бессильную злобу и эгоистичное желание сделать так, чтобы кому-то было столь же больно, как и мне.
- У всего есть своя причина, - ровным тоном ответила женщина. Это не только человеческая религия говорит, но и магия тоже. Если задуматься, то принципы у наших верований одинаковые, просто носят разные имена.
- Может быть, но было бы легче, если бы я эту причину знала, - призналась я. А еще легче стало бы, если я все высказала творцу таких вот причин.
- Ты должна верить, что сейчас он в лучшем мире, - попыталась она меня поддержать. Ей легче рассуждать. Она не соприкасается каждый день своей жизни с проклятой магией смерти, веющей только тьмой, холодом и невиданным могуществом, но ни каким не лучшим миром. Может быть, именно этот мой дар убеждает меня в том, что после смерти нет ничего хорошего – только тьма и забвение.
- Я все равно чувствую себя виноватой, - ответила я, обнажая истинные причины своего возврата к нехорошему поведению.
- За что? – спросила моя собеседница.
- За то, что я готова жить дальше. И я начинаю его забывать, когда всего лишь пару месяцев думала, что мы будем вместе всю жизнь. А я не хочу его забыть, - я перешла на более тихий голос. Сама для себя озвучивая собственные мысли и чувства.
-Ты не забудешь. Но ты не должна умирать вместе с ним. И пусть тебе кажется, что это великая трагедия, но ты осталась жить, а, значит, кому-то это было нужно, - какие банальные слова и как банально они на меня не оказывают никакого влияния.
- Не забывайте, что я – ведьма. А мы не верим ни в высшие силы, ни в какие-либо предназначения. У нас свои боги, дарующие силу, но не навязывающие своей воли, - ответила я резким тоном. Также бодро вскакивая со своего места и удаляясь в неизвестном направлении. Что ж, я хотела узнать, каково это во что-то верить. Я поняла. И еще я поняла, что мне это не нужно.
- И где ты была? – гневным призраком возникла из ночной темноты коридора моя мама. Странно, за последнее время мои поздние возвращения должны были стать для нее чем-то обыденным, а сейчас такое шоу с фейерверками.
- Какая разница? – равнодушным тоном бросила я, снимая обувь. Сама не знаю, почему до сих пор возвращаюсь домой. Ведь, если честно, признаться давно не нуждаюсь ни в домашнем очаге, ни в материальной поддержке семьи. Что мешает мне купить билет в один конец и навсегда уехать хоть в Эрендир, наш так называемый край света.
- Какая разница!? Ты моя дочь, я за тебя волнуюсь, в конце концов! – мама начинала выходить из себя, странно, что только сейчас.
- Я уже совершеннолетняя, а полученных мной знаний и природных способностей вполне достаточно, чтобы уметь за себя постоять, - небрежно заметила я.
- Ты излишне самонадеянна. И есть множество ситуаций, с которыми тебе не справиться, - кажется, мама взялась за безнадежное чтение морали. Или она на самом деле не заметила того, что я повзрослела и больше в ней не нуждаюсь. А в чем, тогда я нуждаюсь, если каждый раз возвращаюсь домой? В этом самом мифическом доме, гипотетической постоянной, без которой мне просто не за что будет зацепиться.
- У меня всегда есть телепортация про запас, - безо всяких эмоций пожала я плечами. Странно, но сейчас я чувствую себя совершенно чужой по отношению к этой ухоженной женщине, пользующейся едва ли не самым большим влиянием во всем Университете. А было ли когда-нибудь иначе? Когда-то было, но мы обе отгородились друг от друга стенами, которые уже поздно ломать.
- Что с тобой происходит! – мама резким жестом встряхнула меня за плечи. Спасибо, конечно, но встряска уже была, когда огненный столп взлетел до потолка одного заведения, едва не опалив мне волосы, а до этого в меня непрерывным потоком летели молнии...
- Ничего такого о чем ты не могла бы догадаться, - равнодушно продолжила я свое шествие на кухню. Беседа беседой, а я с утра ничего не ела, и те времена, когда мне кусок в горло не лез давно прошли. Чтобы там потом не было, мне пора начинать жить дальше, а с угрызениями совести я как-нибудь разберусь.
- Да сколько еще ты будешь мстить мне за разрушенное счастье твоей сестры и ее авантюриста! – по-своему истолковала мама мою депрессию и истеричность. Что ж, это показатель того, что данный вопрос мучает ее саму.
- Элейн здесь ни при чем. И я больше не злюсь по этому поводу, хотя лучше отношение к тебе после данного поступка не стало, - также равнодушно поведала я, сооружая себе бутерброд. Да, знаю, после двенадцать ночи кушать не хорошо, но говорю же – голодная я!
- Тогда изволь объяснить, что с тобой такого происходит! Сначала не выходишь из комнаты неделями, потом учишься словно безумная, а от твоих ночных криков даже соседи просыпаются! – мама слегка повысила голос, срывая на меня накопленный багаж.
- Неужели хваленый телепатический дар не работает. Я же не ставлю щитов с тех пор, как вернулась из Вирито-дорато, - честно призналась я.
- Что случилось? Кто там умер? – снова спросила мама. Да, она вспомнила тревожные симптомы, я точно также замыкалась в себе, когда умерли папа и Генри. И точно также взрослела и отдалялась от нее и семьи. Только последнего она не замечала.
- Человек, который был мне очень дорог. Единственный, от кого не хотелось скрывать свои мысли и чувства. Но, можешь не беспокоиться. Я пережила, - отрываясь от бутерброда, ответила я. Мама тяжело опустилась на стул рядом со мной. Ну, добилась она пресловутой откровенности, и что дальше?
- Кем он был? – попыталась она продолжить в том же духе. Пугающе, но я не чувствовала разницы между ней и той незнакомой женщиной в церкви. Означает ли это, что я настолько плоха?
- Магом. В достаточной мере образованным и талантливым, но, вероятно, не настолько везучим, чтобы избежать нежити. Его звали Тэмин. И все, что произошло в Вирито-дорато, уже не имеет значения, - равнодушным тоном ответила я, параллельно подогревая чайник взглядом.
- Какое-то значение было, если ты так убивалась, - возразила мама. Интересно, а она сейчас читает мои мысли или чувства? Впрочем, мне впервые в жизни безразлично.
- Было. Но я справилась. И не надо пытаться спасти мою душу. Я выросла. И я повзрослела, - ровным тоном поведала я. Мама едва сдержалась от трагического вздоха.
- Знаешь, много лет назад я была другой. Еще до того, как встретила вашего отца. Я была чем-то похожа на Элейн, только еще более наивной. И я влюбилась в первый раз. Он не был магом, но был таким настоящим. Он любил улыбаться и рассказывать забавные истории. Он был теплым, как солнце. И мне казалось, что он тоже любил. А потом появилась другая девушка – моя подруга. И он ушел к ней. Меня впервые предали, и это заставило измениться. Повзрослеть. И много чего случилось до того момента, когда я встретила твоего отца. Что заставило повзрослеть. Но это была уже не я. Прежняя Элеонора никогда бы не стала заведующей кафедрой телепатии или архимагом. И теперь, оборачиваясь в прошлое, я не уверена, что делала правильный выбор. Та юная и наивная девочка была много лучше, чем нынешняя Элеонора Лотенийская.
- Я с самого детства хотела стать великим и ужасным архимагом, - ответила я с равнодушной улыбкой. И я смогу еще полюбить. Просто должно пройти время. И не важно, сколько времени...
Сегодня магистр Марсилий привел на практикум тролля. Ради этого стоило прийти на его занятия даже в том случае, если бы я находилась на последнем издыхании. Хотя, больше всего подобные занятия напоминают танцы на минном поле и вызывают ажиотаж разве что у неполовозрелых отпрысков благородных семейств. Впрочем, довольно забавно наблюдать затем, как тролль изо всех сил старается выражаться культурно (понятие культурно для троллей и людей несет под собой несколько различный смысл). Или затем, как благородный магистр каждый раз хватается за сердце, стоит почетному гостю осквернить наш слух нецензурной речью (иногда это напоминает комедию плохого толка). Еще забавнее наблюдать подобное шоу с уже практически взрослыми студентами факультета боевой магии, большая часть которых любого тролля за пояс заткнет, если понадобиться. Я сама, конечно, не прибегала к подобной лексике в обыденной жизни, но в случае острой необходимости могла поразить воображение. Даже, если мне потом будет за это стыдно.
Итак, мое триумфальное появление было встречено перекошенным выражением лица магистра Марсилия. Видимо, он уже уверился в том, что я окончательно обосновалась на кафедре телепатии, или не улеглись еще впечатления от заочно сданной мной контрольной работе по гномам на двадцать листов, написанных на родном языке гномов. Для справки, этот язык содержит 40 согласных звуков и три гласных, и, как правило, в словах гласных звуков как раз таки не достает, что по праву позволяет языку этой уважаемой расы считаться самым зубодробительным и трудным к воспроизведению из всех существующих. Так что даже самое элементарные предложения являются испытанием не для слабонервных, а я переписывала старый том по свойствам камней из забытого всеми богами месторождения. Книгу ту писали гномы для гномов, то есть с излишней скрупулезностью и массой ненужных простому обывателю подробностей. Сам этот труд единожды использовался то ли моим дедом, то ли отцом для какой-то скучнейшей работы по теории магии. Я бы и не нашла его, если бы не мой рейд в поисках записок о магии смерти принцессы Родогоны. Впрочем, думаю, что магистр Марсилий оценил... И ничего хорошего ждать от его оценки не приходиться. А мы еще русалок не проходили. Я ему такую работу по сравнительной характеристике напишу, закачаешься.
Итак, посмотрев на меня с самым садистским выражением лица, магистр Марсилий радостно потирал ручки (неужели решил задать мне перевод с гномьего на троллий, а потом на русалочий?). Эмили, краснея и заикаясь повторяла свой доклад, призванный встретить уважаемого гостя (между прочим, в нем не было ни одного не культурного слова). Сет с видом закоренелого маньяка делала какие-то записи в тетради (вероятно, готовил дополнительные вопросы). ТБМ с явным нетерпением смотрел на дверь, даже подпрыгивал на месте (к разговору о неполовозрелых субъектах и троллях). Эльф нацепил на свое благородное и светлейшее лицо выражение горделивого презрения по отношению к нашим мелочным копошениям (у Этериэля существует пятнадцать разновидностей выражения горделивого презрения и двадцать два скучающего равнодушия). Кристина либо игнорировала мое присутствие, либо взглядом пыталась прожечь дыру на мантии магистра Марсилия. Ненаглядный Сноб старался воспламенить мою тетрадку, осуществляя банальную месть. Но, не знаю от магии ли смерти, или от Анны Аллорской, но у меня прорезались способности блокировать мелкие вредоносные чары. Один раз получилось даже слабый пульсар, правда, дальнейшие попытки с треском и ожогом второй степени канули в небытие. Но прочь от нас, вернемся к троллю.
Он оказался на редкость пунктуальным. И, хотя, предполагался некий официальный представитель, почему-то складывалось ощущение, что этого отловили за ближайшим углом в ближайшем баре и принарядили в приличный костюм. Выражение лица была абсолютно бесстыжим, щетина недельной. В общем, типичный тролль, который и не мыслил о карьере лектора (а к телепатам приводят
