порождают шизофрению, неврозы, паранойю, иные какие-то психические расстройства… неверно называемые как «душевные болезни», а не «мозговые», «психо-мозговые» или хотя бы – «психические»… Хотя болезни именно «душевного тела»… давая разного рода моральные пороки… к заболеванию внешнего, «физического тела» не имеют никакого отношения. И лишь, вероятно, отчасти… где-то на стыке поту- и посюстороннего… соприкасаясь с болезнями «психическими»… В прочем, современная наука… в отличие от современного общественного понимания… здесь уже кое в чем разобралась. По крайней мере, под термином «душевные болезни» уже понимают именно болезни мозга… Правда, с пониманием болезней души… именно души, а не «душевными болезнями»… по-моему, как ни странно, теперь еще сложнее чем в эпохи, когда в Бога верили по-настоящему…
К чему это я?... – продолжила девушка. – Но ведь и это еще не все! И схожая… если не большая путаница… существует и в понимании того, что такое «духовность» и «интеллектуальность», «дух» и «интеллект»... Ну и, соответственно, ценности – «духовные» или «интеллектуальные»… Ведь теперь большей частью считают, что это, как будто, одно и тоже… Как будто бы, если сделать робота достаточно «умным» и с огромном информационным запасом… так сказать, с большой интеллектуальной базой… то он, якобы, будет и духовно развит... Это я к тому, что если кто-то… пусть тот же робот… напичкан информацией и знаниями… условно говоря, образован… то он и оказывается лишь интеллектуально, но вовсе не духовно развит… Даже, если робот и может писать стихи, неплохо рифмуя слова… Даже, если может придумывать складную прозу и строчить умные статьи… К духовности при этом никакого… если не касается это вопросов морали, вопросов «добра и зла»… отношения не имеющее. Ведь духовность-то это то, что относится именно к духовным, моральным ценностям. И относимо, соответственно, к инореальным, именно духовным сферам бытия, с их вертикалью от абсолютного Добра до абсолютного Зла….
Так же как уже по определению духовности ясно, что ни наука, ни чисто философские умозаключения или эстетические творения, ни даже литература и искусство в каком-то их многообразии, не относятся к разряду духовных начал… оставаясь плодом чисто человеческого или даже компьютерного разума… то есть явлением чисто интеллектуального ряда… если только… – девушка подняла в верх указательный пальчик. – И здесь внимание... Не отражают собой срез ощущений, переживаний, чувствований и представлений об инореальных, именно духовных мирах… Не передают их ценностей, их устремлений, их идеалов и нашей с ними взаимосвязи... Не передают и не отражают ту… подлинную, вселенскую вертикаль Добра и зла…
– Подожди… – перебила женщина. – А наука? А техника?...
– Увы! Вряд ли… Даже, вероятно, вообще не допустимо относить к разряду духовных начал сферу техники, сугубо технические изыскания или технические открытия… Как, в прочем, и все исключительно с техникой связанное… Поскольку, вся область техники оставалась и остается лишь плодом человеческого разума и человеческого интеллекта… Ну, а в будущем, вероятно – плодом уже и «электронного интеллекта» супер робота и суперкомпьютера… Причем же здесь духовность?... – Вера пожала плечами. – Так же как, собственно, уже упомянутое написание стихов, музыки, прозы или художественных картин современными, но особенно будущими компьютерными системами и роботами… Конечно же, без наличия души и духа… а у них их нет… не могущими самостоятельно проникать в духовные, потусторонние пространства… не перенося, не отражая, так сказать, затем в своем творчестве… ценности и идеалы этих потусторонних миров… То есть все это «техническое творчество» современной или будущей робототехники, безусловно, ни в коей мере не должно и не может быть относимо к духовности и к духовным началам. Являясь лишь продуктом «интеллектов» и явлением чисто интеллектуального ряда. Отражая, в лучшем случае, определенное мировоззрение своих человеческих или компьютерных создателей…
– Что-то ты уж совсем какие-то революционные выводы делаешь, доча?... – произнесла женщина задумчиво.
– Ну, ты же сама говоришь, что современный переходный период от темной эпохи заканчивается и наступит вскоре новая, светлая эпоха. А с нею и новое миропонимание и новое мировоззрение… Ну, и как итог – новое мироотношение и новая жизнь…
– Это-то да, но вот почему сегодня все это не понимается… Почему сегодня мысли и головы заняты чем-то другим… совсем приземленным и даже низменным?... – задумчиво протянула Верина мама и сама же столь же задумчиво ответила. – А ну-да... старый демонический прием… чтобы отвлечь от чего-то настоящего и стоящего, нужно увести в сторону… нужно навязать проблемы и страдания…
8
И тут, услышав слово «страдания», Вера, точно внезапно обжегшись от незримого пламени, поняла вдруг какая скрытая мысль, отгоняемая ею прежде, мучила и терзала ее, когда рассказывала мама о том, изъеденном крысами и брошенном на мученическую смерть, младенце… Когда рассказывала о том, другом, столь же страдающем трехлетнем ребенке, умиравшем, истекая кровью, с невероятным укором людям… И эта самая мысль, возникнув вдруг снова, опалила теперь Веру и обожгла.
«Отчего же… – подумала она. – Почему допускают Светлые силы все эти несметные и неисчислимые человеческие страдания? Отчего не защитят и не спасут хотя бы их – младенцев?...»
То, что не Бог терзает и карает, Вера верила и знала. Горячо веря в то, что совсем не Он ниспосылает людям горести и страдания… Веря, благодаря той же тете Маше, что «Бог есть Свет и нет в Нем никакой тьмы». Что от Бога одна лишь любовь и одно лишь добро… Как и понимала и принимала Вера и ту, иную мысль, что, хотя Бог и создатель всех наших основополагающих «Я» – наших духов, но, вместе с дарованной всем нам – и людям и не людям – способностью творить, даровал Бог всем и право свободного выбора…
Как и верила Вера в то, что люди, тем самым, не только изначально сами же избирают свой жизненный путь, свои жизненные идеи, приоритеты и идеалы, но и являются, хотя и малой, но частью той огромной части созданий Творца, именуемых чаще всего Ангелами, Архангелами, херувимами…. Той самой огромной части, что осталась верна изначальным светлым божественным Принципам: «любить всех, желать свободы всем и творить ради всех».
И именно поэтому старшие, беззаветно помогая, опекают младших. Большие меньших. Исполины малых. Незримые зримых. И все вместе, совместно творя, не только создают что-то малое и незначительное, но и в силу своих масштабов и своих возможностей, – и здесь, но еще больше там – создают даже великие и грандиозные творения. Творя даже разноматериальные миры, а прежде и сами материи... Создают вслед и материальные, телесные оболочки друг друга, начиная от тонкоматериальных, а затем и более грубых, именуемых чаще всего «душой», «эфирным телом», «душевной телесностью», «физическим телом»… Являющихся всегда инструментом и возможностью просветлить и преобразить окружающий мир и окружающее пространство…
Другое дело, что Вера все никак не могла принять… или даже не хотела теперь понять… ту горькую мысль, отчего в человеке, в его природе и в его внешней сущности, так много зла. Отчего, ратуя с самого своего рождения именно за добро и искренне веря в правоту светлого нравственного закона, заложенном в каждом, творит порою этот же самый человек исключительно все самое мерзкое, злое и гадкое в жизни?... Отчего?... Почему?...
Неужели все же те… отвратившиеся от светлого замысла Творца, существа… изобретшие взамен свои собственные законы: «любить лишь себя, желать свободы лишь себе и творить лишь ради себя»… став вследствие этого жуткими и страшными демонами разных мастей и способностей… оказываются в нашем мире сильнее самих людей?... Не существуя здесь. Не вторгаясь сюда и даже никак не проявляясь здесь… Неужто и в правду, что-то было заброшено в природу и в естество человеческое и в природу и в естество нашего мира – что-то темное и страшное?... То самое, что столь по-детски-нелепо отображенное в человеческом грехопадении, но в действительности… и уже вне языка притч… значила лишь то, что издревле пребывает в естестве каждого из людей… и в естестве каждого обитателя нашего мира… что-то темное и злое. Как раз и способное толкнуть и направить и единичного человека и многие множества людей ко злу, к страданиям и бедам других. Особенно когда удается тем, темным, потусторонним демоническим силам… всегда находящимся вне нашего мира, но пока еще остающимся способными… воздействовать на всех и на каждого из нас. Удается… точно пробуждая и будоража в нас свое злое семя… направлять и одного, и многих, и правителей, и граждан, и одних, и других, в свою темную сторону. Поднимая всех нас на борьбу друг против друга. Брат на брата. Народ на народ. Терзая нас нашими же руками. Будоража в нас свое злое адское семя. Замутняя умы и очерняя сердца…
«Но, а как же тогда… – мучительно думала Вера. – Ангелы?... Эти наши старшие друзья? Эти наши добрые небесные братья?... Как называют их и мама, и тетя Маша… Отчего же Ангелы не спасут и не оградят нас от такого рода соседства и темного воздействия? Почему даже младенцы и малые крохи вынуждены страдать, мучится и умирать в страданиях и муках?...
Вера даже призывно, точно бы требуя даже ответа, устремила глаза к голубому небу. Пристально всматриваясь в небесную синь, она теперь даже снова и снова отчего-то прокручивала страшную картину умирающего ребенка…
И тут, точно невероятный и горестный ответ, она вдруг пронзительно поняла, что и стреляют и мучат, и убивают и терзают в этом мире … становясь злодеями и убийцами, насильниками и тиранами… одни лишь люди… И только люди!... Более того – поняла вдруг Вера. – Как бы не старались и чтобы не предпринимали незримые темные потусторонние силы, но всегда последнее и решающее слово остается исключительно за человеком и только за человеком…
Вера даже на секунду-другую остолбенела от этих, внезапно пришедших к ней мыслей. А затем и от новых, сменивших прежние прозрения и прежние открытия.
Ей даже показалось, что она точно бы увидела, точно бы даже на одну секунду узрела, что идет вокруг нашего мира и вокруг каждого из нас… Вокруг каждой светлой мысли и каждого светлого поступка каждого человека… Идет невероятная, ни на одну секунду не затихающая борьба… Та самая борьба, что только единственно и не позволяет силам зла поглотить нас полностью и всецело. Та самая борьба, что не позволяет, навсегда превратив нас в свои послушные и слепые орудия, превратить вслед – одних людей – в беспощадные орудия, а других – еще больших числом – в мучительные жертвы…
Та самая борьба, что и по сию пору только и позволяет всем и каждому иметь свой собственный выбор и собственную свободу. Ту самую свободу и тот самый человеческий выбор, который всегда уважался и всегда уважается нашими Небесными друзьями. Всегда готовыми прийти на помощь, но никогда насильно не вторгающимся в нашу свободную жизнь. И уж тем более, не перекраивая ее на свой лад. Никогда не считая
