неразглашении находятся. Твой же адъютант сейчас знает о тебе не меньше, чем эти МНБшные девахи будут знать? Ты не боишься, что он секреты выдаст?
– Мгени, он же при исполнении, он офицер национальной безопасности. Он не может болтать налево и направо.
– А что мешает тебе этим сотрудницам национальной безопасности дать звания лейтенанта или капитана? Сделай их офицерами, и все дела. Будешь продвигать их потом по службе. Кто хорошо ноги задирает и крабом стоит – лейтенантши.
Те, что нормы по минету на высший балл сдают, те получают звание капитана. Ну, а специалистки по анальному сексу должны носить погоны не меньше майора. Представляешь, ты сидишь и перебираешь в памяти их имена, прикидывая, кого сегодня поиметь: летеху, кэпа или майоршу? Будешь давать им по выслуге лет и за отличное несение секретной службы очередные и внеочередные воинские звания. Да они будут трудиться не хуже, чем шлюхи на выезде из города по трассе Деривативы – Брокер. А станут уходить на дембель (точнее, на пенсию), особо смышленым дашь полковника. Представляешь, уходит баба на пенсию, говорит: «Я – полковник МНБ» и показывает корочку. От это дела, Тамма!
– Так мне их до пенсии держать придется в этом анально-оральном спецподразделении? – очень серьезно спросил президент.
– Не, ты что? У них же год за три будет идти. Они рано на пенсию выйдут. Тебе не придется пердолить старушенций, –рассмеялся Ангани, хлопнув себя по колену. – Во время боевых действий у солдат идет год за два, но тут-то служба более тяжелая, чем война: ночные дежурства, работа на износ, вредные условия и все такое.
– Если честно, то ты, Мгени, вдохнул в меня вторую жизнь.
Да какую вторую? Ты уже раз десять за время нашего знакомства наставлял меня на истинный путь. Спасибо тебе за все. А сейчас, господин Мгени Кутока Ангани, слушай приказ главнокомандующего вооруженными силами хеджерской армии:
тащи сюда своих девок. Я же поваров позову, чтобы жрачку готовили. Сегодня мы всю ночь гудеть будем, а завтра у меня выходной. И пошли они все к чертовой матери. У меня друг в гостях.
9
Молодой журналист Шава Этангази попал на прием к дяде Сифе двумя неделями ранее, чем его девушка Вази Фанно.
Это вполне логично. Заразился-то он тоже, соответственно, раньше, чем она. Плюс к этому: физиология и анатомия мочеполовой системы у мужчины не такая, как у женщины, что позволяет выявлять такие заболевания на более ранней стадии. Оттого Шава и очутился в венерологическом кабинете за десять дней до того момента, когда Вази в растерянности ожидала своей очереди к венерологу.
В отличие от своей подруги, Этангази не пасовал перед дверью кабинета дяди Сифы. Ничего удивительного в этом нет.
Для него это было очередным новым событием, коих в жизни журналиста случается великое множество. Посему он уверенно шагнул через порог на прием к врачу.
– Что за беда, милок, тебя ко мне привела? Душа болит или яйца опухли? – в своем бесцеремонном стиле начал диалог дядя Сифа.
– Что значит – опухли? – возмущенно отреагировал на такую постановку вопроса Шава.
– Это когда одно яйцо становится размером с куриное, а если два опухли, то мошонка размером с мой кулак, – пояснил врач, покрутив сжатым кулаком перед носом парня.
– Может, я не к тому специалисту попал, и тут не член лечат, а яички? Я жалуюсь не на большие яички, а на… – Этангази сморщился, отстранил лицо от волосатого кулака венеролога и закончил фразу, – … большой пенис.
– Больной, – обратился венеролог к пациенту, – на большой пенис за мою долгую практику никто еще не жаловался.
А вот когда большие яйца трутся о ноги, то это вызывает неудобство при передвижении. Даже медленным шагом.
– Кто больной? – Этангази посмотрел на доктора.
– Раз ты заглянул в трипперницу, то, по всей видимости, это ты. Или ты попутал названия улиц и решил, что это библиотека, а я на абонементе комиксы выдаю про гонорею с уреаплазмозом? – очень спокойно, но твердо сказал врач.
– Послушайте, что это у вас за жаргон такой, словно я угодил не в медучреждение, а в притон в подвале?
– Какая страна – такая и трипперка. А умничать надо было, когда здоровым был и дома на кровати с бабой голой валялся или же пердолил ее на улице за углом. Тогда надо было грамотным быть и предохраняться, а теперь поздно выпендриваться, когда венеричку поймал. Что там у тебя? Стягивай штаны, анализы брать буду. А если не нравится или здоровым себя считаешь, то вали, – доктор указал рукой на дверь.
– Я сам решу, что мне делать, а вы не хамите и выполняйте свои обязанности. Вам за это деньги платят. Или вы своим поведением намекаете, что я вам взятку сунуть должен, а то разговор при бесплатном обслуживании со мной будет, словно я скотина в стойле? Что с того, что я заболел? Это ж не значит, что меня оскорблять можно. Чем моя болезнь хуже, чем нарыв на пальце при приеме у хирурга?
– Ты, дружище, не тот палец и не туда совал. Причем без резиновой перчатки, поэтому он и нарывает. А за то денежное вознаграждение, что мне платит министерство здравоохранения, я тебя обслужу, как полагается.
– Если вам не нравится зарплата, то увольняйтесь. На ваше место найдется замена. Идите в частный сектор, если вы такой классный специалист. Я то сидите в этой бюджетной дыре, а строите из себя этакого столпа медицины, – вступил в открытую перепалку журналист с врачом.
– Ты меня не учи жить. У тебя еще твой ныне гнилой отросток мохом не покрылся, когда я хомо лечил. Показывай свою болванку, – доктор указал пальцем на промежность парня. –И головку к досмотру.
Шава оголил пенис. Венеролог взглянул, присвистнул и позвонил по телефону, позвав кого-то из персонала. Затем зажег спиртовую горелку, достал из стального медицинского контейнера толстую проволоку и принялся прокаливать ее на огне. Проволока раскалилась докрасна, и Этангази с опаской на нее поглядывал.
Дядя Сифа улыбнулся и произнес: «Подставляй свой гнилой ствол. Будем дупло прожигать». Шава глянул на разогретую проволоку, один из концов которой входил в деревянную ручку, а другой был в огне.
– Что вы намерены делать? – с недоверием спросил он.
– Посев намерен делать, – спокойно ответил врач.
– Я не дам дотрагиваться этой дрянью до моего пениса.
– А куда ты денешься? – ответил доктор, опустив проволоку в некий раствор и тем самым охладив медицинский инструмент.
«Фу, – выдохнул Этангази и мысленно проговорил, – уже легче, раз холодным».
– Держи свою гниль обеими руками, – скомандовал венеролог.
– Зачем? – не понял журналист.
– Я ж не барышня, чтобы своими пальцами твоего питона поддерживать. Приподнимай и держи ровно.
Шава не знал, в чем состоит процесс взятия анализов на некий посев. А вот когда проволока, пусть и округлая на конце, вошла в уретру и стала двигаться по мочеиспускательному каналу, ему стало больно.
– Осторожно, – крикнул Этангази, когда проволока вошла наполовину в пенис.
– Осторожно девку надо брать в первый раз, а здесь трипперка, дорогой, и мы не дефлорацией занимаемся.
Доктор перестал двигать проволоку, а принялся ее вращать. Стало невыносимо больно.
– Э, а по-другому нельзя? – скривился Шава.
– По-другому за такую зарплату пусть тебе в твоем трипперном червяке другие столпы медицины, как ты выразился, ковыряются.
Наконец венеролог извлек инструмент для забора из члена юноши и начал переносить извлеченный материал в круглую стеклянную коробочку, походившую на баночку из-под ваксы для ухода за обувью. Затем брызнул в эту баночку какой-то жидкости и закрыл крышкой, а проволоку выбросил в контейнер для стерилизации.
– Теперь повторим процедуру, – произнес он, разворачивая бумажную обертку с новой проволокой на деревянной ручке.
– Это еще что? – округлил глаза Этангази.
– Процедуру нужно повторить трижды. Мы должны выявить разные споры. Все, что ты насобирал. Все твои. Ничего своего я тебе не подселяю, – улыбнулся, но как-то с ехидцей, дядя Сифа.
– С меня хватит, – Шава начал застегивать штаны.
– Ну, как это хватит? Поздно уже уходить. Слишком много ты болтаешь языком. Ты ж такой грамотный, разве не знаешь, что венерические болезни мы обязаны выявлять и избавляться от них. А будешь выступать, так я напишу весточку по месту твоей работы, что ты являешься злостным распространителем этой заразы.
– Да мне до этого самого моего больного места ваши отписки на работу, – Этангази указал пальцем на то место, откуда рос его член. – Я – журналист, и мне по фигу, и моему руководству также, все ваши депеши с трипперницы. Шлите вы, что хотите, а я ковыряться в своем теле не позволю таким извергам.
– Так нельзя. Больной венерологическим заболеванием обязан сдать анализы и вылечиться. Вылечиться можно поразному. Но ты выбрал сам такой вариант, – упрекнул пациента доктор, а потом добавил, взглянув на дверь. – Надеюсь, наши орлы уже ожидают тебя.
– Я лечиться не стану у вас. А про такого доктора напишу на первой странице в газете «Жинай учингузи». Пусть вся страна знает, какой вы говеный специалист.
– Конечно, дорогой, напишешь. Не забудь только расписать в подробностях, журналист, где ты подцепил заразу и при каких обстоятельствах. Поподробнее распиши, красочно, так сказать. Посмакуй сам момент заболевания.
– Плевать я хотел на вас. И лечиться у такого коновала я не собираюсь, – Шава направился к двери и отворил ее.
На пороге его встречали два крепких санитара из стационарного отделения. Они стояли по обе стороны у двери, и один из них задал доктору вопрос:
– Дядя Сифа, куда этого клиента?
– В больницу до полного излечения. И пусть больной даст показания, от кого заразился и кого впоследствии сам наградил, – махнул рукой доктор, а потом обратился к очереди.
– Следующий ожидает приглашения. Без приглашения не входить.
Он закрыл дверь, снял резиновые перчатки, бросил их в мусорное ведро. Подошел к умывальнику, тщательно вымыл два раза руки и отворил шкафчик. Достал бутылку дорогого коньяка, маленькую стопочку и четверть лимона. Положил лимон на стол, отрезал дольку медицинским ножом. Посолил, а не посыпал сахаром. Налил коньяка в стопочку. Выпил. Сначала занюхал, а затем закусил лимоном и сказал: «Обязательно за неделю проскакивает один-два таких дебильных клиента. Не хочешь полечиться у меня одним уколом – будешь задницу под иглу подставлять две недели и пить всякую дрянь. Он не знает, что мы серьезная организация, шутить любим ласково, но можем и злобно. Отдохни, умник, в настоящем триппер-баре.
Будет о чем в газете написать потом. А на тебя мне, дорогой, и на твою писанину на первой странице или последней глубоко плевать. Потому как у меня тут перелечилось столько и всяких государственных шишек, которым я вылечил их корявые шишки, что…» Дядя Сифа махнул рукой, спрятал спиртное и пошел отворять дверь следующему пациенту.
*
С момента принудительного помещения пациента Шавы Этангази в стационар венерологической клиники минуло две недели. Его подруга по несчастью Вази Фанно оказалась в кабинете у дяди Сифы. Мы вернулись снова назад, в тот день, когда клинику посещал бизнесмен Ытор Ебл.
Студентка химического колледжа робко топталась на входе в кабинет венеролога, боясь остаться
С уважением, Эмми!