фата-моргана

         комплексе чаловековедения. Она сильна лишь в переплетении                                       наук, в своеобразном сверхпрочном канате из разных материалов. Воспитание и совершенствование каждого содружного, развитие                             общества и ноосферы – разве этот груз удержит и потянет одна                              тонкая наука?
        «Учебные тревоги», как известно, не проходили даром, комплекс человековедения становился движущей силой развития, более могучей, чем технический. Но туманность заблуждений не исчезла. Создается впечатление, что содружные по-прежнему избегают учительской профессии. Они нашли неплохой выход. Поразительно, но это так: власть в детских садах и школах первого цикла почти полностью принадлежит педагогическим роботам. Я отнюдь не хочу их обидеть! В них много положительного. Однако, внешне благопристойные, по-машинному безупречно преданные нам, эти предметники и няни вообразили себя светилами галактической дидактики. Этого им показалось мало, и металлолобые вторгаются в пласты философии и морали, теснят в них человека. Если сравнить доли воспитателей-людей и автоматических наставников, то количественный приоритет явно на стороне электронных умов…
       - Ты неплохо подготовился, изучал проблему, - ответила тогда Таи своему давнему товарищу. – Но я не согласна с тобой! Старшие все продумали. Тяжесть повседневных дел совсем не напрасно возложена на прочные конструкции наших незаменимых помощников, нами же изготовленных. Ты не удивителен в этих суждениях, мой Ол, - мягко закончила подружка.
       - Спасибо, милая Таи. Слушая тебя, я сделал еще один вывод:                         работа педагога по-прежнему так тяжела, что продвинутые избегают                      ее.
       - Стыдно так думать. Мы не уходим от трудностей, преодолеваем их. Ты это знаешь не хуже меня. О нас заботятся.
       - Я имею право на свое мнение, - отозвался Ол.
       - И на ошибки… И поразмысли: не исключено, что некоторые просчеты создателей передались и их машинам как бы по инерции…
       Теперь-то она готова с Олом во многом согласиться. Обидный прессинг над детьми очевиден. Никуда не денешься от этих наблюдателей, угодливых исполнителей желаний, педантичных информаторов и строгих экзаменаторов. Всепогодных, любого видения, не знающих усталости… Наделенных оптическими суперглазами и электронно-утонченным слухом. И как не воспротивиться такому натиску?
       Что ж, посмотрим, чей склад ума надежнее. У нее, вдобавок, есть интуиция, она подсказывает, как поступать. И еще кое-что, связанное с чувствами. Теперь она определенно знает, где найдет убежище. А пока – несколько хитрых маневров, дабы сбить с толку возможную погоню, ослабить наблюдение.
       Очевидно, Ол проницательнее ее. Она только теперь поняла: солидную часть забот о детях взрослые люди подбросили в программы интеллектуальных исполнителей. И ненатуральные умы, гордясь доверием, возомнили о себе, космос знает что. И не до смеха. Так и напрашиваются нелестные  сравнения.
       Головной их школьный ЭВМ похож на директора-бюрократа из кинофильмов «Зе» прежних веков. В те же сроки, что и белье, он требует освежения методических приемов. Настаивает на проблемных заданиях. Долгие совещания проводит со своими подчиненными, включая не только менторов, но и техничек. Покоя не дает.
       В эту минуту, например, заведующий школьными работами                          басит в динамики, на целых пяти диапазонах разряжает свои кентонные батареи.
       - Тревога! – наушники буквально раздирал его непревзойденный                   тембр. – Школьницей Таи совершен побег. Кто-то ответит за утечку контингента! У кого-то запотели линзы… Кто-то отяжелел на обильной школьной энергии, позволив контактам окислами заплыть…
       С некоторым удовольствием беглянка вслушивалась в их переговоры. Всполошились, ординарно мыслящие! Потом застыдилась своей неприличной мстительности. Крайне непорядочно дурно думать о тех, кто тревожится за тебя.
       - Всем, всем! – неслось из того наушника, который Таи не                         выключила. – Проступок на базе детского непослушания, форма номер семь. Волнение – семьдесят семь от нормы. Возможна цепная реакция                  поступков. Ее хранитель неисправен, она беззащитна. Таи, вернись! Настаиваю!..
       Повышенный тон никогда не помогал взаимопониманию. Словно забыл мудрый главный кибер, как разговаривать с детьми в подобном случае. Дождется, она и второй наушник отключит.
       - Так и подчинилась я вашему металлическому полупроводниковому величеству, - огрызнулась девочка и вновь укорила себя за непростительную бестактность.
       Будто догадавшись о ее сомнениях, шеф попечителей и менторов передал микрофон дежурному. Сам он, вероятно, попробует иные ходы. Или расписавшись в бессилии, вызовет команду «ноль-три», состоящую из сотрудников  Ч.С. Тогда ей будет не очень весело.
       Пока же, судя по всему, электронная служба не решается  тревожить даже учителя и инспектора. Надеются, что девочка покатается и вернется; пропасть же на планете сейчас просто невозможно.
       - Она использует вездеход, - монотонным голосом продолжал докладывать дежурный автомат-наблюдатель. – Погрузилась в                                  пресную воду, перескочила по воздуху карьер. Повернула к полису древности. Наблюдение усложняется, включаю запасную систему «тайный добряк».
       Девочка Таи стремится, как она сама выразилась, к затворничеству. Она выискала это слово в блоках памяти и оперирует им. Мотивирует свое решение она тем, что ее не понимают. Странная позиция? Или она разучилась понимать мировой язык слов, символов и цифр? Она употребила десятичный ряд непонятных нам, скорее всего, неприличных оборотов, слово «ябеды» не расшифровано.
       И снова заглушил всех бас главного:
       - Всем остальным – молчание! Приступайте! Мы надеемся на силу ваших внушений, на ваши железные доводы.
       После короткой паузы на волне школьника возник иной голос.                              И тембр свой, и дикция. Фразы неторопливые, автомат как бы                      осмысливает положение дел. Нечто, вроде волнения, иногда                 проскальзывает.
       - Подключили анализатор, - догадалась непослушная школьница. – Все понятно! Этот начнет рассуждать электронно тонко, попытается на твой мозг своей логикой воздействовать. Но вряд ли у умельца что получится: я коснулась одной ступней школы второго цикла. А там, как нам говорили, иной уровень становления мышления.
       - Итак, подумаем, - доносилось из включенного наушника. –                               Не забыла, сколько нулей в миллионе миллионов? Молодец! А закон тяготения? Сколько операций  в секунду я могу провести? То-то! Разве                           это не показатель мыслительной деятельности? И огромных возможностей. А ты не сможешь ничего без нас. Школьница Таи больна, у нее заражение атавистического характера. Дежа вю стрессивно… Понимает ли она сама? Сомневаюсь в этом. Я взываю к ее разуму! Логика – помоги нам                                 и ей!
       Причина – психологическая неполадка. Но уважительна ли она? Привязанность к одному предмету не красит величие ефтянина! Непростительно такое для старшей школьницы первого цикла. Какой пример она подает малюткам?! Подумай! Спроси с себя! У нее пробудились ошибки прошлого.
       Пережитки вещизма. Даю в сноске. Вещизм – позорное явление, изжитое содружными. Оно – причина многих заболеваний, нелепостей, грубостей при распределении общественных благ. Истинные                             ценности подвергались сомнениям из-за вещи. Что может быть                         глупее?
       Психические отклонения приводили к жертвам. Это в «Зе» совершались убийства из-за бумажки и серебряной букашки. Да-да, очень часто это были безделушки, вроде блестевших украшений, обременительных одеяний, уродливого интерьера их жилищ. Немыслимая жадность, оголтелая роскошь убивали в тех людях живое начало.
       И непослушание… Разве старшие способны на плохое для ребенка? Одумайся, дитё!
       - Надоело! Все мне известно, - отозвалась девочка. – Ничего вы не понимаете. Голосите, как вредные бабки  «Зе» из сказок. Всполошились, будто куры в заказниках при виде вертолета. Сейчас, пристальные агенты, соглядатаи и подслушники, вы оцените мою находчивость. Я нырну от вас в зону, вам недоступную…
       Вот и оно, желанное место укрытия. Удивительно приветлив окружающий ландшафт, словно добрый друг. Она еще в первом классе улучшала его компоненты вместе со звеном ткачей-вязальщиков земного покрова. Среди покладистых рощ и лугов-низин прячутся, как в давние века, маленькие селения. Сейчас их мирным очагам не угрожает огонь вражды и разрушения. Не было войн между живыми особями «Еф». Старомодны здесь дороги, строения; у ворот трактира застали повозки и экипажи. Музейная, заповедная зона, как в «Зе».
       Рельеф местности нарочно подчеркнут, выделен цветами, словно на карте. Здесь сгруппированы почти все его составные: так удобнее для занятий науками географического пучка.
       Живописна территория, отведенная под заповедник старины.                   Затейлива, неприступна ограда вокруг полиса. И большой знак, спасительный для беглянки «посторонним машинам подъезд запрещен!» Пора и ей выходить.
       - Спасибо, вездеход, но ты мне больше не нужен, - поблагодарила Таи. – Ложись на обратный курс. И возвращайся к своему ангару. Кнопка возврата убедила машину в правильности устного приказа.
       Все по-домашнему знакомо. Неоднократно она бывала здесь в составе разных групп. Они осваивали понятие истории, труда и иных учебных предметов. Так увлекались, что забывали, зачем они здесь.
       Это вам не просто учебные комнатные забавы. Ты живешь среди удивительных образов прошлого, непринужденно познавая истины. И не сразу замечаешь их влияние на себе.
       Поначалу кажется чудесным, сказочным оазис старины, королевство Архан. Побывав в заповеднике несколько раз, меняешь суждения, начинаешь переживать, понимая, что это все было. Ощущение полной реальности давно минувших лет поднимает школьника на очередной этап взросления, считали ученые-гомоведы.
       Немногие специалисты и масса индивидуумов, истинных любителей старины, заботятся о процветании заказников. Куда до них прежним коллекционерам и музееведам; они именовали себя подданными людской памяти, рассуждая всерьез:
       - Мы, как и все, за республику эмоций и чувств. И не наша вина, что историческое чувство берет власть в заповедниках. И ее подруги-сестры с удовольствием уступают ей походный трон. И радуются, зная, что подойдет черед и их прелестного, хоть и недолгого, единовластия. Монархии прекрасных высоких чувств, быстро сменяя друг друга, облагораживают Человека.
       Каждый из участников проекта «Историческое чувство» хотел                       внести что-то свое в оформление избранного им заповедника. Зона или      полис древностей должны передавать особый колорит своей эпохи, национальные особенности, имевшие место в эру разобщенности. Одержимые люди реставрировали для изучения в заповедниках нравы, социальные отношения, памятники материальной и духовной культуры. Энтузиасты отличались друг от друга основными профессиями, но от этого оазисы только выигрывали.
       Помощники человека