользающую от меня мысль. - Я думаю, что все как раз таки наоборот, все себя слишком любят. Эгоизм процветает, такая вот Федя фигня.
- Ты прав насчет эгоизма, он действительно процветает. Но что такое эгоизм? Это как раз противоположность любви к себе. Ведь как происходит, мы рождаемся и начинаем жить невинными, чистым листом. Затем общество, в лице наших родителей и вообще окружающих, начинает загружать нас всякими целями, правилами, желаниями, а мы слабы, мы не выживем без них и поэтому вынуждены подчиниться. Конечно бунтуем время от времени, но нас, кнутом или пряником, все равно заставляют подчинится. Нас, по сути, программируют. Программируют чужими желаниями, ожиданиями, целями и в итоге, через какое-то время, мы забываем самих себя и свою природу - свое естество, и полностью отождествляемся с заложенной программой. Эта заложенная кем-то извне программа и есть эгоизм. Конечно, как правило все это делается не по злобе, с благими намерениями, с нашими родителями точно также поступали их родители и так далее до самих Адама и Евы. Но сути это не меняет - мы начинаем жить чужой, неестественной для нас, жизнью, все больше и больше забывая самих себя. И как, спрашивается, можно быть счастливым, живя чужой, неестественной для тебя, жизнью? Поэтому я и говорю; мы не любим себя, мы не знаем себя. Точнее знаем, но это знание загнанно очень очень глубоко. Вот для этого и существуют всякие практики, техники. С помощью них мы начинаем, мало-помалу, разгребать горы всякого мусора, который в нас накопился, залежи неестественных для нас вещей. В итоге, если практиковать постоянно, сделать это самой главной целью своей жизни, то можно прийти к себе, познать самого себя. Тысячи людей во все времена достигали этого, почему бы и нам с тобой не достичь? И не нужен никакой бог, не нужны никакие церкви, попы. Иисус или Будда, прочие лучшие люди из рождавшихся на земле, ты думаешь они стали такими, потому что были последователями каких-то религий или сект? Как раз наоборот. Они следовали своей природе, упорно практиковали и в итоге познали самих себя, их эго развеялось как туман. Они стали едиными со всем существованием, абсолютно удовлетворенными и, как следствие, излучающими вокруг себя любовь и сострадание. Вот такие вот дела, Вовчик. - Федя встает, делает несколько круговых движений головой, подходит к чайнику, доливает в него воду и включает.
Я сижу в какой-то прострации, загрузил меня Федя по полной, мне хочется задать ему какой-то важный вопрос, да только я забыл какой. Он делает музыку погромче и начинает отплясывать с закрытыми глазами. Я еще некоторое время сижу, а затем присоединяюсь к нему. Музыка все больше и больше захватывает меня, в такт ей я вытворяю какие-то совершенно дурацкие телодвижения, голова мотается в разные стороны как будто не родная, все геморройные мысли вытряхиваются из нее как из дырявого мешка, меня захватывает какой-то дикий восторг, от которого я начинаю вопить со всей дури. Федя тоже не отстает от меня в этом.
Эта вакханалия продолжается минут пятнадцать-двадцать, пока не заканчивается кассета, и мы в изнеможении валимся на диван. Вода в чайнике уже давно успела остыть, Федя подходит к столу и включает его по новой. Мы закуриваем.
- Вот это да, - говорю я ему, - реальное вставлялово. Расколбасило меня по полной.
- Даа, танец - это круто.
- Слушай, а это ничего, что мы так орали, там внизу не слышали нас, как думаешь?
- Не, Вовчик, все нормально, здесь хоть как кричи, никто не услышит.
- Ну тогда может еще одну трубку мира выкурим? - Спрашиваю я его и он без слов достает из сейфа пакет с травой.
- Кстати, как тебе фильм, помнишь я тебе оставлял в прошлый раз, "Мертвец" Джима Джармуша? - Спрашиваю я Федю, заколачивая папиросу.
- Очень хороший фильм, спасибо Вовчик, порадовал, давно уже не попадалось что-то стоящее. Не забудь, кстати, забрать обратно.
- В следующий раз, пускай пока у тебя полежит. А у тебя ничего интересного не появилось?
- Есть пара фильмов, "Телохранитель" Куросавы и что-то Джармуша, название не помню. Только посмотреть не получится, мне минут через сорок надо будет выходить, к подруге обещал прийти сегодня, ты уж извини Вовчик, - говорит Федя с сожалением.
- Да ничего страшного, дело житейское. В следующий раз посмотрим. Ну тогда чё, дунем косячину, посидим немножко, да и вместе выйдем. Я правильно говорю?
- Да, так и сделаем, - говорит Федя наливая чай в кружки.
Я закуриваю папиросу с травой и вдруг вспоминаю, чего я так хотел спросить Федю.
- Федь, а что это за метод, который ты практикуешь? - спрашиваю я его передавая папиросу.
Он глубоко затягивается, долго держит дым в себе, затем с силой его выдыхает.
- Вобщем это такая медитация, называется Випассана. Изобрел ее Будда, правда некоторые говорят, что она и до него известна была, а он только возродил ее, но не суть, это не важно, - он передает мне папиросу и продолжает, - это сидячая медитация, во всяком случае в начале, потом в принципе ее можно практиковать в любом положении, хоть двадцать четыре часа в сутки, что Будда и делал. Точнее он, после своего просветления, уже и не практиковал ее, он просто находился в ней, она стала его природой, как дыхание. С языка пали, это название переводится как наблюдать или смотреть, - он берет у меня папиросу, затягивается и продолжает, - вобщем ты сидишь в позе лотоса или полулотоса, как удобней, только обязательно с прямой спиной ни к чему не прислоняясь, и следишь за своим дыханием, наблюдаешь все, что происходит внутри тебя и снаружи. В голову приходят всякие мысли, образы, эмоции - ты не отвергаешь их и не принимаешь, они тебя не касаются, это не ты, ты наблюдатель, а не наблюдаемое. Ты просто продолжаешь следить за дыханием, - Федя делает паузу, затягивается и продолжает, - это все равно как смотреть на небо, по которому проплывают облака, ты - не они, не отождествляешься с ними. Также и мысли в твоей голове, появляются, медленно проплывают и исчезают. То же самое и со всем остальным; боль в теле, образы всякие, эмоции, какие-то шумы снаружи - все появляется и исчезает, а ты продолжаешь наблюдать за дыханием. Вобщем примерно так. Поначалу мне и десять минут сидеть было трудно, а теперь я каждое утро по часу сижу, а иногда еще и вечером, и все больше и больше мне это занятие в радость.
- Слушай, - говорю я взволнованно, докуривая папиросу, - честное слово, я врубаюсь о чем ты говоришь, со мной такая же фигня по ширеву случается, все тоже самое как ты говоришь, только я не дыхание наблюдаю, я просто наблюдаю.
- Можно и так, - говорит Федя, - но дыхание наблюдать все-таки надежнее и легче. Попробуй как-нибудь.
Вот это да, вот ведь как чувствовал, что что-то ценное на подходе. Как же это меня так угораздило-то, самому к этому прейти!? Чудеса да и только! И почему Федя мне раньше этого не говорил?
- Федь, чё ж ты раньше-то мне про это ничего не говорил? - Спрашиваю я его укоризненно.
- Да я бы раньше и объяснить толком не смог. Сам только-только более менее начал понимать что к чему. Да и уж больно тема деликатная, мало кто поймет о чем речь. Но все к лучшему, все в свое время. Видишь как получилось - я почему то сказал, а ты почему то понял.
Вторая папироса пошла уже не так хорошо, как первая, как-то тупит меня. Так всегда с травой, к ней быстро прикуриваешься и она теряет свои хорошие качества, ты просто чувствуешь себя тяжелым и тупым, поэтому приходится курить ее с частыми, длительными перерывами. Во всяком случае у меня так, хотя я знавал людей, которые курили чуть ли не каждый день, к примеру Аркан. Тот чуть ли не каждое утро, после ухода родителей на работу, забивает косячок, вместо зарядки, высовывается из окна и курит, наслаждаясь видами зарождающегося дня. И самый у него популярный из этих
