на «молитвенное предстояние»… Такой православно-интеллигентский подход говорит о глубочайшем неверии в Истину, и о банальном недоверии к очевидному и им конечно же нельзя удовлетвориться.
В Троице Рублёва более всего поражает удивительная точность выражения содержания его (только ли его?!) Образов, однозначность выражения смысла всей композиции, - и в ней каждого её отдельного элемента, символа, цветовой окрашенности и пространственного решения – именно в определённом звучании в регистрах: во всём вместе - дающих единый аккорд, звуки которого имеют удивительно гармоничный и всеобщий строй. Чтобы понять Рублёвскую Троицу нужно увидеть в ней общий принцип движения отдельных Трёх её Образов, и, в связи с этим, указать на особенности композиционного построения. Разобраться в направленности движения Трёх фигур, движения Их Ликов, движения Их рук и перстов в особенностях благословляющих жестов.
Уразуметь кого, или же что эти персты благословляют, и кто благословляет, а кто утверждает, и, наконец, кто принимает благословение, отметить пространственное расположение Образов, особенности цветовой символики одеяния фигур, связь в символическом строе одеяний Ангелов друг с другом. Отметить в композиции Иконы значение правого и левого, верхнего и нижнего, роль центра, соединяющего изображение воедино.
И только исходя из такого пристального объективного исследования сделать решительный вывод о содержании Иконы, исходя из ясного понимания, Кто есть Кто в этом содержательном контексте, исходя из Самой Троицы Рублёва, отбросив предвзятые искательные внушения, типа того, что Рублёв, как «ведущий московский иконописец» обязан был выражать библейский ветхозаветный «православный» канон и строить Икону от ветхозаветного ангела, прообразовавшего собою Христа.
Нет, не тема мирной трапезы Авраама с тремя ангелами и Саррою, но совсем другая «языческая» тема жертвоприношения Исуса Христа – центральная в рублёвской композиции, и потому силуэты правого и левого Ангелов образуют Чашу, как бы зримо увеличивая до Небес и связывая с землёй жертвенную чашу с главой закланного Агнца, покоящегося на Престоле Славы. Средний Ангел при таковом усмотрении оказывается в центре этой пространственной Чаши. Он одет в пупурный (багряный, вишнёвый) хитон с золотистым Клавом, символом царственной власти, широкой полосой огибающем Его правое плечо, на хитон наброшен слева гиматий ослепительно голубого цвета.
Следует отметить яркую геометризованность воротника Его царственного хитона, отмеченного двумя правильной формы треугольниками, имеющими три угла, два внешних и один внутренний, и направленными в сторону правого Ангела и прикрытость Его левого плеча гиматием , складки которого, прикрывая левое плечо ниспадают книзу, к Престолу, также в жёсткой геометризованной треугольной форме. Средний Ангел наклоном главы, Ликом и широко распахнувшимся рукавом хитона на правой руке, и самым взглядом своим обращён к правому Ангелу, взгляд Его полон умиления, но вместе с тем средний Ангел жестом перстов правой руки на Престоле Славы, направленными налево как бы призывает правого Ангела благословить левого… и утверждает на Престоле благословение правым Ангелом левого.
Именно центральное положение среднего Ангела над жертвенной чашей и над Престолом Славы в глубине пространства Иконы и самый цвет жертвы – красный послужили основанием для отождествления Его с Сыном Божиим. Те, кто так рассуждает, упускают из виду, что Сын Божий не мог одеть знаки власти в присутствии Отца, и забыли о главном: о Едином Боге и Его Ином, сотворённом Им мире, - о том, что Жертвою Отца мир сей изведён из недр Его. О том, что Жертвою именно Отец Небесный, и никто иной, сотворил бытие естества. Потому и Андрей Рублёв перстами Отца, покоящимися над Жертвенной Чашей, данной на переднем краю Престола указывает два естества: Небесное и земное. На глубину движения из Единого центра указывает и прямоугольник в прямоугольнике нижней внешней плоскости Царского Престола.
И действительно, ведь перед нами представлено Царствие Небесное, а у него может быть только один Царь – Отец Небесный, хоть и Единый в Трёх Ликах, но во главе Престола Славы.
И если спросим неискушённого «специалистами» непредубеждённого библейскими и искусствоведческими тонкостями человека, где на Иконе Отец Небесный, то вам в простоте и искренности ответят, причём сразу без тени сомнения : вот Он - в центре композиции, во главе Престола, в царственном одеянии на возвышенном над другими Ангелами месте благословляет Свой Престол и Жертвенную Чашу. К Нему склонилось Древо Жизни и Гора Восхождения, от Него направлены направо три ступени таинственного сооружения, что над правым Ангелом. Кто мог посадить Древо Жизни кроме Него? Кто мог сотворить движение из глубины, льющееся прямо и вниз из Царствия Небесного, символизируемого Его Святым Престолом, прямо в душу предстоящего молитвенно сей дивной Иконе?
А. Рублёв ведал, что «любовь к Богу – есть Рай, Древо Жизни, есть Царствие Божие, вино, веселящее сердце человека» (Исаак Сирин). Знал, конечно из Библии, в отличие от «специалистов», что Древо Жизни посадил в Раю Отец, что ни Сын Божий, ни Дух, не сажали Древа Жизни – не могли сотворить самое Слово Небесное и через Него многоразличные роды естественного бытия, символизируемые Древом.
А.Рублёв посадил Отца во главу Престола Славы, жестом правой руки на Престоле, утверждающего благословение правого Ангела и в этом же жесте, благословляющего Жертвенную Чашу, символизирующую Его Любовь к творению ( «Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, чтобы уверовавшие в Него не погибли, но имели жизнь вечную», Ин., гл.3, ст. 16). И из того, что средний Ангел благословляет Престол, хотя бы из одного сего благословения понятно, что перед нами Отец Небесный, яко согласно словам Евангелия – «не клянись Небом, потому что оно Престол Божий», - только Отец Небесный властен над Престолом Славы.
Нет, Отец Небесный не в одеянии Христа, которого лишь по недоразумению одевают в царственные одежды, нет Он в своём царственном одеянии, символизирующем то, что Он Жертвою из глубины недр Своих извёл сей мир, возвращающийся к Нему вновь, но не в рабском гадючьем поползновении к «духовности» и в «послушании» власти, но в свободной Любви и Жертве, что как раз и непонятно тем, кто предпочитает видеть в Исусе Христе земного властителя, местника Отца в «духовной» жизни.
Обратим теперь вместе со средним Ангелом взгляд направо на правого Ангела, и благодаря этому кроткому вопросительному взгляду из глубины Иконы, убедимся в том, что правый Ангел есть то внутреннее основание, на котором строится вся она. Он есть связь между средним и левым Ангелами, выраженная Им в благословении левого Ангела в ответ на тихую молчаливую просьбу среднего.
Вместе с тем правый Ангел из всех Трёх наиболее самостоятелен, Свободен, не зависим конкретно ни в чём, ни от правого, ни от левого. Он дан в наиболее устойчивом положении, которое ритмически усиливают вертикали трёх этажей таинственного сооружения над ним, вертикали почти чёрных арочных «входов и исходов», вертикали двух колонн и еле заметного пристройки.
Но при этом правый Ангел лишён геометризованных форм, его одежда более прозрачна и невесома, чем одежда других Ангелов. У Него прямая фигура, обе руки приподняты над Престолом и сближены, что подчёркивает сосредоточенность на левом Ангеле его взгляда. Собственно именно правый Ангел является динамическим основанием всего построения композиции. Непреклонность его устойчивой позы выражается и в самом его состоянии схватывающего восприятия, тонкой эмоциональной и интеллектуальной активности, в которой нет ничего личного, индивидуального, но есть благодатное приятие Божьего творения Любовью, пронизывающей всё и вся.
В отличие от среднего Ангела, в Лике которого – вопрос и царственное умиление, и левого Ангела, скорбного и покорного, правый Ангел весь направлен во внешний мир, лишён своей собственной внутренней задачи, потому и Благом Слова, которое есть самая Его суть, - освящает левого Ангела. К правому Ангелу направлен весь строй и ряд Троицы, направлен направо, - на правый путь, направлен вместе с взором среднего Ангела, наклонением к правому Ангелу его главы и шеи и всей фигуры, и это обуславливает вертикальное положение правого Ангела и его благословение левого.
Правый путь и движение всех элементов композиции направо, за исключение левого Ангела, сходящего направо и вниз, подчёркивает чуть приподнятая левая нога среднего Ангела, на что совершенно справедливо и указал М.В.Алпатов. У правого же Ангела чуть приподнята не левая, но правая нога, что придаёт Ему дополнительную устойчивость. В сторону правого Ангела отклонена и самая ось симметрии всей композиции, и жертвенная чаша неправильностью своей формы чуть отклонена направо, направо вздымается волною Гора Восхождения над левым Ангелом, направо, как под напором ветра со Святой Горы наклоняется Древо Жизни над средним Ангелом.
Направо и вниз с высоты арочного таинственного входа по трёхчастной пятиступенной золотой лестнице, что между двух колонн, можно спуститься к правому Ангелу и таинственному выходу во втором ярусе странного сооружения над главою правого Ангела. Тёмный, почти чёрный цвет арочных дверей говорит о тайне, глубину которой показывает золотая лестница? Задумаемся над числом ступеней таинственной золотой лестницы? 5(пять) ступеней, не 3 или 4, но 5?! Не потому ли, что пять – это число восхождения, интуиции, горнее число, связывающее мгновенным озарением землю с Небом?
А в онтологическом смысле есть четыре земные стихии, а пятая есть эфир, этер, ветер?
Не лестницу ли Иаковля – Небесную Иерархию Святых Ангельских Сил бесплотных имел ввиду Андрей Рублёв, изображая трёхчастные пять ступеней между колоннами, - символами общины и рода языческого полиса? Лестницу до Небес, по которой восходят и нисходят Ангелы во Святом Духе? Как же это близко к А.С.Пушкину:
«Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе,
Не боишься никого,
Кроме Бога одного».
Правый Ангел соединяет «входы и исходы», связывает Небо и землю. Чрез Него даётся свыше тем, кто обретает Истину, т.е. свершение Слова Небесного делами рода на земле – то устроение бытия, тот Град Божий и Царствие Небесное, где каждая самая малая и ничтожная тварь находит свободно своё, только ей принадлежащее место и обретает покой и утешение в общем строе мировой гармонии.
Вот этот бесконечный круговорот между Небом и землёй, направленный всегда направо и соединяющий всех без изъятия в жертвенной любви и изобразил Андрей Рублёв. И круговорот этот – символ Вечной Жизни обусловлен правым Ангелом. К Нему по кругу всё направлено, и
