фата-моргана

Новое искать в обыденном, вроде бы устоявшемся. Новую звезду и                      телескоп откроет. Не на это ли намекнули те подземные сменные                  операторы, упрекнувшие его в устаревшей компетентности? Следовательно, стоит поискать там, где ты наиболее освоился, анализировать то, что ты знаешь не понаслышке. А школа? Помогает ли сложившаяся система поиску нового?
       Кое-кто, похоже, нарочно тормозит детские порывы. Понятно, что… Логика киберов довлеет над младшими школьниками, в конце концов, порождает протест.
       Закон нелепости смущал мозг. Зачем все знать? Есть ли предел информации? Для чего жить, если все открыто?.. Правильно ли поступают учителя? Сомнения перерастали в возмущение, и Ол повернул аппарат передней частью к Земле. Будь что будет! Хоть наказание в саду одиночества.
       Взволнованный, он предстал перед педсоветом.
       - Задание я не выполнил; можно принести то, что не знаете вы, но надо идти туда, куда зовет конечная цель. Нельзя бегать за каждой молекулой. Мне цели ее не поставили. Это нелепо!
       - Ребенок взволнован! – отметили датчики. – Внимание! Сумма достаточна, чтобы изменить композицию.
       Помаргивая, педагоги-автоматы строго выслушивали претензии мальчика. Старый учитель отчего-то смотрел в сторону, инспектор закрыл глаз и, похоже, смеялся про себя. Ефтян почему-то не встревожили сигналы датчиков.
       - Я сделал вывод, - упрямо продолжал Ол, - важнейшее открытие –                     это своеобразное, найденное в обыденном. В том, что ты знаешь.                                 Это важно. Это потруднее, чем лечение болот на АР-17. Меня                                тревожит система нашего обучения. Раньше молодежь искала свои                              пути. Нас лелеют, няньки-автоматы ухаживают за нами. Раньше ефтяне сами изготовляли машины, а сейчас? Если так пойдет дальше, мы начнем вырождаться…
       - Ты сам до этого дошел? – спросил учитель.
       - Конечно!
       - Похвально, - заметил инспектор. – Новое в обычном – это хорошо. То найти, чего другие не видят. Верно?
       - Истинно так.
       Учитель вдруг улыбнулся, открылись и засветились глаза инспектора. И вдруг неожиданно смолкли наставники-киберы.
       - Хвала тебе, Ол! – произнес инспектор. – Зачет сдан досрочно и на «отлично». Высший балл. Кстати, подземные инженеры-теплотехники прислали хороший отзыв на твои немного опоздавшие предложения. Отметили искреннюю боль за будущее, обеспокоенность, желание найти светлую мечту, умение видеть проблемы… Видимо, не зря ты встречал весну десять раз. Но особенно мы рады твоей вспышке революционного протеста. Без базовой информации он, конечно, ничего не стоит. И не надо винить киберов. У них свои цели и задачи. Наша сегодняшняя система подготовки молодых на этом и построена. Вы вначале переживаете заблуждение предков. Они думали, что мыслящие машины заменят мозг. Ошибочное мнение, но мы идем таким путем. В начальных классах наблюдается перенасыщение техническими средствами. Вы немного устаете от них. Закон отрицания и здесь действует. Вы ищите выходы. Но вы отталкиваетесь не от безопорной пустоты. У вас есть база. Машины дают очень хорошие начальные знания и умения. А вот в школе второго цикла все по-иному. Здесь автоматы оттесняются на задний план. Много лекций и семинаров, проводят их люди. Параллельные школе кружки, клубы для вас созданы. В школе третьего цикла к занятиям подключаются крупные ученые, специалисты в той или иной области. Система образования обновляется каждые пять лет. Общение с автоматами пробуждает у вас человеческое, появляется тяга к людям. Хочется преодолеть сковывающие узы. Желал бы ты жить в поиске?
       - Сколько угодно! – воскликнул мальчик.
       - Похвальные эмоции. Они необходимы, чтобы не стать просто      хорошим исполнителем. Школа первого цикла дает очень нужные, первоначальные знания, здоровье, силу. И никто лучше киберов это не сделает. Учимся же мы всю жизнь, даже когда свершаем великое открытие. Мы, возможно, определим тебя в секцию юных парадоксистов. Ты будешь общаться с интересными людьми. Потом еще будут переломы в тебе, взрывы…
       - Разве так?
       - Да-да! Программа усложняется, Ол. На очереди практический курс «Творческий труд и науки».
       - Снова труд! Я так люблю это слово и все его нагрузки – физические и интеллектуальные! – обрадовался мальчик.
       - Иначе и быть не может, - произнес инспектор. – Труд создал и постоянно совершенствует нас, радует, влечет, удивляет,                         бессмертит…
       - О, спасибо!
       - Новое в обыденном – это одна из аксиом теории познания. Бирос-Ли прав: нелепости у мыслящих всегда хватит, за ними таится новая информация, - пояснил учитель. – Важно, чтобы поняли это вы сами, опровергая просто умные накопители интеллекта. Тебе интересно мыслить по-своему, порой противоречить? Искать?
       - Да! – ответил Ол, дрожа от радости и нетерпения. – Хочется самому что-нибудь создать.
       - Мы вас воспитывали, слегка сдерживая. Все еще впереди. Учись и дерзай! – торжественно закончил инспектор, вставая. – Путь свободен. Да хранят тебя звезды! Гимн, маэстро!
       Они встали: исполнялся величавый гимн разуму. Чудо-оркестр был представлен всеми инструментами. И, кажется, его пели вместе с ними миллионы прекрасных голосов. Сила всепобеждающего гуманизма передавалась с помощью великолепной звуковой архитектоники на множестве частот. Музыка звала, предупреждала, возвеличивала, вселяла надежды. Записи постоянно укрупнялись, каждый музыкант мечтал о том, чтобы хоть чем-то дополнить симфонию, не знающую границ. Гимн вечности и справедливости уже проник в соседние галактики и обрел новых слушателей.
       Ол переживал счастливые минуты и вспоминал о Таи. Почему она его сейчас не видит? Да, ей сейчас не до него. В эту минуту она на занятиях «Ф» (только для девочек). Параллельно-специфических, как их называют. Чему их там учат? Интересно… Конечно, ей сейчас не до приятелей-мальчиков. Там у них свои секреты. Тоже придумали.

                                               Сердечные свойства

       Опекуны-киберы, служащие учебного заведения, всполошившись, пытались дать свою оценку происходящему. Виноваты? Да, не                         отрицаем: не сумели обнаружить взрывчатую массу, которая нарушила психическое равновесие почти одиннадцатилетней школьницы.                                   И что это за непонятный, неощущаемый материал? Оболочка послушания лопнула, словно колба парализующей дикого зверя гранаты. Кипящим гейзером хлынула смесь оскорбительных фраз, пузырясь речевыми нелепицами.
       Слова – только эмбрионы возмущения, за ними появились поступки, алогичные, шокирующие. Действия, не поддающиеся осмысливанию. Унизительно такое даже для кибера.
       Учебные наблюдатели ей не чужие, несколько лет заботились о               девочке, щедро делились своими неисчерпаемыми знаниями. Они могли рассчитывать хоть на какое-то уважение, но вместо этого подверглись осмеянию.
       - Доносчики, вот вы кто! Ябеда! – выкрикнула Таи, покидая                    приемную обследований. – Бесчувственные разлучники, искусственные мозги. Но знайте, что ангелочка я вам не отдам. И видеть вас больше                         не хочу!
       Отмахнувшись линейкой, девочка запрыгнула в грузовой кузов исследовательского вездехода. Очередная глупость – она могла спокойно войти в кабину. Но ей захотелось проникнуть в отсек управления именно сверху, по-аварийному. Путаясь в знакомых разноцветных кнопках, обеспечила мгновенную герметичность всем отсекам, с помощью клавиш задала машине какой-то непонятный курс.
       Совершенное средство передвижения приподнялось на воздушной подушке, повисло, как бы раздумывая, качнулось и, набирая скорость, исчезло за горизонтом. Куда ее понесло? Универсальный аппарат может опуститься на дно моря, перепрыгнуть через пропасти, взмыть к                                 облаку или проникнуть в литосферу подобно удивительному животному-трубкозубу. Он обойдет любое препятствие, доставит человека в заданную точку.
       Наблюдение докладывало: вездеход не получил точного указания широты и долготы. Беглянка не имеет ясной цели и точных координат. Непослушная не ориентируется в своих желаниях и капризах. Таи резко изменила направление, произвела ненужные маневры. Вероятно, скоро одумается и повернет назад.
       Надежные приборы, конечно, не позволят ей наделать глупостей, блокираторы не подведут. Не приходится сомневаться и в преданности скрытых камер; понятие «ослабленное внимание» им не ведомо, и бунтарке не на что надеяться.
       Наблюдатели в одном не ошиблись: Таи действительно немного раздумывала, пока не приняла окончательного решения. Ей хорошо           известно, что за ней подглядывали. В кабине школьного вездехода        наверняка есть замаскированные датчики. Теперь она болезненно воспринимала навязчивость бесцеремонных, как ей казалось в настоящую минуту, автоматов. Поздновато она прозрела… Неумная, еще                                       недавно была на стороне искусственных. Выступала защитницей киберов  в то время, как ее милый дружочек Ол довольно щелочно осуждал                    назойливых контролеров, «чугунных», по его определению, «дядей и               тетей».
       Мальчик критиковал установившуюся, отлаженную систему отношений, напоминал о том, что обилие смазки не делает механизм лучше. Явный намек на ухоженно-благополучные тела школьных киберов.
       - И это совершенная структура образования! – возмущался Ол. – Видно жирное масло проникло в чьи-то ненатуральные мозги… Намного ли эта система превосходит те, о которых  мы знали из уроков истории? Я, вдобавок, почитал кое-что дополнительно. Задумался и не мог усомниться в ее безупречности.
       - Очень хрупкие, словно устаревшие изоляторы, фарфоровые твои доводы, - ответила Таи. – Но я готова одарить тебя вниманием.
       - Ты выслушай! Помнишь, были на «Зе» века постыдного рабства; эра надругательства над человеком ими не кончилась. У недалеких антиков «педагогом» обзывали раба, водившего и опекавшего свободного ребенка. Учитель в Афинах считался неудачником. У нас нечто похожее, только мы на привязи у роботов. Но мы-то ефтяне!
       - Совсем не оригинально, - сказала Таи.
       - Нет, ты послушай дальше! В технические, но некультурные                                      столетия минимальной порядочности преподаватель еще долго                           оставался крепостным ложной системы просвещения. Вредили и элитарность, и так называемый всеобуч. Сырое, опухшее от пьянства и зависти амебное общество пыталось возложить на школьного                                   работника всю ответственность за судьбу молодежи. Разве это                                         не вредящая наивность? Неглубокой вспашкой прошлись                                         первые, так называемые «реформы»: они не устранили основных противоречий.
       - Все это разобрали в годы «страшного суда потомков».
       - Суд истории бесконечен, но не перебивай! – попросил Ол. –                                   В конце двадцать первого, после гигантской переоценки,                                      именуемой еще «десятилетиями страшного и страстного суда»,                           появились обнадеживающие сдвиги, и только ефтяне догадались:                         педагогика – всего лишь рядовая дисциплина в наиважнейшем