справившись с собой. – Согласна ли ты, Верена, стать моей женой, любить меня и хранить мне верность, пока смерть не разлучит нас?
- Да.
Глаза защипало от слёз. Я не должна плакать. Не сейчас. Я заговорила снова только тогда, когда была уверена, что голос не сорвётся.
- Согласен ли ты, Ричард, стать моим мужем, любить меня быть верным мне, пока смерть не разлучит нас?
- Да.
Я наклонилась к Ричарду и поцеловала его. Эти несколько мгновений для меня ничего не существовало, кроме человека, которого я люблю. На секунду я забыла о смерти, притаившейся рядом и о том, что после этих сладостных мгновений расставание будет ещё более горьким. Его губы были холодными, только это напоминало о скорой разлуке.
Я никогда не думала, что однажды самым важным для меня станет время. Магам редко не хватает времени, но сейчас я бы отдала всё на свете за несколько минут. Ещё несколько минут рядом с Ричардом.
Генерал тактично оставил нас наедине. Ричард лежал, положив голову мне на колени, я поглаживала его волосы, Рольф сидел рядом и держал его за руку.
- Не дайте королевству развалиться.
Его голос слабел, но он продолжал давать нам указания.
- У меня нет наследника… такое начнётся… Сохраните страну, попытайтесь.
- Мы сделаем всё, что в наших силах, обещаем, - ответил Рольф за нас обоих.
С каждой секундой Ричарду становилось всё хуже. «Пожалуйста, ещё минуту! Пожалуйста!», просила я, сама не зная, у кого. Ричард задышал чаще, я понимала, что конец близок.
- Вера… - он говорил шёпотом, я наклонилась, почти касаясь его губ, чтобы не пропустить ничего. – Выполни мою просьбу.
- Всё, что угодно, - ответила я.
- Постарайся быть счастливой. Не горюй обо мне. Найди человека, который сделает тебя счастливой, раз я не смог.
Я ничего не ответила. Это единственная просьба, которую я не смогу выполнить. Я никогда не буду счастлива. В моей жизни не будет другой любви, не будет другого мужчины, кроме Ричарда. В моей жизни вообще ничего не останется.
Слёзы нельзя сдерживать до бесконечности, и вот они потекли по щекам настолько горячие, что, казалось, могут прожечь кожу. Я небрежным движением смахнула слезинки с лица, но не отвернулась, чтобы не терять ни одной секунды пока я могу смотреть в эти бездонные синие глаза. Рольф отвернулся, делая вид, что услышал что-то у входа, но я заметила на его щеке блестящую полоску.
- С тех пор, как умерли мои родители, у меня не было семьи, кроме вас, - сказал Ричард. – Хорошо, что здесь именно вы.
- Ты брат мне, всегда им был и будешь, - ответил Рольф. Не представляю, как ему удалось справиться с голосом, из моего горла вырвалось лишь всхлипывание.
Ричард посмотрел на меня, я позволила себе с головой окунуться в омут его глаз. Ему не хватало сил говорить, только по движению губ я поняла, что он сказал «Я люблю тебя». Его рука стала безвольной, глаза застыли, в них погас какой-то внутренний огонь. Я поняла, что всё кончено, он мёртв. Я зарыдала в голос.
Глава 21
Мне было плевать на людей, на то, что все слышат. Эту боль я не могла держать в себе.
- Ричард! Ричард! Пожалуйста!..
Я знала, что он не ответит, что он мёртв, но продолжала звать его.
Он совсем не боялся, встретил свою судьбу с ледяным спокойствием, он беспокоился не о себе, а о нас, о королевстве. Таких людей больше не будет в этом мире… любви больше не будет в моей жизни.
- Вера, милая, пойдём…
Рольф обнял меня за плечи и потянул к выходу. Я понимала, что уже ничем не помогу Ричарду и что нужно идти с Рольфом. Ричард просил нас заботиться о своей безопасности, но сейчас я не могла здраво мыслить. Мне казалось, что если я уйду сейчас, то потеряю его окончательно. Я не хочу его терять! Я не хочу! К отчаянию и грусти стал примешиваться гнев. Так не должно было случиться!...
- Те, кого мы любим, не уходят навсегда. Это его слова, - Рольф пытался помочь мне, но это вызывало лишь раздражение. Гнев, закипающий внутри, готов был вырваться наружу.
…Ощущение было такое, будто по черепу и лёгким одновременно ударили изнутри. Где-то во мне вдребезги разлетелся барьер Седрика. Это было как извержение вулкана, когда накопившаяся магма вдруг выплёскивается. Древняя сила ревущим пламенем бушевала во мне, и я не знала, как её сдержать.
- Вера, что происходит, - голос брата донёсся откуда-то издалека.
Я открыла глаза и увидела, как в воздухе вспыхивают и гаснут искры. Загорелась сухая веточка, лежащая на земле, Рольф затушил её ногой.
- Вера, прекрати! – воскликнул он.
Я с ужасом поняла, что не могу это сдерживать. Оно было сильнее меня, хотя являлось моей частью. Пытаясь хоть как-то ослабить натиск изнутри, я обхватила себя руками за плечи, от усилий ноги подкосились, я упала на землю.
- Уходи, Рольф! – прохрипела я. – Уводи людей отсюда!
- Что происходит?... – спросил он с непониманием и испугом в голосе.
- Делай, как я говорю! Уводи людей! Быстро!
Вместо того чтобы выполнять команду, Рольф наклонился надо мной.
- Ты сможешь, Вера. Ты сможешь это контролировать.
Я была шокирована и просто уставилась на него.
- Я подслушал твой разговор с Учителем, потом порылся в библиотеке. Ты можешь управлять этой силой. Ты часть её, она часть тебя. Я верю, что ты сможешь.
С этими словами он выбежал из шатра.
- Выводите всех отсюда!... – крикнул он стражникам, стоящим у входа.
Дальше я не обращала внимания на то, что происходит снаружи, а сосредоточилась на том, что находилось внутри меня самой.
Это был кошмар. Я примерно представляла, что будет, если моя сила выйдет из-под контроля. Магия выплёскивалась благодаря сильным эмоциям. Но сейчас я не могу не испытывать эмоций! Я люблю Ричарда! Люблю! Люблю! Люблю больше, чем жизнь.
Внезапно промелькнувшая мысль заставила меня открыть глаза. Больше, чем жизнь… Мне не нужен мир, в котором нет Ричарда. Мне не нужна жизнь, если рядом не будет Ричарда. Мне не нужна жизнь… Я могу её отдать. Ещё живя в доме Седрика, я часто заглядывала в книги, не предназначенные для учеников. Память у всех волшебников искусственно улучшена, иначе мы не могли бы запоминать целые страницы магических формул. Я и сейчас помнила всё, что прочитала тогда. Я знала заклинание передачи жизненной силы.
Для такого сложного заклинания необходимо сочетание множества факторов, куча артефактов и амулетов, которых у меня нет, к тому же время года сейчас не то, я уже не говорю о положении звёзд, но всё же… У меня источник неограниченной магической силы. Даже при выполнении всех условий вероятность удачи мизерна, а при расчёте только на силу она почти равна нулю. Если сейчас я попробую отдать свою жизнь Ричарду, то, скорее всего, просто умру, но у меня есть примерно полшанса из десяти миллионов, и я не упущу эту возможность. Мне не нужен мир, в котором нет Ричарда.
Я не могла дольше сдерживать силу. Не знаю, как мне хватило воли и самоконтроля для того, чтобы не разнести всё на десять километров в округе, а положить руку на грудь Ричарда, туда, где недавно билось его сердце и начать заклинание. Однажды запущенную, эту магию, нельзя остановить, но я и не хотела останавливаться. Формула очень сложная и длинная, но память мага услужливо преподносила каждое слово.
В книге было написано о «неприятных побочных эффектах», но я не подозревала, что имел в виду автор. Сначала онемели конечности, я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, потом застыло всё тело. Я вынуждена была сидеть в одной позе, не в силах пошевелиться. Боль расползалась по телу от кончиков пальцев, ощущение было такое, будто из меня высасывают жизнь, впрочем, так оно и было. Я не могла кричать, оставалось только терпеть и надеяться, что это не напрасно. Если у меня получится, Ричард будет жить, если не получится, мы всё равно будем вместе, но уже не в этом мире. Через некоторое время боль сосредоточилась в сердце. Передача жизненной силы это не просто переливание воды из стакана в стакан, я отдавала саму сущность моей жизни, ту искорку, которая согревает мою кровь, и которую нельзя восстановить, если она однажды потухла, зато можно заменить. Мой пульс участился, сердце билось всё быстрее с каждым мгновением, затем в него, будто, одновременно вонзились тысячи ледяных иголок. На секунду вернулась способность двигаться, я выгнулась так, что не понимаю, каким образом позвоночник остался цел, хотела закричать, но не успела. Мир погрузился во тьму.
Не знаю, где я была. Это место не было ни чем. Здесь не существовало верха и низа, света и темноты, звука и тишины, жары и холода. Это было ничем, если вообще было. Здесь не существовало времени, я не смогла бы различить день и год, находясь здесь, если к этому можно применить слово «находилась». Помню, что на мне не было одежды, и этот факт абсолютно меня не тревожил. Здесь не могло существовать ничего, и я здесь не существовала.
- Ричард! – позвала я.
Никто не ответил. Может, он уже не здесь? Может, у меня получилось, и он снова жив? Но я бы хотела убедиться, увидеть его в последний раз, попрощаться…
- Ричард!
На этот раз крик не потонул в пустоте, а вернулся громогласным эхом. От чего мог отразиться мой голос? Я не знала и не хотела выяснять, меня волновала лишь судьба Ричарда.
- Верена.
Если бы мои ноги на что-то опирались, я бы подпрыгнула от неожиданности. Это был не один голос, а хор странных голосов, и все они произнесли моё имя. Эхо всё ещё продолжало петь, когда они позвали снова.
- Верена.
- рена… рена…рена… - заголосило эхо.
Они звали меня, я должна была ответить.
- Где Ричард?
Я не знала, кому задаю вопрос, но хотела добиться ответа, но они меня проигнорировали.
- Твоё время не пришло… Зачем?
- Зачем?... Зачем?... – повторило эхо.
- Я хочу, чтобы Ричард жил вместо меня, - ответа не последовало, и я продолжила. – Пусть он живёт. Он нужен больше, чем я, он должен жить. Я люблю его, - по щеке скатилась слеза, но, вытерев лицо, я не почувствовала влаги. – Пожалуйста, пусть Ричард живёт вместо меня. Я люблю его, я без него не могу! Отдайте мою жизнь ему!
- Такая чистая душа… - задумчиво произнесли голоса. – Такая бескорыстная любовь…
Здесь не могло быть ничего, но я услышала что-то похожее на… музыку. Это не была музыка, оно было слишком прекрасно для музыки, но я не знала, как по-другому это назвать. Я вдруг поняла, что ни разу не моргнула, пока была здесь, и мне захотелось спать. Не думала, что ещё когда-нибудь буде спать… Глаза сами собой закрылись.
Вокруг меня больше не было пустоты. Я определённо лежала на земле, но не могла понять, где нахожусь, не могла вспомнить, что произошло, даже почти не помнила, кто я. Усталость была такая, что я не могла пошевелиться или хотя бы открыть глаза, даже мысли, казалось, устали, мозг отказывался что-либо анализировать. Как же я устала… Совсем рядом я услышала чей-то судорожный вздох. Так дышит человек, если наглотался воды и чуть не захлебнулся. Кто-то рядом со мной хрипел и кашлял, будто, заново вдыхал жизнь.
Если меня спросят, какое чувство самое ужасное, я отвечу так: самое ужасное чувство – это когда не знаешь, жив ты или мёртв. Некоторое время я раздумывала над этим вопросом и, хотя вариантов было всего два, не могла склониться ни к одному из них. Безграничная усталость не давала пошевелиться, мысли еле ворочались, в ушах раздавался непонятный шум. Но постепенно в этом шуме я стала различать голоса, доносящиеся издалека, и,
