корпусом стратосферу. Затем он превратился в точку и исчез, нырнув в бесконечный океан космоса...
Странный поворот 8 глава
Сигнал о возвращении корабля пришёл неожиданно. Бортовой компьютер доложил о выполненной миссии и через десять дней после начала полёта, Небесный путешественник возвратился на Землю. Спускаясь с небес, летательный аппарат завис над взлётной площадкой и, погудев мощными двигателями, коснулся поверхности. Когда шум умолк, под тарелкой затрещал асфальт; под ногами толпы встречающих странно колыхнулась земля, и всеобщий вздох удивления пронёсся над площадью космодрома. От аппарата, как от полуденного Солнца по асфальту разбегались небольшие тонкие лучики трещин. Было ощущение, что корабль странно погрузнел и сейчас его масса, в десятки раз превышала изначальную. Три астронавта вышли из открытого люка и, неуверенно махая руками толпе, медленно спустились по трапу. Они вертели головами, удивлённо озирая пёстрый океан встречающих, их рты были открыты, а глаза расширены. Состояние почти ужаса выражали их лица, губы нервно подрагивали. На мгновение рёв толпы прекратился, и неловкая тишина секундной паузой повисла над асфальтированным полем. Корреспонденты, ворча и толкаясь с операторами, на миг перестали протискиваться к космонавтам.
- Что за дьявольщина? - в относительной тишине прозвучал голос Кедрова и толпа снова ахнула, - Куда мы, чёрт дери, попали?!
- С ума сошли-и-и... ш-ш-ш, - ползли по толпе шепотки, - Да что же произошшло, в конце-то концов?
- Скажите, что вы, чу... чувствуете се... сейчас, когда совершили такое беспрецидентное... - осмелела корреспондент СНН.
- Я никогда не видел такого странного допотопного и, в то же время, диковинного звуковоспринимающего устройства, - перебив, сказал Кедров и осторожно постучал по коробке диктофона, - Хм-м... Неужели настоящий?
- Это не... это дикто... дикто... фон, - продолжала заикаться корреспондент, косясь на свою старую заезженную аудиотехнику.
Счастливая, но немного растерянная Клара Иголкина, стоя на специально возведённой площадке, взяла в руки микрофон, и уже хотела было произнести поздравительную речь, но эмоциональный Джон Ларсон воскликнул пронзительным дискантом:
- Where my wife and children? Why I do not see them?!*
Астронавт-биохимик растерянно бегал глазами по десяткам лиц, точно тщетно пытаясь кого-то отыскать, возможно он счёл, что встречающих Российских и иностранных коллег не вполне достаточно для встречи такого уровня.
- Простите, дорогой Ларсон, но у вас никогда не было семьи! - с сожалением произнёс академик Лошадинский, нерешительно выдвинувшись вперёд, - Вы... никогда не были женаты!
- I mnie tez nikt nie spotyka?* - эхом вторил Ларсону Лиссински.
- What is it? - продолжал возмущаться Ларсон, - What is happening? Where my it is Lise? I do not see her!*. Либо этот мир свихнулся, либо все мы сошли с ума! - закончил он риторически, русским наречием.
- Похоже, что ни то, ни другое, - задумчиво произнёс Кедров, как видно, что-то начиная понимать...
Под недоумённые возгласы членов экипажа Клара Иголкина бросилась на шею мужа. Но вместо ответной реакции восторга, наткнулась на удивление, холод и недоумение. Звёздный герой... отказывался признавать свою семью.
- Извините женщина, но я с вами незнаком! - резко ответил он, - Вы меня с кем спутали.
В первый миг Клара приняла это за глупую шутку, но на лице её мужа не было ни тени улыбки.
- Женщина?! - с отчаяньем протянула Клара, - Ты меня назвал женщина? А как же птичка, как же рыбка? Как же девочка моя?! Или ты всё уже забыл в своём космосе? Или первый пилот, герой дальних космических путешествий обычной домохозяйке больше не пара? А как же семья, как же дети? Ты от них теперь тоже отказываешься? Воля, Волечка, я же твоя жена, вот твои дети, - плача, причитала она, подталкивая сыновей вперёд.
- Извините, но я ничего не понимаю, - растерянно отвечал Кедров, не глядя на детей, - Я никогда не был женат. И вообще, что происходит? Почему все так странно и... разнообразно одеты? Какой сейчас год? - спрашивал он, вертя головой.
Первый, элитный ряд встречающих покачнулся, и из него запланированно выпал огромный лоб академика Устрицы.
- А меня вы, уважаемый Вольдемар Альфредович, мнэ-э, тоже не помните? - его огромная голова упала набок и вечная оправа очков привычно скособочилась.
Кедров пристально посмотрел на ректора ИИК* и дрожащим голосом произнёс:
- Вас... помню! И-ик! - икнул он.
- Ну и кто я? - голова-маятник ректора резко качнулась в другую сторону. Он поправил очки.
- Вы - профессор Умница. Э-э, простите, точнее - Устрица. Вектор Степанович. Точнее - Виктор. Тот, с кого, собственно, всё и началось. Точнее, продолжилось, - сказал он и поправил на носу несуществующие очки, - Простите, у меня киберлинзы. Привычка.
- Ы-ы-ы-ы! - завыла Клара Иголкина, - Ну вот! Своего ректора помнит, а любимую, законную жену - не помнит! О-о-о...
Корреспонденты, едва отойдя от шока, стаей голодных волков набросились на астронавтов. Кто-то на сцене схватил микрофон, пытаясь заменить пострадавшую Клару Иголкину, толпа поклонников, смяв операторов, бросилась качать и подбрасывать в небо своих героев, полицейские, выхватив дубинки и травматическое оружие, накинулись на поклонников... Под шум всеобщей неразберихи и давки, специально подготовленные телохранители-секьюрити, подхватили межгалактических героев, затолкали в чёрный Buick LaCrosse 2048 и мгновенно депортировали в реабилитационный центр "для послеполётного восстановления здоровья и расследования инцидента".
Когда толпа немного "рассосалась", как изволил выразиться корреспондент уважаемого канала, летающую тарелку отбуксировали в ангар, построенный из наноалмазного цемента. Цепь военных охранников надёжным браслетом сковали его в железное кольцо.
*Где мои жена и дети? Почему я их здесь не вижу? (англ)
*И меня тоже никто не встречает! (польск)
*Что это? Что происходит? Где моя Лисс? Почему я не вижу её? (англ)
Разбор полётов 9 глава
У "реабилитационного центра" было странное рабочее название - Институт Физиологии, сокращённо ИФ. Часто в шутку ли, его называли замок Иф. Внешне он больше напоминал один из печально известных "белых домов" с лабораториями, врачами, кабинетами и коечным режимом, чем реабилитационный курорт. Состояние психологического здоровья членов экипажа НП* сразу же было охарактеризовано, как неудовлетворительное. Диагнозы выносились самые неожиданные: от рассеянного склероза с потерей памяти, до вялотекущей шизофрении с вытекающими навязчивыми идеями и надуманными, несуществующими воспоминаниями. По большей части это объяснялось лишь тем, что космонавты отказывались признавать своих родных, текущую эпоху, социальный строй. И напротив, некоторые из них утверждали о существовании близких им людей, которых на самом деле не было и в помине. Предварительная врачебная комиссия сделала вывод о негативном и пагубном влиянии "превышения скорости света в условиях вакуума". Чем вызвала приступ гомерического смеха трёх обследуемых. Глава комиссии, приняв на свой счёт насмешки гениев, и как видно оскорбившись, распорядился временно поместить их в психиатрическое отделение центра с умеренной терапией...
- Послушайте док, - сдержанно обратился Кедров к главврачу, - Отвечу прямо и, возможно, несколько резковато: вы заметили, чтобы мы когда-нибудь обсуждали вопросы медицины? Так и вы уж будьте так любезны, не делать выводы о влиянии на организм движения субатомных частиц и о принципах и концепциях в ядерной физике! Тем более, эти дисциплины ещё далеко не полностью изучены. Как вы изволили выразиться, написав в нашей карточке? Вот здесь, ага: "превышение скорости света в условиях вакуума"!! - Кедров начал давиться смехом, - Что за бред! Может, вы мне ещё штраф выпишите за превышение скорости в космосе! Давайте заниматься каждый своим де... - последние слова риторика были заглушены носовыми скрипами и частым покашливанием врачей и астронавтов. Сначала комиссия хрипела и давилась, сдерживая прерывистые порывы смеха. Но, как водится, победила мать-природа и медработники стали дружно хохотать. Все, включая главврача. Шутка весьма пришлась комиссии по вкусу и учёных решили не помещать в указанное отделение, а передать далее, "по команде" - агентам спецслужб... А пока что наши герои отправились в выделенную для них комнату под номером 66, как водится, с прослушиванием и веб-камерами...
Утром отдохнувший Воля Кедров, свершив над своим рыхлым телом непременный и священный ритуал гигиены, вдруг обратился к своим коллегам на древнегреческом языке:
- Друзья мои! - начал он с античным пафосом, приняв стойку Центуриона, - Не удивляйтесь, что я заговорил вдруг на этом древнем, достойнейшем наречии, но нам прийдётся обсудить без свидетелей кое-какие насущные проблемы. И сделать это нужно очень быстро. Потому как, вряд ли нам позволят долго говорить на непонятном для них наречии, - оратор недвусмысленно бросил взгляд на камеру, сиротливо висящую под потолком.
- Что же вы хотите обсудить, уважаемый коллега? - поддержал его Ларсон на аналогичном языке, выпрямился и сунул половину кисти руки за пазуху больничного халата.
- Да! - отозвался угол голосом полусонного Лиссинского.
- Предвижу, что сегодня, господа, когда нас будут допрашивать без пристрастия в одной оч-чень интересной комнате... - он споткнулся и наморщил лоб. Из-за спешки, в ходе его мыслей произошёл небольшой сбой, - Если говорить короче, коллеги, то нам нужно им во что бы то ни стало подыгрывать. Ни в коем случае не говорите, что у вас есть семьи, соглашайтесь со всем, что они вам скажут, не говорите из какой вы политической эпохи, подтверждайте, что сейчас времена, подобные капитализму, то есть времена свободного предпринимательства. Нам нужно выиграть время! Не волнуйтесь, я потом вам всё объясню. Я, в свою очередь подтвержу, что вспомнил свою семью и эту, как её - Клару, Иголкину... Думаю, что они уже шагают по коридору, прямо к нашей палате. Итак - раз, два... - Кедров стал загибать пальцы, ведя счёт уже на Русском языке...
- Три! - закончил за него начальник охраны, распахнув дверь. Главный секьюрити стоял с выпученными глазами, будто давая понять, что только что пресёк какое-то негативное явление. В руках он держал смартфон, с беспроводным соединением веб-камер по внутренней сети.
Вслед за охранником быстрой нитью завьюжилась белохалатная вереница, коею дружно замыкал хвост из людей в чёрных пиджаках.
- Ну вот, что я говорил! - победоносно улыбнулся Кедров и потёр руку об руку, - Вот и прибыли наши любящие, э-э, точнее, лечащие врачи, вместе с людьми в чёрном! Быть интересной беседе! - весело заключил он.
- К гадалке не ходите! - подтвердил Ларсон с английским акцентом и уверенно кивнул.
- Да, совершенно верно, коллеги! - согласился с ними Тим Ежемирович Лиссински. И это была самая длинная его речь, за последние несколько дней.
Подыграть не удалось - их привели в комнату, которая в контексте её определения именовалась не иначе, как «самый большой в мире детектор лжи». Настоящее название, конечно, было намного длиннее и причудливей, но, полагаю, что не стоит цитировать его полностью. ?????
Материал стен был соединён со специальной
