артистам, - куда путь держим?
- В столицу, - помолчав, ответил старик.
- Нам по пути, - сообщил Джозеф, подмигивая девочке-обезьянке, та спряталась за своего деда, или отца. – Давайте так, я помогу вам разобрать завал, а вы примите меня в свою компанию. Идет?
Старик, подумав, кивнул. Джозеф распряг пегую лошадку, и с ее помощью они за полчаса разобрали препятствие, после чего старик снова взгромоздился на козлы, девочка влезла на крышу, а Джозеф разместился внутри фургончика на соломенной подстилке и вновь провалился в сон, убаюканный покачиванием повозки и звуками флейты.
Пришел в себя он от толчка. Фургончик стоял на месте. Кто-то сидел у него на груди, причиняя ужасную боль. Очевидно, он проснулся в момент соприкосновения сидящего с раной. Еще не раскрыв глаза, Джозеф инстинктивно нанес удар сразу двумя руками. Что-то сдавило горло. Сквозь выступившие слезы он увидел нависшее над ним лицо старика. Лицо было налито кровью, и старик из последних сил пытался затянуть удавку на шее Джозефа. Что-то отчаянно вцепилось в правую руку. Это была все та же девочка-обезьянка. Левой рукой Джозеф ударил старика по глазам, хватка ослабла. Правую руку грызли острые зубы. Боль в груди была ужасной, но Джозеф почувствовал себя раненым тигром. Пустив в ход ноги, и напрягаясь изо всех сил, он спихнул с себя старика, оказавшегося достаточно крепким для своих лет, и потянулся к мечу. Того, разумеется, не оказалось. Джозефу удалось стряхнуть с правой руки девочку. Но в этот момент старик бросился на него с ножом. Нож был старинный, с изогнутым лезвием. Старику удалось нанести удар, и Джозеф выругался. Эта новая боль в районе предплечья отрезвила его, отвлекла от боли в груди, он сцепился со стариком и, через некоторое время, вырвал нож из его рук. Еще через секунду все было кончено. Старик захлебывался собственной кровью. Его кинжал торчал как раз под кадыком. Обезьянка отчаянно терзала спину Джозефа и выла на одной пронзительной ноте. Джозеф отшвырнул ее, как котенка, и сел. Меч лежал в углу повозки, девочка рыдала навзрыд, старик, наконец, перестал дергаться.
Дотянувшись до меча, Джозеф положил его себе на колени и на секунду закрыл глаза. В голове шумело и ужасно хотелось замереть на веки. Преодолевая эту слабость, он прохрипел:
- Сколько вас тут?
Видя, что девочка не реагирует на происходящее, он слегка толкнул ее ногой и повторил вопрос. Та неожиданно перестала рыдать и уставилась на Джозефа испуганными глазами. Джозеф поднес клинок к ее горлу и сказал:
- Ты, маленькая тварь, отвечай, когда тебя спрашивают.
Обезьянка судорожно сглотнула и снова уставилась на Джозефа.
- Ну, - Джозеф слегка нажал на меч.
Кожа на шее девочки натянулась, и она дернулась назад, ударившись головой о стенку фургончика.
- Они сейчас придут. Тебе конец, - быстро проговорила она.
- Сигнал, ты должна дать им сигнал. Какой? – Джозеф прочувствовал ситуацию.
Та молчала. Взгляд рыцаря упал на торчавшую у нее из-за пояса флейту. Он выдернул ее и произнес:
- Играй!
Та испуганно схватила инструмент и, не сводя глаз с Джозефа, приложила ее к губам. Под звуки музыки Джозеф, чуть не теряя сознание, стащил со старика куртку и надел на себя. После чего нахлобучил его шляпу и, погрозив юной артистке пальцем, сел поближе ко входу в фургончик с обнаженным мечом.
Буквально через пару минут он услышал шаги, и в фургончик проникла голова в белом капюшоне. Словно палач, Джозеф нанес единственный удар. В отличие от большинства палачей ему помогла кипевшая в нем ярость, что компенсировало должную профессиональную сноровку. Девчонка закричала, и Джозеф не обиделся на нее, так как голова незнакомца прикатилась ей как раз на коленки. Джозеф быстро глянул в щель меж занавеской, отделяющей фургончик от остального мира, и увидел еще три фигуры, растерянно замерших позади фургончика. Он ожидал увидеть, по крайней мере, шестерых. Джозеф рванул занавеску и погрозил им мечом.
- Еще кто-то хочет?
Фигуры в белых капюшонах попятились.
- Убирайтесь! – рявкнул Джозеф.
Тут его нога зацепилась за что-то, и он медленно поднял со дна прикрытый соломой арбалет со взведенным механизмом и заправленной в него стрелой с черным наконечником.
Душители бросились бежать, и Джозеф с удовольствием вогнал стрелу меж лопаткой одной из фигур. Та упала с коротким криком.
Джозеф обернулся к девочке, та сидела мертвенно бледная и зубы ее стучали.
- Вставай! – крикнул Джозеф.
Та подчинилась, не сводя глаз со своего победителя. Джозеф связал ей руки ремнем старика, а ноги какой-то веревкой, с виду довольно прочной. Вытолкал на дорогу бездыханное тело «артиста», а также голову в капюшоне, и вылез из фургончика. Солнце слепило так ярко, что Джозеф зажмурился. В глазах, однако, темнело. Усевшись на козлы, он заставил пегую лошадку тронуться с места, и занялся своей раненой рукой, которая все еще кровоточила.
К вечеру ему повстречалась почтовая карета под охраной лейтенанта Дюбуа с отрядом королевских лучников.
* * *
Тяжело переводя дух, благородный рыцарь Дейв, наконец, завершил свой нелегкий подъем и, остановившись на краю более-менее пригодной для поединка площадки, первым делом зашвырнул врученный ему Звездочетом камешек меж двух громадных валунов, после чего громко выругался и с удовольствием справил нужду в бездонную пропасть.
Чернундоло появился незамедлительно откуда-то сверху, на нем был черный панцирь и такой же шлем. С павлиньими перьями.
Дейв раздраженно крикнул ему:
- Сам ты павлин крашеный, вырядился, как девка. Слезай сюда, ублюдок!
Чернундоло зарычал и спустился на площадку, без лишних слов обнажая тяжелый меч.
- Надутый индюк! – бросил он в лицо благородного рыцаря.
Тот ухмыльнулся, обнажая свой меч:
- Раньше ты называл меня по-другому!
Их мечи скрестились.
- Как, по-другому? – немного удивленно прогудел из-под забрала Чернундоло.
- Сам знаешь! – отпарировал его выпад благородный рыцарь
- Индюком ты был, индюком и подохнешь! – продолжал рычать соперник Дейва.
Тот озадаченно отступил на шаг:
- Постой-ка! Ты звал меня петухом. Это разные вещи!
- Петухом? – удивился Чернундоло, - Это слишком благородно для такого оборванца, как ты. Я не мог называть тебя петухом, потому что эта птица украшает мой герб!
- Ну да, как я забыл об этом, - Дейв опустил свой меч. Чернундоло сделал тоже самое. Прилетевшие на звуки лысые сипы хищно щелкнули клювами и недовольно нахмурились. Ожидаемая добыча, похоже, ускользала от них.
- Что-то не вяжется, - тяжело вздохнул благородный рыцарь. – Ты посылал мне камень?
- Какой камень? – голос Чернундоло выражал крайнее раздражение. – Ты сражаться думаешь или нет?
- Да подожди ты, воин, - Дейв подошел к стоявшим рядом валунам и, опустившись на корточки, стал что-то искать на земле возле них.
- Куда же он подевался? – растерянно бормотал он про себя.
- Что ты там потерял? - Чернундоло уже терял всякое терпение.
Дейв только отмахнулся от него и неожиданно остолбенел.
Из земли навстречу ослепительному солнцу лез зеленый росток. Он рос удивительно быстро. На нем образовались почки и маленький бутон на конце, почки выбросили листья, а бутон, лопнув, явил миру алый цветок неземной красоты.
- Матерь Божья, - прошептал Дейв, - чудеса, да и только!
Подошедший Чернундоло, поднял забрало и, открыв рот, также уставился на диковинный цветок.
- Хотел бы я знать, чьи это штучки, - пробормотал благородный рыцарь и вдруг шлепнул себя по лбу ударом, который легко мог бы свалить молодого быка.
- Звездочет! Разрази его гром!
Какой звездочет? – удивился Чернундоло.
Дейв поднялся с коленок, отряхнулся. Глаза его закипали от злости. Он прошел мимо меча и поднял тяжелую, окованную железом палицу.
- Не твое дело, павлин. Щас ты узнаешь, какой это Звездочет, и Звездочет узнает потом кое-что …
Он многообещающе погрозил птицам дубиной и замахнулся на Чернундоло:
- Так как ты меня назвал, индюком?
В это время за много километров от места поединка по пустынной равнине скакал всадник на громадной собаке. Собака неожиданно остановилась и коротко гавкнула. Всадник понял, что один из камней доставлен по назначению.
* * *
Кот Леопольд, ободранный и покрытый пылью, во многом, вместе с плащом и ботфортами, потерявший свой Королевский облик, сидел на обочине потрескавшейся от многодневной засухи дороги и мрачно наблюдал, как мимо него двигалась бесконечная армия нелюдей в истлевших одеждах.
На замызганного представителя кошачьих они не обращали никакого внимания. В молчании шла конница, на покрытых истлевшей материей конских скелетах, в молчании шла пехота, лязгая костями и железом.
Кот научился не бояться зомби, его больше пугали оборотни, чьи посиневшие лица рыскали временами остекленевшими глазами вокруг, словно искали кого-то. Всякий раз, когда такой пустой взгляд скользил по коту, Леопольд внутренне сжимался и сердце его колотилось, как у зайца. Но оборотни не трогали его. Казалось, неотвратимая сила гнала их только вперед.
И это действительно было так.
Леопольд нервно зевнул и, пошатываясь, стал пробираться дальше на юг. Туда, где вдали виднелись укрытые дымкой горы.
* * *
Хромой Лучник решил сделать последний привал у подножия горы перед началом подъема. К тому же об этом просил его ученик Дориз, мальчуган лет пятнадцати, которого Лучник подобрал умирающим от голода лет пять-шесть назад и тех пор обучавший его науке выживать в этом сумасшедшем мире, стрельбе из лука и тем основам наук, которыми сам немного владел. Дориз привязался к Бертольду, боготворил его и считал чем-то между Господом Богом и собственным отцом, которого не помнил.
На пожелание Дориза остановиться Браун недовольно пробурчал:
- Только и думаешь о жратве …
Мальчуган покраснел, и Бертольд немного пожалел о своих словах, в конце концов, немного отдохнуть все равно было необходимо, несмотря на то, что на девяносто девять процентов Хромой Лучник состоял из железа.
Он осмотрел окрестности. Все было довольно мирно, деревенька у подножия горы тоже была мила и симпатична, как и возвращающиеся с полей поющие девушки с косами и серпами. В них не было столичного изящества и чрезмерного жеманства. Они с интересом смотрели на путников и смеялись.
- Ладно, переночуем тут, - сказал Бертольд Браун, и они направили коней к деревеньке по дорожке, вдоль которой росли желтые и голубые цветы.
- Красиво здесь! – вздохнул Дориз. Хромой Лучник равнодушно кивнул.
Остановились они в домике, выполнявшем роль гостиного двора. Переговоры с помощником Звездочета вел немолодой мужчина в кожаной безрукавке со шрамом на щеке, с парализованной и высохшей рукой, ремнем привязанной к телу.
За пару монет коней отвели в конюшню, напоили, накормили, а путникам предоставили ночлег и нехитрую снедь.
Наутро, едва раскрыв глаза, Бертольд Браун почувствовал, что что-то не так. Внутренний голос кричал об опасности, а он почти никогда не подводил Хромого Лучника. Комната была пуста. Кровать Дориза со скомканным одеялом тоже. Мгновенно одевшись, Бертольд вынул свой короткий меч и осторожно толкнул дверь. Никого. Он прошел по коридору в зал, но и там было пусто. Двери гостиницы были настежь распахнуты. Со двора доносились
