приписывают «гению» Кутузова, было высказано императором Александром Первым. Ещё в мае 1811 года император Александр Первый разъяснил своё отношение к предстоящей схватке послу Франции в России Арману Коленкуру:
«Если император Наполеон начнёт против меня войну, то возможно и даже вероятно, что он нас побьёт, если мы примем сражение, но это ещё не даст ему мира. … За нас — необъятное пространство, и мы сохраним хорошо организованную армию. … Если жребий оружия решит дело против меня, то я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свои губернии и подпишу в своей столице договоры, которые являются только передышкой. Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будут воевать наш климат и наша зима».
Еще до вторжения Наполеона, императору было предложено несколько планов ведения войны с французской армией, но все они были отвергнуты. Планы предлагали генералы Пфуль, Багратион и другие, а Кутузова в этом списке нет, и никогда не было. Кутузова еще при жизни критиковали за угодливость, проявившуюся в подобострастном отношении к царским фаворитам и естественно к императорской особе. Исходя из этих качеств, становится понятным, почему Кутузов не предложил императору свой план ведения войны с Наполеоном. Кутузов знал мнение Александра Первого по этому вопросу и как опытный царедворец предпочел выполнять план императора, изложенный еще в 1811 году. Именно это и послужило главным аргументом при назначении Кутузова главнокомандующим русской армии, а не его боевые заслуги и талант полководца.
Не имея своего плана ведения войны, Кутузов реализовывал план императора Александра Первого. По плану надо было заманивать армию Наполеона вглубь России, но Кутузов решил дать сражение Наполеону под Бородино и проиграл его.
Дело обстояло совсем не в том, что Кутузову надо было выбирать, или продолжать сражение и потерять армию, или отступить и сдать Москву Наполеону, но сохранить при этом армию. Ситуация была совершенно другая. Русская армия после Бородинского сражения в панике разбежалась, и кроме штаба Кутузова не было кому продолжать сражение.
Если руководствоваться официальной версией истории Бородинского сражения, то совершенно не понятно, из каких соображений русская армия отступила. Если потери сторон были практически одинаковые, то продолжение сражения было бы на пользу русской армии, так как подкрепление могло подойти только к ней, а не к французам.
У Кутузова очень много наград, но это награды не за победы, одержанные благодаря полководческому таланту. Не выиграв ни одного сражения, Кутузов причислен к «великим» полководцам, благодаря желанию императора Александра Первого иметь своего «великого» полководца.
Товарищ Сталин любил возводить на пьедестал и низвергать с пьедестала людей, так как народу нужны были герои и жертвы. До Жукова «великими» полководцами были назначены Тухачевский, Ворошилов и Буденный, но Тухачевский оказался «предателем», а Ворошилов с Буденным, как оказалось, совершенно не способны управлять войсками в изменившихся условиях ведения боевых действий, отличных от времен Гражданской войны. После советско-финской войны, Сталину стало ясно, что нужен новый «великий» полководец и он решил, что на это место надо попробовать Г. К. Жукова, который разбил японскую группировку на реке Халхин-Гол. С этого момента, Жуков начал уверенно и быстро подниматься по служебной лестнице. В феврале 1941 года Жуков становится начальником Генерального Штаба, который он возглавлял по июль 1941 года. Именно Жуков несет всю ответственность за разгром советских вооруженных сил гитлеровской армией в июне 1941 года.
Талант любого полководца, как и гражданского руководителя, определяется по действиям в экстремальной ситуации. К большому сожалению, большинство документов, которые могли бы прояснить действия Генерального Штаба и войск, до настоящего времени являются засекреченными, хотя все сроки засекречивания уже истекли. Но есть воинские Уставы и должностные инструкции, по которым обязаны были действовать все командиры, начиная с начальника Генерального Штаба Г. К. Жукова.
Можно сколько угодно говорить о победах одержанных войсками под его командованием, но действия Жукова в первые часы и дни войны перечеркивают все эти победы. Чтобы выиграть сражение, имея многократное превосходство в живой силе и технике, большого полководческого таланта не надо иметь, а надо только придерживаться разработанного плана. Чтобы потерпеть полный разгром, имея многократное превосходство в технике, надо вообще не соображать, что делать в подобных случаях.
Создается впечатление, что Сталин, Жуков, весь Генеральный Штаб, а так же все командующие фронтами и их штабы находились с 22 июня в прострации и долго не могли из этого состояния выйти. Бытует мнение, что было потеряно управление войсками. Но Жуков лично 23 июня прибыл на Юго-Западный фронт и не только не смог стабилизировать ситуацию, но и способствовал разгрому Западного фронта.
Сталин понимал, что Жуков не отличается полководческим талантом, а является хорошим исполнителем разработанных планов. Это его полностью устраивало, так как такой «великий» полководец не будет стремиться захватить власть, как это якобы хотел сделать Тухачевский.
После окончания войны нужда в таком «великом» полководце у Сталина отпала, и он назначил Жукова на должность, которая была по уровню «таланта» этого «великого» полководца. После смерти Сталина, уже Хрущеву понадобился «великий» полководец, чтобы заручиться поддержкой армии при государственном перевороте. С этого момента Жуков становится «маршалом победы» и «великим» полководцем Великой отечественной войны. О нем пишут книги и снимают фильмы, в которых восхваляют гений Жукова. При этом публикуется очень мало информации о трагедии 1941 года и ответственности за эти события лично Жукова.
Получается занятная ситуация, когда вся ответственность за разгром в 1941 году сваливается на Сталина, а заслуги всех побед приписываются Жукову, который, как вспоминают его соратники, не принимал ни одного решения не согласованного со Сталиным. Это после развенчания культа личности стало модно рассказывать о принципиальности «маршала победы» и тупости Сталина. Но, как бы там не было, при жизни Сталина Жуков не осмелился писать свои мемуары, хотя многие военноначальники уже написали свои. Есть масса фактов, опровергающих мифы о принципиальности и храбрости Жукова. Вот один из них.
Когда маршал Жуков встречался с Дуайтом Эйзенхауэром, командовавшим американскими войсками в Европе во время Второй Мировой войны, тот угостил его кока-колой. Напиток Жукову понравился, и он попросил Эйзенхауэра организовать его поставку в свой штаб, но только в обесцвеченном варианте, чтобы никто не заподозрил маршала в поклонении символу американского империализма. Через президента Трумана просьба была передана на завод Coca-Cola, химики которого сумели убрать цвет красителя. Газировку разлили в простые бутылки с белой крышкой, на которой была напечатана красная звезда, и как минимум 50 ящиков было отправлено Жукову.
Во время пребывания в Москве и полета в Ленинград Жуков и Эйзенхауэр много говорили о минувшей войне. Эйзенхауэр интересовался, как Красная Армия преодолевала минные поля. В «Крестовом походе в Европу» он приводит свою беседу с Жуковым по этому вопросу: «Меня очень поразил русский метод преодоления минных полей, о котором рассказал Жуков. Немецкие минные поля, прикрытые огнем, были серьезным тактическим препятствием и вызывали значительные потери и задержку в продвижении. Прорваться через них было делом трудным, хотя наши специалисты использовали различные механические приспособления для их безопасного подрыва. Маршал Жуков рассказал мне о своей практике, которая, грубо говоря, сводилась к следующему: „…Когда мы подходим к минному полю, наша пехота проводит атаку так, как будто этого поля нет. Потери, которые войска несут от противопехотных мин, считаются всего лишь равными тем, которые мы понесли бы от артиллерийского и пулеметного огня, если бы немцы прикрыли данный район не одними только минными полями, а значительным количеством войск. Атакующая пехота не подрывает противотанковые мины. Когда она достигает дальнего конца поля, образуется проход, по которому идут саперы и снимают противотанковые мины, чтобы можно было пустить технику“. (Б. В. Соколов «Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи» страница 57)
«Эйзенхауэр еще мог понять, почему русские сурово обращаются с немецкими военнопленными. Американские солдаты к тому времени освободили много узников немецких концлагерей, видели, в каком ужасном состоянии были эти живые трупы. Но вот почему Жукова не заботила судьба попавших в плен красноармейцев, Эйзенхауэр не понимал. Между тем Георгий Константинович просто хорошо усвоил сталинский принцип «людей-винтиков». В этой войне пленные советские солдаты и офицеры уже не смогут сражаться с врагом, так чего же о них заботиться? Наоборот, если, не дай Бог, им в плену будет сносное житье, то есть опасность, что многие красноармейцы предпочтут плен неминуемой гибели в истребительных атаках». (Б. В. Соколов «Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи» страница 57).
Если внимательно присмотреться к выигранным Жуковым сражениям, то можно увидеть, что все сражения выиграны им при наличии убедительного преимущества в живой силе и технике и всегда были понесены огромные потери войск под командованием Жукова.
История, придуманная Императрицей Екатериной Второй, а точнее ее фантазии, так глубоко засела в сознании россиян, что они не в состоянии не только принять, но даже просто выслушать иную, отличную от заученной ими с детства, точку зрения и готовы ради подтверждения величия своей страны разорвать любого кто с этим не согласен. У народа, населяющего территорию современной России, существует огромная ностальгия по СССР и по его имперским завоеваниям. Они не могут понять, почему народы, ранее входившие с состав их империи, не желают жить с ними в одной стране, а при малейшей возможности делают все, чтобы выйти из сферы интересов России. Рассмотрим хронологию, как уничтожались основы национальной идентичности на примере уничтожения украинского языка русской (советской) властью:
1672 год. Указ о запрете во всех городах людям всех чинов иметь у себя дома книги украинской печати
1677 год. Патриарх московский Іоаким приказал из украинских книг уничтожить листки, которые имеют разницу от книг московских
1689 год. Синод запретил Киево-Печерской лавре печатать 2 том "Четьи-минеи" Дмитрия Ростовского.
1690 — осуждение и анафема Собора РПЦ на «киевския новыя книги» П. Могилы, К. Ставровецкого, С. Полоцкого, Л. Барановича, А. Радзивиловского и других.
1690 год. Московский патриарх Иоаким указом запретил все украинское писательство. Книги "Четьи-минеи" Даниила Заточника велено сжечь
1693 год. Письмо Московского патриарха в Киево-Печерскую Лавру о запрете любых книг на украинском языке
1709 год. Указ Петра І о запрете печатания книг на украинском
