шуткам. Извиняюсь, а как вас зовут?
– Дядя Сифа.
– А если серьезно?
– Так меня зовут уже на этой должности девяносто лет.
– И вы столько времени торчите в этом кабинете с высшим образованием и без повышения по службе? – удивился бизнесмен, успевший к своим годам сделать головокружительную карьеру и сколотить приличное состояние.
– Милок, лучше уж я буду в гнилые <вырезано цензурой>заглядывать и осматривать гнойные <вырезано цензурой>, чем без денег перебирать бумажки в управлении.
– Верно. Деловой подход. Но есть один минус. При такой работе невозможно содержать наемных работников. Приходится все делать самому. И даже уезжая в отпуск, вы чувствуете, что во время отдыха косвенно теряете деньги потому, что за вас никто не выполняет вашу работу. Такова участь индивидуалов, – заметил Ебл.
– Хе-хе. Что-то в твоих словах есть. Надо как-то модернизироваться. Но для открытия своего дела нужен не только профессионализм, а еще и хозяйственная жилка, коммерческий подход. А здесь, под крышей государства, можно не нести никаких расходов, кроме как на лекарства для пациентов.
Они еще немного поговорили, потом обсудили метод лечения. Доктор рекомендовал, и Ытор пришел к выводу: поскольку заболевание не опасное, то можно ограничиться одной дозой. После укола Ебл спросил:
– Сифа, – слово «дядя» он опустил, – у меня послезавтра встреча с крупным поставщиком в ресторане. Естественно, такие мероприятия не обходятся без спиртного.
– Исключено. Пять дней после укола нельзя пить, – врач погрозил пальцем бизнесмену.
– А как же мероприятие?
– Старик, на этой неделе пить и трахаться буду я. А ты будешь лечиться. Понял?
Ытор кивнул, соглашаясь с доктором.
– А вот на шестой день на «провокацию» можешь нажраться, как свинья. И на седьмой, если после пьянки не закапало опять, то и совокупляйся, как свингер, – рекомендовал венеролог с большим стажем работы, вспомнив двух предыдущих посетителей.
– Ясно. Не, свингерство мне не подходит. Я люблю это делать только вдвоем. Сколько я должен?
– Такая процедура стоит сорок пять эку, – осмотрев гардероб Ебла с головы до пят, выставил прайс врач.
– Сифа, я как-то рассчитывал на меньшую сумму, – попробовал возмутиться Ытор.
– Но, видя твое бедственное финансовое положение, – продолжил доктор, остановив взгляд на часах посетителя, – я возьму с тебя тридцать пять.
– Все равно немало, даже для такого высококлассного специалиста, как отзываются о вас, – высказал вслух недовольство бизнесмен. – Зачем вам столько денег?
– Во-первых, как предпринимателю, тебе известно, что не весь денежный оборот является чистой прибылью. Я несу расходы на лекарство. Это все оборудование, – венеролог обвел рукой кабинет, – куплено за мои личные средства. Министерство здравоохранения ничего не выделяет уже не одно десятилетие. Приходится тратиться, чтобы таким клиентам, как ты, было комфортно в трипперку ко мне заходить. И, конечно, приходится делиться. С кем, не скажу. А еще у меня девочкиодуванчики. Такие милые… И они у меня постоянно и много высасывают. В том числе и денег.
– У вас дочки? – Ебл имел в виду детей.
– Я же сказал «девочки». Ты считаешь, что в моем возрасте хомо не интересуются сексом? Вот ты много на баб тратишь цветной бумаги?
– А-а-а-а, – рассмеялся Ытор, поняв, на кого тратится венеролог. – На баб? Да нет. Не много.
– Тогда ты или жадеба, или у тебя телки старые и страшные. А я люблю студенток-старшекурсниц. Причем регулярно и не одну.
– У меня по работе девки есть разные, и много. Зачем мне на них тратиться? Половина из них ради карьеры готова бесплатно все делать. Зачем платить?
– Тебе повезло. А у меня подчиненных нет. Из всего персонала я могу дать приказ только бабушке-уборщице на этаже.
Но ей уже, наверно, двести пятьдесят лет, и у меня нет желания заводить с ней служебный роман, – немного с грустью сказал венеролог.
– О, одна просьба. Там в очереди я познакомился с одной фотомоделью. Когда она зайдет, вы сразу поймете, о ком я речь веду. Она – супер, но не дала мне телефон. Перепишите ее данные в анкету. А я вам потом позвоню, и вы мне шепнете ее адресок и телефон, – обратился с просьбой Ебл.
– Ладно, – пожал плечами врач, – тогда с тебя еще плюс пять эку. Итого гони сороковник, а к вечеру можешь мне звякнуть на городской прямо в кабинет.
– Пять эку за адрес с телефоном? – недоумевал Ытор.
– А сколько ты платишь своим информаторам за служебную или инсайдерскую информацию о компаниях и действиях конкурентов? – блеснул знаниями в области экономического шпионажа доктор.
– Аж пять эку?.. – замялся Ебл, шевеля губами и подсчитывая что-то в уме.
– Всего пять.
– Тогда лучше не надо, – заплатив только тридцать пять эку, Ебл покинул кабинет.
– Тогда ты даже не просто жадеба, а жлоб, – тихо произнес венеролог, когда за бизнесменом закрылась дверь.
*
Мгени Кутока Ангани без досмотра охранников прошел в комнату, где его ждал Окманат Чини. Мужчина с древнеэльфийской двойной фамилией состарился за время, прошедшее с того момента, когда он спас Тамму Нгуви от трех волков в лесу недалеко от деревни Волатильность. Однако он продолжал выглядеть крепким и подтянутым для своих лет хомо.
Президент с нетерпением ждал гостя в своей загородной резиденции. И было заметно, что он искренне обрадовался появлению этого дорогого и близкого для него хомо.
– Хвала Бэквордации! – Чини посмотрел на потолок, сжал и разжал руку в кулаке, а затем раскрыл объятия для Мгени.
– Хвала Бэквордации, малыш! Здравствуй, Тамма! Пусть боги хранят тебя, президент Окманат Чини! Нет, не Окманат.
Для меня, мальчик, ты всегда останешься Таммой, сколько бы тебе ни было лет и какое бы положение ты ни занимал, –Ангани сделал несколько шагов навстречу Чини и обнял его.
– Я тебя заждался. Присаживайся, куда тебе нравится, –президент обвел рукой пространство вокруг себя. – Тебя, старина, все носит по стране, по планете, а может, и по разным мирам. Я вижу тебя все реже и реже.
– Дела… – многозначительно произнес старый эльф, садясь на диван. – Теперь мне гораздо легче передвигаться по Тренду.
У меня теперь дипломатический паспорт, выданный от имени республики Хеджер. Эта книжица с водяными знаками и голограммой очень сильно мне упростила перемещение из одной части планеты в другую. А у меня в этом мире, ты знаешь, много дел. А что до того, что мало вижу тебя, так у президента страны и помимо меня дел по самое горло. Ты сейчас большой хомо. Но я тебя не забываю. Постоянно читаю прессу о Хеджере и смотрю новости по телевизору, где бы ни находился. Пишут в газетах, у тебя дела идут превосходно. Ну, так пишут…– Много чего говорят и пишут, – уже не так оптимистично заявил Окманат.
– Догадываюсь, что существуют проблемы, раз ты мне позвонил. Скажи, насколько удобнее пользоваться правительственной связью по сравнению с обычным телефоном? Это так же удобно, как иметь в кармане дипломатический паспорт. Я был отсюда в шести тысячах километров. Бац! От тебя сигнал, что мне нужно к тебе приехать. И, благодаря дипломатическому паспорту, я без задержек первым же самолетом приземляюсь в хеджерском аэропорту. Хорошо быть другом президента, да? – Кутока лукаво подмигнул главе государства.
– Выкладывай, как ты справляешься со своей страной?
– Трудно, – в это одно слово Чини вложил все.
– Судя по аресту главы МВД и другим последним новостям, которые я почерпнул между строк газетных статей и околополитических сплетен, наметилась негативная тенденция?
– старый эльф поднял глаза на собеседника.
– Курить будешь? – Окманат взял пачку «Мауа джангл», протянул Мгени и, словно оправдываясь, сказал: – Настоящие, фирменные, не из Хеджера.
– Хе-хе. Давай, – согласился гость, извлекая из пачки сигарету.
Закурили оба. Помолчали. Ангани не торопил начало разговора, которого ждал. Чини собирался с мыслями, затем произнес:
– Деньги у меня заканчиваются для дальнейших реформ.
– Ты много вложил за последнее время в развитие страны, – поддержал его старый эльф.
– Вложил много, но отдачи ощутимой нет.
– И я даже знаю почему, – Мгени стряхнул пепел в пепельницу из малахита.
– И почему, по-твоему?
– Ты затеял грандиозные преобразования в стране, на которые требуется намного больше времени, чем тебе отведено править по конституции. А ты хочешь их успеть закончить до конца своего срока. Двадцати лет, мальчик, для этого ой как недостаточно.
– Коррупция, коррупция и еще раз коррупция разъела сверху донизу всю власть в стране.
– Тамма, можно подумать, ты об этом не знал до своего президентства? Ты ж во власть пришел не с улицы.
– Конечно, но я и представить себе не мог масштабов этой коррупции, пока не увидел это с высоты своей должности, –Чини затушил сигарету, поднялся и начал нервно расхаживать по комнате.
– Естественно, – Мгени продолжил курить, откинувшись на спинку дивана. – В этой стране верхушка, да и не только верхушка, власти думает о своем кошельке, желудке, похоти. О чем угодно, только не о своих гражданах. А тебя, между прочим, уважают в народе за трудолюбие, упорство и заботу.
– Спасибо за добрые слова.
– Однако этот самый народ, который тебя боготворит на данном этапе жизни, станет о своем президенте совершенно другого мнения, как только ты перестанешь давать ему денежные и социальные подачки. То есть ты должен, в идеале, постоянно поддерживать высокий уровень доходов жителей своей страны. И не просто поддерживать, а наращивать. Ибо если семейные доходы перестанут расти, то это также вызовет отток любви граждан от своего президента.
– Я не могу постоянно накачивать экономику деньгами.
– Почему? Некоторые сырьевые страны, которые добывают богатства из земли, живут с такой моделью экономики на протяжении столетий, – заметил Ангани.
– У меня нет дорогостоящего сырья на экспорт в таком количестве. А мой председатель нацбанка, очкастая рожа, отказывается дальше печатать и выделять федхи. И я его ну никак не могу заставить это делать. У меня нет на это полномочий, – оправдывался Окманат.
– Я знаю. Тогда реформы можно слегка притормозить, –предложил Мгени, – и работать с теми текущими поступлениями в казну, что капают в ходе работы экономики.
– Вот именно, что капают. Это ты правильно заметил. Капают, а должны литься рекой. А воду в реке разворовали, выкопав от нее незаконные каналы, пустив влагу к себе на поля.
Понимаешь?
– Угу. А ты посади тех, кто незаконно копает, кто ворует.
Доказать-то факт казнокрадства проще, чем стоять с протянутой рукой перед главой нацбанка.
– Мгени, я сажаю. Пачками сажаю, но на место одного посаженного два новых приходят, – президент склонился над Ангани и тряс руками.
– Конечно, приходят, потому что ловят не всех, а за пару лет у государственной кормушки можно нахапать себе на всю оставшуюся жизнь. Даже если дадут лет десять тюрьмы.
– Даже если двадцать присудят, то отсидят половину срока или треть, а потом за эти краденые деньги их выпустят на волю. И они станут дальше жить припеваючи. Вот если б расстреляли пару сотен откатчиков и взяточников, то другие бы задумались, – предположил Чини.
– Задумались бы и крали бы гораздо меньше. Столько,
С уважением, Эмми!