Канонична ли Пресвятая Троица Андрея Рублёва?

лесной пустыне, где выли волки. Св.Сергий «поставил Храм Святой Троицы как зерцало для собранных им в единожитии, дабы «взиранием на Святую Троицу побеждался страх пред ненавистною раздельностию мира». Он молился, чтобы этот звероподобный, разделённый ненавистью мир преисполнился любовью, которая царствует в предвечном совете Живоначальной Троицы. А Андрей Рублёв явил в красках эту молитву, выразившую и печаль, и надежду св.Сергия о России. Победой прозвучала эта молитва; она вдохнула мужество в народ, для которого родная земля стала Святыней» ( Е.Н.Трубецкой, «Умозрение в красках»).
   
«Умозрение в красках» Е.Н.Трубецкого и «Иконостас» П.А.Флоренского и на сегодняшний день безусловно лучшие философские, богословские и искусствоведческие исследования, посвящённые православному религиозному искусству, и может быть именно по этой причине, да ещё и из-за ярко выраженного в них русского патриотического духа, принимаются они «в штыки» нынешним церковным официозом. Сам дух их, свидетельствующий о благоговейном отношении к лучшим достижениям русского Святого Православия вызывает неприятие и озлобление. Вот и появляются одна за другой работы, посвящённые празднованию Троицы и Рублёвской Иконе, писанные с тенденциозной целью принизить значение Святаго Духа в нашей Церкви и на Святой Иконе и вернуть нам, русским, то понимание Троицы и Духа Святаго, которое сложилось в незапамятные времена на Западе и с тех пор не менялось.
 
Так в статье архиепископа Рязанского и Касимовского Симона «Прославление Живоначальной Троицы» в рубрике «Богословие» «Журнала Московской Патриархии» чтим:
  «Церковь Христова в её земном странствии ( а воинствовать с дьяволом она перестала? – Е.О.) управляется и руководится благодатию Святого Духа. Дух Святой, сошедший на Апостолов в день Пятидесятницы, с того времени непрерывно пребывает в церкви, подаёт жизнь и освящение всей Её Полноте и каждой христианской душе в отдельности (а до того не подавал и больше нигде кроме церкви не подаёт? –Е.О.)….
   
В первой и второй стихирах «на стиховне» мы просим Христа: «Духа Твоего Святаго не отыми от нас, молим Ти ся, Человеколюбче: Егоже сияния и нас сподоби, молим Ти ся, Человеколюбче»…
 
В богослужебном чине на праздник Пятидесятницы Святая Церковь приглашает нас поклоняться Нераздельной Троице, Триипостасному Божеству… «…Святый Боже вся содеявый Сыном, содейством Святаго Духа, Святый Крепкий, Имже Отца познахом, и Дух Святый прииде в мир, Святый Безсмертный, Утешительный Душе, от Отца исходяй и в Сыне почиваяй, Троице Святая, слава Тебе»…

Икона «Пресвятая Троица» преподобного Андрея Рублёва изображает Таинство Евхаристии. Евхаристическим символом является Святая Чаша на Престоле, вокруг которого восседают Ангелы. В Чаше видна голова тельца, которым Авраам угощал трёх мужей ( см.: Быт. 18, 7). Телец – прообраз Новозаветного Агнца, и поэтому Чаша имеет евхаристическое значение.
   
Левый и средний Ангелы благословляют Чашу: Отец благословляет Сына на подвиг, на смерть на Кресте ради спасения человека, и Сын, освящая Чашу, выражает готовность принести Себя в жертву. На светлом фоне Престола отчётливо видна правая рука третьего Ангела. Но он не благословляет, а присутствует здесь как Утешитель, как символ грядущего воскресения».
 
Как видим ни беспрецедентные усилия русского народа в лице преподобных Сергия Радонежского, Андрея Рублёва, философов-богословов Н.Ф.Фёдорова, Е.Н.Трубецкого, П.А.Флоренского, ни многовековая практика нарочитого прославления Пресвятой Троицы, ни совершенно особенная молитвенная практика жизни русских монахов во Святом Духе не смогли заметным образом повлиять на официально-церковный правительствующий клир, и всё то, что говорилось и пелось о Духе в Византии и Риме, живо и поныне, а «литургический сдвиг», о котором с таким восторгом писал П.А.Флоренский, увы, «приказал долго жить»:
       
У современного почтенного архиерея Дух Святый «не благословляет, а присутствует…как символ…утешение», а проще как «содействующий», «почивающий», отдыхающий в Сыне!

До какой же степени обмирщения Духа Святаго нужно дойти, чтобы в ветхозаветной тенденциозности не разуметь, что Сын Единородный Сам Себя не должен благословлять, что Освящение принимается Им от Святыни Духа, но не может быть от Того, Кто Сам Своею Волею взошёл на Крест, свершил величайшее Дело на земле, приняв от Отца и Духа Благо дать людям Добро и Правду. Дух – посредник между Отцом и Сыном, но не наоборот – между Сыном и Отцом.
 
Дух исходит от Отца, а не от Сына – и на этом стоит Святое Православие, и именно в этом, и ни в чём другом, Его главное отличие от католицизма! Неужели преподобный Андрей Рублёв, воздавая красками «похвалу чтителю Пресвятой Троицы» - преподобному Сергию Радонежскому мог погрешить не только против Троицы, но и Святаго Православия, против Его Святаго Духа Любви, и, в противоречии духовному видению св.Сергия, сотворить на Святой иконе Святый Дух безучастным свидетелем, удостоверяющим утешением, как бы бесплатным приложением, содействующим, но не имеющим никакого своего от Отца данного Ему онтологического назначения?
         
          Но такое понимание, как нельзя более, соответствует церковной практике. А то как же, ведь «благословлять» от имени Христа, может только «освящённый» церковной властью архиерей, расписавшийся на «вместопрестолии» (антиминсе), и потому «батюшек» посылающий примерно на том же основании, что и Сын Божий, «посылавший» Дух Святой. Но Сын Единородный Дух Святый, как и Апостолов своих хотя бы «посылал» ( а не призывал ли? – Е.О.) людям на Служение, а теперь архиереи в церковь только призывают, сами-то не хотят идти служить мирянам, а Духу Святому остаётся незавидная роль присутствовать при них, удостоверять, содействовать… Вот и увидел архиепископ Симон Рязанский в иконе Рублёва, то, что ему было понятно без лишних слов…
       
Но такое отношение к Иконе Рублёва ещё полбеды.
            Симон Рязанский выражает лишь общепринятую точку зрения на Троицу, Дух и Икону Рублёва. Чтобы глубже разобраться в современном понимании «иконографии» Троицы Андрея Рублёва обратимся к обстоятельной статье на эту тему «православного» искусствоведа батюшки Александра ( Салтыкова), напечатанной в 1984 г. издательством «Наука» в альманахе «Древнерусское искусство XIV – XV вв.», и утверждённом к печати Научно-исследовательским институтом искусствознания Министерства культуры СССР и АН СССР.
         
                  В статье «Иконография Троицы Андрея Рублёва», рассматривая пристально сюжет «Ветхозаветной Троицы», священник Александр Салтыков приводит древние изображения трёх ветхозаветных ангелов под Мамврийским дубом с ветхозаветными праотцами, Саррою и Авраамом перед их гостеприимным домом. Делается это с очевидной целью доказать зависимость Андрея Рублёва от бывшего до него ветхозаветного по сути иконографического материала.

Отец Александр рассмотрел десятки подобных сюжетов, прилежно их систематизировал, исподволь создавая энциклопедический флёр «научности», и только уж за тем «вписал Андрея Рублёва в традицию», занимаясь по ходу дела доказательством зависимости преподобного Андрея от якобы предыдущего ему «православного канона». Таким вот изощрённым, но всё же при этом нехитрым образом, стало возможным игнорировать понимание того, что собственно попытки дать образ «Пресвятой Троицы» до Рублёва не было и в помине.

Пытаясь воткнуть насильно Рублёва в некую «традицию» изображения Троичности А.Салтыков не обращает никакого внимания на то снижение смысловой и художественной высоты и полноты образа, которое привносит с собою его «традиционалистское» воззрение. Зато А.Салтыков изрядно потрудился, изучив все внутренние возможности и особенности доступных ему ветхозаветных сцен, хотя в свою очередь его отчего-то оставили равнодушным все бывшие до него талантливые и оригинальные мысли и взгляды русских богословов начала XX столетия.

Отец Александр как бы снова одевает на Рублёвскую Троицу, хоть и золотой, но вычурный и дешёвый оклад, который с неё сняли советские искусствоведы, а его исследование говорит о глубокой порочности традиционалистского взгляда церковного официоза на высшие достижения русского духовного искусства.

Вообще после выдающихся, посвящённых Троице Рублёва работ, мыслей и взглядов В.Н.Чекрыгина, П.А.Флоренского, Е.Н.Трубецкого, Игоря Грабаря, Ю.А.Олсуфьева, Б.В.Михайловского, Б.И.Пуришева, Л.А.Успенского, Эгона Сандлера, Г.К.Вагнера, инока Григория Круга, прот.А.Шмемана, В.Н.Лазарева, М.В.Алпатова, Н.М.Тарабукина, И.А.Дёминой, Э.К.Гусевой, вроде бы «православно» фундаменталистская, но с выраженным явно «демократическим» акцентом статья А.Салтыкова воспринимается как холодный душ чрезмерно воспалённому «величием» своей культуры воображению русского православного патриота.

Ну, да, конечно, Троица Рублёва произведение выдающееся, - нехотя соглашается батюшка Александр, - но всё же, всё, что есть в ней, было уже ранее, так что ничего особенного, гениального, Рублёв не создал, и вроде бы и не намеревался создавать. Это так потому, что преподобный Андрей был ортодоксальным христианином, даже и монахом… сделал , что от него попросили хорошо, изрядно потрудился, а как же иначе, ведь «проклят тот, кто делает Божие дело с небрежением».

Хорошо «попостился очами» раб Божий Андрей, в творческом поту, согласно канонам, добывая «хлеб насущный», как то и подобает «служащему, дабы имать подаяние требующему», только и всего. А вот эти досужие взгляды мирских философов и искусствоведов, все их возвышенные чрезмерно рассуждения, - это от лукавого, яко не имеют они в себе должной в вопросах веры скромности, кротости, смирения пред властями мирскими и духовными, впрочем, это и понятно, потому как не освящены как подобает истинно верующим, но за это их можно, и следует, от всей души простить, но, конечно же, не увлекаться паче меры их мирским воображением и «лжеименным разумом».
Но предоставим наконец слово самому «батюшке» Александру, дабы он продемонстрировал свою недюжинную искусствоведческую эрудицию в иконографическом библейском вопросе:
 
        «Андрей Рублёв взял старые элементы из хорошо известных иконографических вариантов «Троицы», но по новому «гармонизировал» их, подчинив основной идее изображения. Следует ещё раз обратить внимание на выбор «временного» момента. Ангелы как бы миновали кущу Авраама и заключают завет уже вновь, но не только с праотцем Израиля, а со зрителем, который, предстоя чаше, «замыкает» круг, с четвёртой стороны.
     
Художник остаётся в рамках библейского историзма, но изображение праотцев становится необязательным. В «дорублёвской» «Троице» Авраам и Сарра изображены приблизившимися вплотную к божественной трапезе, чем подчёркивается евхаристический и вместе с тем «домостроительный» смысл события. Евхаристическое содержание «Троицы» Рублёва является дальнейшим развитием более ранних представлений.
     
Рублёвым изображён момент, предшествующий отосланию одним из ангелов двух других в Содом и Гоморру (Быт. XVIII, 21-22). Сын мгновенно