Anthropos phago (киносценарий)

Сможешь, Ронни?
Рональд: - Да.
Майкл: - Оставишь семью без средств?
- Мои проблемы.
Майкл: - А твой бог будет тобой гордиться?
Рональд: - Да.
Майкл: - Договорились, Ронни. Тогда все… Пока все. Но я оставляю тебе право передумать и вернуться – легко и без эмоций - это всего лишь работа. И помни, Ронни, мы друзья - верь мне. Если бы сегодня на моем месте был кто-нибудь другой – разговор сложился бы иначе. До скорого.
Рональд: - Прощай!

Вошла Дороти. Несет еду.

Дороти: - Как, вы уже уходите? Не поужинаете с нами?
Майкл: - В следующий раз.

Майкл галантно улыбнулся, поцеловал ей руку, тепло обнял Рональда, откланялся и направился к выходу.

Майкл: - Я буду ждать твоего звонка.

- 83 –

Наше время. Кабинет Рональда Дойла.
Все время, пока Франк писал, Дойл сидел на диване и, мерно покачиваясь, смотрел в пустоту. Он никуда не уходил, иногда бросал  взгляд на Франка и снова отводил глаза. А во взгляде этом было и сомнение, и жалость, временами даже участие.

Франк: - Будем продолжать?
- Не сегодня.
Франк: - Извольте. (протянул Дойлу последнюю главу)
- Не нужно, в этом больше нет нужды, вы хорошо пишете… Не уходите. Посидите немного.
Франк: - Конечно.

Молчат. Франк рассеянно перелистал страницы рукописи и уставился на Дойла.

Франк: - Я одного не понимаю, месье, к чему такие страсти, зачем эти сложности, конспирация, жестокость? Эти люди всего лишь занимались литературой, музыкой, кино. Это не тот бизнес, за который можно преследовать, уничтожать, стрелять. Всего лишь искусство. И как может какая-то книга, пусть даже талантливо написанная, стать доктриной? Чего эти люди добиваются? Вернее, добивались.
Рональд Дойл: - Своего они уже добились. Они создали кино и литературу, новую музыку. Новую еду. Религию. Они пишут новую историю, создают системы образования, воспитания. Тогда все только начиналось, а теперь они идут дальше. Посмотрите на плоды их труда. Современное кино, литература и прочий мусор – это крематорий для души. Она сгорает в этой топке безвозвратно. А мастеров так называемого искусства сегодня интересуют только кишки. Раньше, раскрывая священное писание или книгу талантливого писателя, люди спасали душу, а сейчас спасают, как теперь говорится, задницу.
Франк: - Зачем они это делают? И что могла сделать ваша единственная книга?
Рональд Дойл: - А вы не понимаете?
Франк: - Нет… Не совсем…
Рональд Дойл: - Лишив человека таких привычных и простых вещей, как уважение к старшим, таких высоких понятий, как семья, то есть – союз мужчины и женщины, веры в бога, любви, черт возьми, дружбы, они дают удивительную свободу, но тем самым выбивают почву из под ног, отбирая душу. На этих столпах столетиями держалось общество. Это, если хотите, – иммунитет. Это проявления той самой культуры, без которой человек ничто. А культура – тонкий озоновый слой, аура, которая защищает нашу планету от смертельного излучения.
Франк: - Но, зачем?
Рональд Дойл: - Отбирая, потом можно будет легко подметить одни ценности другими.
Франк: - Что же дальше?
Рональд Дойл: - А дальше человек, низведенный до уровня бездуховного существа, которого даже не назовешь животным, становится беззащитным и им легко управлять. Заставить перестать думать, жить по законам стада. А еще дальше… Его легко можно будет превратить в раба или просто… уничтожить.
Франк: - Не понимаю. А конечная цель? Что потом?
Рональд Дойл: - Потом? Не знаю, юноша. Думайте, делайте выводы сами. Не знаю.
Франк: - Кто это делает? Кто эти люди?
Рональд Дойл: - Этого вам не скажет никто и никогда. Как вы понимаете, это не инициатива одного взятого правителя какого-либо государства, поскольку за это время их сменились десятки. Иногда мне даже кажется, что это не люди. Во всяком случае, называть их людьми не поворачивается язык.

Долго молчали. Рональд Дойл смотрел сквозь стену куда-то вдаль, а Франк с ненавистью на него.

Франк: - Вы трусливо сбежали, а участвовать в этом, разоблачая их действия, предлагаете мне? Я тут не причем!
Рональд Дойл: - Да, вам… Вернее нам. (устало и равнодушно)
Франк: - А если я не соглашусь?
Рональд Дойл: - Я вам уже говорил, Луи. Я не пугаю, но думаю, что в противном случае вы больше никогда не увидите своих детей. Если, конечно, вы не самоубийца.
Франк: - Но, я ни в чем не виноват! (кричит) Вы один должны выйти отсюда и сделать это. Вы сумеете! Вас вспомнят! Это ваши долги! Вы не должны прикрываться мной!
Рональд Дойл: - Я устал. Черт возьми, я слишком устал… Оставьте меня в покое. Идите спать, сегодня вы мне больше не нужны.
Франк: - Вы такой же, как и они! (уходит)
Рональд Дойл: - Да, такой же,… такой же… (бормочет)

- 84 -

50-е. Гостиная дома Рональда.

Рональд: - Дорогая, мой друг принес нам замечательную новость!
Дороти: - Какую?
Рональд: - С этой минуты мы с тобой бедны, как церковные крысы.

Улыбается, внимательно глядя ей в глаза.

Рональд: - Ты мне не веришь?
Дороти: - Не совсем, Ронни, на твоем счету в банке сумасшедшая сумма денег.
Рональд: - Была!
Дороти: - Ты истратил их?
Рональд: - Не совсем.
Дороти: - Ты купил мне цветы на миллионы американских долларов? Где же эта плантация?
Рональд: - Все цветы в твоей жизни еще впереди!... Шучу. А если бы это было правдой? Если бы мы стали нищими, ты любила бы меня?
Дороти: - Да. (не задумываясь)
Рональд: - Почему?
Дороти: - Потому что… Потому что просто любила бы.
Рональд: - Просто? И все?
Дороти: - Да.
Рональд: - Я знал, Дороти, что ты мне так ответишь. А теперь к делу. У нас дома остались какие-то деньги? Эти ужасные, порочные деньги!
Дороти: - Конечно. Хватит на два или на три месяца.
Рональд: - Три месяца! Замечательно! Теперь послушай. Я не шутил. Я вложил деньги в одно сомнительное предприятие и оно…
Дороти: - Прогорело!

Теперь Дороти внимательно на него смотрела.

Рональд: - Да.
Дороти: - И мы банкроты?
Рональд: - Да!
Дороти: - У нас есть долги?
Рональд: - Нет, долгов нет. И, как ты сказала, денег у нас еще хватит на целых три месяца.
Дороти: - А что дальше?
Рональд: - Дальше? Мне всего двадцать пять. Мы начнем новую жизнь. Начнем все с самого начала!
Дороти: - Хорошо… (задумалась) Не страшно, я вернусь на свою работу. Думаю, меня туда возьмут.
Рональд: - Нет, милая. Ты никуда не вернешься, я все сделаю сам. Очень скоро ты будешь читать мои новые книги. Ты же хотела этого?
Дороти: - Ты снова будешь писать?! (в восторге)
Рональд: - Буду!
Дороти: - Ты не делал этого два года и снова будешь писать?!
Рональд: - За два года я не написал ни строчки. Зато, я любил тебя, любил нашу малышку, но теперь снова буду писать. Ты рада?
Дороти: - Я счастлива, Ронни.
Рональд: - А деньги? Мы бедны, как…
Дороти: - …церковные мыши! (смеется)
Рональд: - Крысы!
Дороти: - Да! Крысы!
Рональд: - И тебя это не смущает?
Дороти: - Нисколько. Значит, ты заработаешь их опять!
Рональд: - Да, любимая, заработаю. И начну прямо сейчас!
Дороти: - Рональд Дойл, знаменитый писатель 20-го столетия возвращается?! (обняла его)
Рональд: - Только звать его будут теперь по-другому.
Дороти: - Почему?
Рональд: - Я же сказал, что начнем все с самого начала. Значит и имя у него теперь будет совсем другим.
Дороти: - Но, почему?
Рональд: - Это мой маленький секрет. Ты меня любишь?
Дороти: - Да!
Рональд: - Значит, полюбишь и его.

- 85 -

Наши дни. Кабинет Рональда Дойла. Франк читает.

Франк: - Через месяц книга была написана. Он трудился и день, и ночь, лишь иногда отрывался от письменного стола и подходил к малышке, которая всегда была ему рада, и Дороти тоже была рада. Она старалась сделать все так, чтобы ему было удобно, чтобы ничто не мешало. А когда он отрывался от работы и возвращался к ней, принимала его со всеми недописанными историями и сюжетами. И снова эти глаза, которые он так любил, снова эти черные волосы, ее руки. А завтра все с начала… Это был незабываемый месяц в его жизни. Наверно, именно такой должна быть женщина, любящая человека, который пишет. А делал он это теперь только для нее. И еще для маленькой девочки – их дочери.
Итак, книга была закончена. За это время, чтобы его на улицах не узнавали,  он отрастил бороду и усы, и готов был снова выбраться из норы, чтобы громко о себе заявить. Несколько дней назад он отвез рукопись в одно издательство и теперь ехал туда за ответом. В прошлый раз редактор изумленно на него посмотрел…

- 86 –

50-е. Кабинет редактора.

Редактор: - Если бы не  ваша борода, вы были бы похожи на писателя Рональда Дойла! Вы не он?
Рональд: - Нет. Он не я! (смеется)
Редактор: - Вы не его родственник?
Рональд: - Никакого отношения я к нему не имею. Да и не хочу.
Редактор: - Почему?
Рональд: - Рональд Дойл - посредственный писатель. Дилетант! Его слава меня не прельщает. Так, когда можно будет получить ответ?
Редактор: - Вы очень самоуверенны, молодой человек. (смеется) Что же, скажем, через четыре дня. К тому времени я  прочитаю ваш шедевр.
Рональд: - Очень хорошо!
Редактор: - И все-таки вы очень похожи на Рональда Дойла!

- 87 –

Наши дни. Кабинет Рональда Дойла. Франк читает.

Франк: - Прошли четыре дня и он снова находился в кабинете редактора, сидел и терпеливо ждал, когда тот закончит листать какие-то бумаги. В успехе он не сомневался. Хотел лишь знать – книга его замечательная или гениальная? Это был хороший редактор. И издательство было уважаемым, поэтому здесь его сумеют оценить по достоинству. Наконец тот оторвался от своих дел и взглянул на него.

- 88 –

50-е. Кабинет редактора.

Редактор: - Ах, это вы?...(улыбается) А вы были правы, юноша! Вы не Рональд Дойл!
Рональд: - Да? (радостно)
Редактор: - До него вам, как отсюда до Аризоны!... Возьмите. (протянул ему рукопись)
Рональд: - То есть,… вы не будете это печатать?
Редактор: - ЭТО? Нет.
Рональд: - А вы прочитали?
Редактор: - Конечно.
Рональд: - И вам не понравилось? Как такое возможно?

Редактор с изумлением на него смотрел.

Редактор: - Зато, вы очень самоуверенны.  Это хорошо! Не расстраивайтесь, вы далеко пойдете. Только не теряйте времени и подыщите себе другое занятие.
Рональд: - Я не понимаю! Почему вам моя книга не понравилась?
Редактор: - Как вам это объяснить? Писательский дар – это большая редкость. Далеко не каждый может делать это талантливо, гениально, на все времена.
Рональд: - Но, чем моя книга вам не по нраву?
Редактор: - Хорошо, давайте я попытаюсь объяснить. Возьмем замечательного молодого писателя Рональда Дойла. Вашего современника. Когда читаешь его книгу, веришь каждому его слову. И дело даже не в логике и убедительности. Он заразителен, его хочется читать, хочется идти за ним. У него живые образы. Он использует те же слова, что и мы – бездари, но имеет в своем запасе еще одну штуку. Магию! И тогда самые простые слова оживают! Магия слов - вот в чем секрет, молодой человек. - А у нас, простых смертных, эти же слова мертвы. В них нет жизни.
Рональд: - Как такое возможно?
Редактор: - Возможно, юноша. Иначе бумагу бы марали все, а не единицы, избранные богом. Вот так.
Рональд: - Мои слова мертвы?
Редактор: - Я сожалею.
Рональд: - Да вы не прочитали и пару страниц!

Выбежал из комнаты.

- 89 –

Наши дни. Кабинет Рональда Дойла. Франк читает.

Франк: - Потом начался кошмар. Он находил новые издательства и приносил туда рукопись. Он объездил несколько городов штата, но везде слышал одно и то же:
Сначала его спрашивали:
- Вы случайно не родственник Рональда Дойла? Если бы не ваша борода…
- Нет! Не родственник! – снова и