спросил Борман у Мэри, и по выражению её глаз я поняла, кого она назвала надсмотрщиком. Стало очевидно, что в ночных похождениях Мэри и он принимал участие. Короче, в замке в эту ночь происходило что–то невообразимое, а я спала, как сурок и ничего не видела.
– Очень разумно с твоей стороны, незачем влезать в чужие разборки, – одобрил Дик.
– А вот и нет! Хороший журналист должен всегда быть в центре событий. Хочу сказать, что со стороны эта троица выглядела довольно забавно. Перед посторонним человеком они старались не выказывать лишних эмоций, только Мэри не утруждалась и была мрачнее тучи. Элен с Нэдом вели себя, словно на светском приёме, обменялись замечаниями о погоде и ранней весне. Борман заявил, что желает засвидетельствовать своё почтение Летиции, и мы, наконец–таки, пошли в библиотеку. Летиция сидела в своём любимом кресле, а Эргус раскладывал перед ней пасьянс.
Катя замолчала и задумалась, вспоминая произошедшую после их прихода сцену. Нэд Борман был мужчиной удивительного обаяния. Пожалуй, ничего подобного она не видела ни в жизни, ни в кино. Белозубая улыбка уверенного в себе человека заставляет невольно улыбаться ему в ответ. Серо–голубые глаза, весёлые, как у мальчишки, глядя в них, веришь, что жизнь прекрасна и удивительна. Катя была уверена, что такое впечатление он производил не только на женщин, но и на мужчин. Поэтому то, как повела себя Летиция, удивило не только её, но и Элен с Мэри. Последняя, впрочем, не выглядела огорчённой. В прошлый приезд Бормана Летиция встретила его очень доброжелательно, сегодня же она не выказала радости при его появлении, и когда он с обезоруживающей улыбкой заявил, что хотел бы погостить в замке, холодно ответила:
– Долл-Холл не гостиница, сэр Борман. У меня и так много гостей, свободных комнат не осталось, да и штат прислуги невелик. Что–то я не помню, чтобы приглашала ещё кого–то.
– О, я прекрасно понимаю вас, миссис Летиция, – весело сказал Нэд. – Содержание такого огромного дома – хлопотное и недешевое удовольствие, поэтому, я остановился в ближайшем от вас отеле. Вы ведь не станете возражать, если я иногда буду бывать у вас? В противном случае мне придётся предложить моим прекрасным дамам отказаться от вашего гостеприимства. Это тем более актуально, поскольку Париж скучает без двух своих лучших красавиц...
Он обнял за талии Мэри с Элен и насмешливо посмотрел на Летицию. Ну, что ей оставалось делать? Она была вынуждена сказать, что рада видеть его у себя на обеде…
– Эй, Кати, о чём задумалась? – вернул её к реальности Дик .– Как Летиция отреагировала на появление нового гостя?
– Она отказала ему в приюте, и он вместе со своими дамами покинул библиотеку, а я уселась за свой столик разбирать архив. Знаешь, Дик, я всегда считала, что люди, хотя и отличаются друг от друга по характеру, темпераменту, национальности и так далее, вполне доступны для понимания, если, конечно, ты ставишь перед собой такую цель. Ведь читаем же мы произведения писателей восемнадцатого, девятнадцатого веков, да и более ранних времён, и проблемы героев этих книг ничуть не отличаются от современных – другой антураж, витиеватая речь, и только.
– В общем–то, ты права, – согласился Дик. – А к чему ты об этом сейчас вспомнила?
Катя не была уверена, что стоит говорить об этом, но всё же пояснила:
– Просто, когда я нахожусь в обществе Мэри и Элен, а теперь ещё и Нэда, мне кажется, что они так сильно отличаются от обычных людей, что я не до конца понимаю, о чём они говорят, о чём думают, почему так странно ведут себя. Их мир мне кажется неизвестной планетой.
– Скорее всего, это так, Кати, но тебе совершенно незачем их понимать. Они, действительно, люди из другого мира, слишком далёкого от тебя.
– Не соглашусь с тобой, Дик. Раз уж жизнь свела меня с ними так близко, я ни за что не упущу шанс получше узнать их и разобраться в их внутреннем мире. А он, судя по всему, очень непростой. Вот ответь мне, почему Мэри хочет открыть детективное бюро? Почему одни из самых богатых людей работают на какое–то агентство? И ещё…
Катя снова засомневалась, стоит ли говорить об этом, но всё же решилась:
– Когда Нэд увёл своих дам, Летиция с Эргусом остались в библиотеке и продолжили раскладывать пасьянс. Через какое–то время мне понадобилось ненадолго отлучиться, а когда я возвращалась назад, случайно услышала обрывок их разговора. Летиция сказала:
– И всё же, Эргус, ты уверен, что нам удастся уговорить её?
– Удастся, если сможем изолировать её от американца.
– Я не понимаю, чем он может быть опасен нам? Разве ты не видишь, она не слишком благоволит ему.
– Он имеет сильную власть над ней, и не только над ней, – Эргус понизил голос до зловещего шепота. – Как ты не понимаешь, Летиция, он избранный, у него есть сила! Наше счастье, что он молод и ещё не вполне осознаёт свою исключительность. Но он упрям и настойчив и знает наверняка, чего хочет. А сейчас он хочет только одного – увести нашу избранницу из Долл-Холла…
– Скажи, Дик, что Эргус имел в виду, говоря, что Нэд «избранный»? Ведь не его финансовое положение в обществе?
– Думаю, что нет, – ответил Дик.
И тут Катя заметила, что машина стоит у ворот замка.
– Ой, спасибо тебе, Дик.
– Не за что, Кати, я получил огромное удовольствие от этой поездки.
– Знаешь, что ещё я узнала, копаясь в старых бумагах? Две мраморные головы, одна из которых чуть не убила Мартина или Джулию, подарил Летиции её сын. Он прислал их из Алжира в знак примирения, но тогда старушка не сменила гнев на милость и теперь очень страдает от этого, – Катя открыла дверцу. – Напоминаю: завтра утром русский праздник масленицы, – она протянула Дику приглашение, – будут все обитатели Долл-Холла, придёшь?
– Постараюсь. Кати, у меня к тебе просьба и, пожалуйста, отнесись к ней серьезно. В Долл-Холле происходят странные и, боюсь, не очень безопасные дела, будь осторожна и держись подальше от своих новых подружек. Сама говоришь, что они не такие, как все, а это всегда приводит к непредсказуемым последствиям.
– Я тронута твоей заботой, Дик, но говорю честно, не стану выполнять эту просьбу. Я так счастлива, что мне не надо выдумывать героев для своих будущих книг, и ни за что не откажусь от общения с Элен и Мэри. Как ты не понимаешь: ничего подобного в моей жизни может уже не быть! Таких героев и такой сюжет мне не выдумать из головы, и я разберусь в загадках плачущих кукол вместе с ними.
2.
Катя уехала в Лондон, Нэд – устраиваться в местную гостиницу. Мэри выглядела уставшей и, согласившись на увещевания Летиции отдохнуть, отправилась в свою комнату. Не сомкнувшая этой ночью глаза Элен поспешила к себе в надежде, наконец, отоспаться. Бессонницей она не страдала, спала всегда крепко и, раздевшись, взобралась в своё подвесное ложе, уютно примостившись на мягкой подушке, закрыла глаза, ощущая блаженную расслабленность и приближение сна. Но вдруг неожиданно до неё донеслись голоса. Они были какие–то неестественные с металлическими нотками:
– Посмотри, Лилу, какая она красивая.
– Вот это–то меня и бесит, Розалинда.
Первый голос был мягкий и нежный, а второй – резкий и пренебрежительный.
«Боже мой, а это еще кто?», – промелькнуло в голове у Элен.
– Она самая красивая женщина из всех, когда–либо посещавших наш Долл-Холл, – с явным восхищение сказала та, которую звали Розалинда.
– И что тебя радует? – язвительно поинтересовалась какая–то Лилу. – На её фоне мы все поблекнем.
– Что ты, она же человек, – миролюбиво возразила Розалинда. – Разве она может сравниться с нами – куклами? Люди совсем несовершенны, им никогда не достичь наших высот.
«Куклы?!», – ужаснулась Элен, боясь пошевелиться и продолжая лежать с закрытыми глазами.
– Но эта уж слишком хороша, – недовольным тоном сказала Лилу. – Я уже много лет держу почетное первенство королевы, и вовсе не желаю, чтобы кто–то усомнился в этом.
– Надеюсь, что ты не собираешься принимать крайние меры? – осторожно осведомилась Розалинда.
– Ничего не могу тебе обещать, – категорично заявила «кукольная королева». – Долл-Холл принадлежит нам, мы здесь хозяева, а, значит, нам решать, кто может гостить здесь, а кому вход в замок заказан.
– Пожалей её, – жалостливым голосом произнесла Розалинда.
– Нет! – жестко выкрикнула Лилу. – Я вижу, с каким обожанием ты смотришь на неё, а раньше приклонялась передо мной. Нет.
– И ты решишься? – с нескрываемым испугом спросила Розалинда.
– Если она завтра же не уберется отсюда, я совершу казнь, – как клятву, провозгласила Лилу.
Голоса смолкли. Элен еще немного полежала, но все же пересилила страх, охвативший её, и заставила себя подняться. Сначала она настороженно огляделась вокруг, затем обошла весь свой «райский уголок». Двух кукол она обнаружила на столе. Они сидели по обе стороны металлической резной вазы. Угадать, какая из них «королева», а какая «фрейлина», не составило труда. Кукла Лилу действительно походила на принцессу с пушистыми золотистыми волосами, в воздушном белом платье, отделанном золотистыми нитями. Кукла Розалинда выглядела значительно менее эффектно: блеклые волосы и простенькое платьице. Были они здесь раньше или появились только сегодня, Элен не помнила.
Поколебавшись лишь секунду, Элен взяла в руки и внимательно осмотрела кукол. Она подлезла под одежду, ощупывая их кукольные тела, потом дотошно исследовала столик, и, не найдя ничего предосудительного, сердито нахмурилась.
– Бред какой–то! – вслух сказала она и твердо добавила:
– Нельзя поддаваться панике.
Рассудительный ум француженки, унаследованный от матери, подсказывал ей, что никакой мистики здесь нет, но, тем не менее, она поняла, что уснуть уже не сможет. Элен еще раз огляделась вокруг. Поднос с остатками еды с ковра кто–то убрал. Женщина вдруг сообразила, что клетки с птицами так и стоят, накрытыми – поэтому птичьего пения и не слышно. Обычно слуги снимали накидки и с птичьих клеток, но сегодня почему–то этого сделано не было. Решив не заморачивать пока этим голову, Элен недовольно повела плечами и оделась с особенной тщательностью.
«Раз уж мне не суждено заснуть, займусь любимым делом», – подумала она и направилась в библиотеку.
Копание в старинных бумагах доставляло Элен истинное наслаждение. Забыв о неприятностях, она разбирала архивы Стэнфордов не менее двух часов. Читая письма, различные записи, пожелтевшие газеты, она погружалась в атмосферу прежних лет, словно проживая вместе с авторами их жизнь. Эти документы она воспринимала точно так же, как читатели воспринимают художественную литературу. Переполненная впечатлениями, Элен почувствовала желание «переварить» их и решила прогуляться по парку. Но до выхода из замка она не дошла, привлеченная громкими возгласами и суетой. Природное любопытство заставило её изменить свои планы, и она пошла на шум. Он доносился со стороны комнат, где поселились Элтон и его приятель Мартин. Одновременно с Элен с другой стороны к спальне внука спешила растрепанная Летиция – без шляпки, а с лестницы, забыв о своих ранах, сбегала Мэри.
Заглянув в комнату, дамы увидели полулежащего в кресле стонущего Элтона, прикрытого махровым банным халатом. Над ним склонился Мартин,
