Бормана отменная, он обнял старушку и оттолкнул в сторону. Представляешь, бумеранг чиркнул его по плечу и порвал куртку! А что было бы, если бы он попал Летиции в голову? Страшно даже подумать об этом!
– Действительно, страшно, как же можно было запускать бумеранг при таком скоплении народа? Это преступление! – согласился Дик.
– Поначалу Летиция сказала, что это небрежность. Может, скоморох был пьян? – неуверенно заметила Катя, – Но потом я слышала её разговор с Эргусом. Она сказала странные слова: «надо торопиться, а то будет поздно».
– Что она имела в виду?
– Если бы я знала! – воскликнула Катя. – Я постоянно слышу обрывки загадочных разговоров, но ничего не понимаю! Куда и почему Летиции надо торопиться? Но одно ясно: она считает, что это злые силы направили на неё бумеранг и намочили пол в ванной комнате Элтона, когда он поскользнулся и упал, – Катя невольно улыбнулась. – Надо же до такого додуматься! Но Летиция так и сказала: «надо торопиться, а то будет поздно. Вчера Элтон, сегодня я, не забывай – он в роду последний!».
– Что ответил Эргус?
– Этого я уже не слышала, но было понятно, что он успокаивает Летицию. И вскоре все решили вернуться в замок. Вот, собственно и всё.
Дик долго задумчиво молчал, затем вырвал из блокнота несколько листков и протянул Кате.
– Что это?
– Название и описание некоторых икон, остальное потом, – ответил он.
– Ой, спасибо тебе! – обрадовалась Катя, – а я думала, что ты рисуешь эскизы к моей будущей книге.
– Это было бы намного приятнее, – усмехнулся Дик, – но раз уж я обещал...
– Ты настоящий друг! – она поцеловала его в щеку, – я побегу, а то уже поздно. Может, ты всё же зайдёшь на пятичасовой чай или на обед?
– Не сегодня, – ответил Дик. – Но обязательно воспользуюсь твоим приглашением в другой раз.
Катя помахала ему рукой и вышла из часовни. Она быстро шла по коридору и чувствовала, что что–то в поведении Дика не даёт ей покоя, тревожит и беспокоит. Но облечь свои ощущения в ясные вразумительные мысли ей так и не удалось.
2.
Чинный ритуал вечернего обеда сегодня был нарушен. Обычно основная часть гостей не проявляла большой активности, первую скрипку за столом исполнял Элтон, неизменно веселя своими импровизациями Летицию. Джулия и Катя честно подыгрывали ему, Эргус, Эсдэль и Элен создавали профессиональный фон, Мартин, дон Антонио и Мэри, как правило, не участвовали в игре вовсе, издавая лишь вынужденные аккорды, когда их невозможно было избежать, чтобы вконец не испортить общее впечатление. Оживленная атмосфера этого вечера объяснялась дневной прогулкой в Лондон, взбудоражившей жителей Долл-Холла. Совершенно неожиданно центральной фигурой за столом стала Катя Орлова. Повышенное внимание хозяйки замка можно было отнести на счёт её увлекающейся натуры. Без всякого сомнения, представление, устроенное русскими, произвело на неё сильное впечатление, и не только на неё. Элтон Стэнфорд также не остался равнодушным к шумным гуляниям и забавам, так разительно отличавшимся от развлечений, принятых в Англии. Видимо, и в Алжире, где он вырос, ничего подобного видеть не приходилось, и молодой человек был возбужден до крайности. Словно забыв о существовании всех остальных гостей женского пола, он целый день уделял повышенное внимание русской барышне.
Поскольку на масленицу жители замка были приглашены Катей, а театрализованное представление праздника было организовано её соотечественниками, она чувствовала себя ответственной за всю приехавшую компанию. Катя была немного смущена и взволнована, но добросовестно выполняла функции сопровождающей: объясняла, рассказывала, переводила, стараясь показать особенности русской национальной культуры в наиболее понятном и выгодном ракурсе. Её внутренние ощущения можно было сравнить с обязанностями классного руководителя, выехавшего со своими учениками на внешкольное мероприятие. Даже казус, произошедший с Летицией, Катя восприняла очень болезненно, хотя никакой вины в случившемся с её стороны не было. Пересказав Дику их приключения, она пережила всё заново, уже как бы со стороны, посчитав очередную главу своей книги, как с иронией называл её рассказы художник, законченной. Но, к удивлению Кати, и за обедом она продолжала оставаться центром внимания хозяев Долл-Холла. Не привыкшая к столь длительной роли главной героини, Катя чувствовала себя неуютно. Раскрасневшееся кожа лица никак не желала возвращаться к нормальному цвету, от стеснения движения становились скованными. Злясь на собственную неуклюжесть, Катя была на грани отчаяния. Правда, взгляды, устремленные на неё, не выражали жалости или брезгливости. Летиция не скрывала благожелательности, хитрющие глаза Элтона светились неподдельной симпатией, многие поглядывали на неё с любопытством. Судя по всему, ей удавалось создавать видимость относительного спокойствия, но нервы девушки были напряжены до предела.
– Дорогие мои! – торжественно сказала Летиция по окончании обеда, – Вечерний кофе мы сегодня с вами будем пить в восточном крыле замка, где у нас располагается православная часовня, и вообще, как бы очаг русской культуры.
Под предводительством хозяйки замка все потянулись по бесконечным лестницам и коридорам.
– Мы не забываем и чтим память всех своих предков! – гордо возглашала Летиция. – Россия – огромная часть истории нашей семьи.
Элтон ни на минуту не оставлял Катю. Но в одном из крутых разворотов ей все же удалось оторваться от него, и, подскочив к Элен, она умоляюще зашептала ей на ухо:
– Ради бога, отвлеки его внимание от меня, я изнемогаю от усталости.
– Понимаю, быть светской дамой непросто, – улыбнулась Элен. – Попробую.
Комната, в которую привела их Летиция, не походила на другие: светлые стены, громадные окна, высокие потолки – много света и простора. Диваны, кресла, стулья, качалки были плетеными, везде были разложены вышитые салфетки. Кремовые шторы на окнах украшали такие же вышивки, как и на салфетках, в глубине комнаты между двумя окнами стоял белый роскошный рояль.
– Ну, точно «Дворянское гнездо» Тургенева или «Дачники» Горького, – невольно вырвалось у Кати.
– Правильно! – усаживаясь в кресло, довольно улыбнулась Летиция. – Мы действительно хотели воссоздать интерьер русского дачного особняка. Здесь особенно хорошо в летнее время. Утром, когда всходит солнце и освещает своими лучами эту комнату, она выглядит очень нарядно и празднично.
Она обвела комнату удовлетворенным взглядом с некоторой грустинкой, тряхнула головой, поправила сдвинувшуюся шляпку, на этот раз напоминающую птичье гнездо, и предложила:
– Прошу, господа, рассаживайтесь!
Качалка стояла немного в стороне от остальных, и Катя, проявив смекалку и проворность, устроилась в ней. Элтон недовольно поморщился, но, не растерявшись, схватил один из плетеных стульев и пристроился рядом с ней.
– Если бы нас днем не угощали чаем с блинами, то я непременно распорядилась бы приготовить их к вечеру, – продолжала хозяйка. – Но поскольку русских блинов и баранок вы уже отведали, сейчас подадут кофе, коньяк… Ну, всё, как обычно.
– Это очень милосердно с вашей стороны, так как русскую кухню никак нельзя назвать диетической, а дамам необходимо следить за фигурой, – рассмеялась Элен и повернулась к Кате. – Кати, ты нас ознакомила с вашим фольклором, Иван Тургенев и Максим Горький – это классики русской литературы, а кто из современных писателей популярен в России?
– Сейчас все зачитываются последним романом Юрия Трифонова «Дом на набережной», – ответила та. – Театр на Таганке, это у нас, можно сказать, самый модный и авангардный театр, даже поставил одноименную пьесу.
– А о чем этот роман? О любви? – сверкнув глазами, поинтересовался Элтон.
– О жизни, – подумав, отозвалась Катя и, не дав никому вставить слово, сама обратилась к Элен. – А что читают в Париже?
– Читающая Франция сейчас заинтригована неким Эмилем Ажаром, – ответила Элен. – В 1974 году он опубликовал свой первый роман «Большой ласкун», про красавца питона, привезенного из Марокко. Довольно забавно. Теперь же все обсуждают его новый роман «Жизнь впереди».
– Надеюсь, что хоть он–то о любви? – спросил Элтон.
– О любви, – загадочно улыбнулась Элен, – о преданнейшей любви, граничащей с сумасшествием.
– Это, наверное, что–то очень романтичное? – неожиданно подала реплику Джулия.
– И да, и нет, – усмехнулась Элен. – Да, потому что описана любовь нищего арабского эмигранта, маленького мальчика, к воспитывающей его старой еврейке. После её смерти мальчик перестал есть, три недели пролежал возле её разлагающегося тела, поливая его духами, и сам желал умереть. А нет, потому что это совсем не то, о чем вы подумали, – добавила Элен, глядя в испуганные глаза Джулии.
– Боже, до чего докатился мир, если французы пишут о таком, – хмуро выговорил дон Антонио.
– И почему вы сказали «некий Эмиль Ажар»? – в свою очередь поинтересовался Мартин.
– Потому что такого человека не существует, – снова улыбнулась Элен. – Это псевдоним, но до сих пор неясно, кому он принадлежит. Ходят слухи, что это племянник известного писателя Ромена Гари. Судьба Гари необычайно интересна. Он был летчиком и воевал, служил на дипломатическом поприще в разных странах, за свою книгу «Корни неба» об истреблении слонов в Африке удостоился Гонкуровской премии. Эта премия очень почетна для французских писателей, она может быть присуждена лишь раз в жизни.
– Так у Гари есть племянник? – спросила Летиция.
– Есть. Поль Павлович.
– Так в чем же загадка? – удивилась Мэри.
– Все же многие сомневаются, что это так. Ромен Гари уходит от прямого ответа, его племянник также ведет себя неоднозначно, поэтому специалисты полагают, что Поль – еще одно подставное лицо, – пояснила Элен. – В литературе много мистификаций, все вы знаете о разных мнениях по поводу произведений Александра Дюма, да и отношение к такой, казалось бы, значительной фигуре, как Шекспир, очень неоднозначное. А к кому лежит ваша душа, миссис Стэнфорд?
– Артур Конан Дойл, – без заминки произнесла Летиция. – И как писатель, и во всех иных своих ипостасях это самый необыкновенный человек в мире.
– Какие ипостаси вы имеете в виду? – поинтересовалась Элен.
– Все! – клятвенно повторила Летиция.
Ода мистику сэру Дойлу в устах миссис Стэнфорд была менее пафосна, чем у Катиной квартирной хозяйки миссис Поутер, но зато более информативна, и Катя вместе с Элтоном, Мартином, Мэри и Элен с интересом выслушала её. Остальные, видимо, хорошо знали эту сторону его жизни, и когда Летиция углубилась в повествование о лекциях Конан Дойла, при первой же благоприятной возможности Нэд сказал:
– Свою поездку в Австралию Дойл подробно описал в «Странствиях спиритуалиста».
– Вы читали их? – одобрительно глядя на Нэда, спросила Летиция.
– Да, – утвердительно кивнул тот. – Думаю, что присоединение к отряду мистиков мистера Дойла произвело такой переполох в обществе потому, что он был доктором, то есть в представлении обычных людей материалистом, в смысле – натуралистом. На самом деле в этом нет ничего странного. Часто именно врачи становятся свидетелями сверхъестественного, ведь по роду своей
