наконец улыбнулась.
В следующий раз мы встретились через шесть лет, когда я уже открыл свой дар и находился под жёстким присмотром Кирилла. Наташу я увидел на остановке и сразу же узнал, повзрослевшую, но ещё более одинокую, с каким-то совсем уж затравленным взглядом. Я на этот раз для неё определённо существовал, но эмоционально она была совсем пустая. Пока я подвозил её домой («Переехала в квартиру бабушки?» - «Да…» ), я без всяких сверхспособностей понял, что у неё в жизни приключилась серьёзная беда. «Наташа… Ты меня извини, конечно, но… у тебя проблемы?» - «Андрей, с чего ты взял?» - «Видишь ли, я работаю… психологом в одном экспертном учреждении, а твой случай совсем несложный. Ты же места себе не находишь» - «А у кого сейчас нет проблем? Мои тебе зачем?» Мы приехали. «Хороший дом… И квартира, наверное, очень хорошая». От этих моих слов она вдруг сломалась и начала рыдать, зарывшись лицом у меня в груди и отчаянно вздрагивая всем телом. В своей двухкомнатной элитной советской квартире от полной безысходности она мне всё и поведала. «Понимаешь, в кино я это видела, но чтобы вот так - в жизни, со мной… «Джип» этот притормозил резко посреди дороги, ну и я в него… Вышли молодцы в кожанках, покружились и цену в долларах назвали. Я им про «ГАИ», а они мне про мать… Говорят, или пиши расписку, или машину заберём; я и написала, лишь бы отвязались. А потом они пришли сюда, я не открыла, так они прямо через дверь – мол, включили счётчик. Я в милицию, там руками развели – зачем, мол, расписку-то писала - а они в тот же вечер мне через дверь – за то, что туда пошла, сумма утраивается. А вчера… вчера за долг квартиру потребовали, или грозились на родителей переписать. Всё уже обо мне знают, гады… И про маму больную… Я знаю – бороться надо, но сил совсем нет… и помочь некому…»
Необходимо было срочно связаться с Кириллом, тем более что любая самодеятельность мне строжайше возбранялась, не говоря уже о применении паранормальных способностей. Дело в том, что применяя свой дар, я подвергал себя нешуточной угрозе раздвоения личности, и мне была необходима регулярная «промывка мозгов». Сейчас моё состояние было близко к критическому, и геройствовать в одиночку тем более не было смысла. Смысл появился, когда настырно забулькал звонок и синхронно с ним загрохотало по двери. «Это они, Андрей… Ты, пожалуйста, только не вмешивайся, ладно? Я сама разберусь…» - «Хозяйка! Мы знаем, что ты дома, и не одна! Время вышло – или ты открываешь, или мы ломаем дверь и подписываем ещё и твоего хахаля!» Голоса были азартные, наглые, и я понял, что сейчас реально начнут выносить дверь. «Наташа, открой им» - «Андрей…» - «Открой. Поверь, я знаю, что делаю». Она слепо посмотрела на меня, маленькая испуганная девочка, и пошла в коридор. Не разуваясь, за ней в комнату ввалились трое: двое амбалов в кожанках и интеллигентного вида моложавый мужик в плаще с папкой под мышкой. «Здравствуйте, молодые люди», - заговорил он, - «вы уж извините за вторжение – бизнес, знаете ли, и всё такое… Ну, давайте оформим бумаги и разойдёмся. Трёх дней вам на переезд хватит?» - «Нет». Я встал. «Вот как? Тогда выметайтесь сразу, как закончим. И больше не встревай, мужик, хуже будет - и тебе, и твоей бабе». Маски были отброшены. Мы стояли друг напротив друга: я и этот новый «хозяин жизни», продолжатель славной комиссарской традиции перераспределять собственность по-новому, но уже под другими лозунгами. «Просто бизнес, говоришь…» Мой дар был специфичным. Я не мог подвергнуть их гипнозу, навязать им свою волю, изменить модель поведения. Но кое-то я мог. Стараясь держать себя в руках, я поочерёдно встретился взглядом со всеми тремя; они даже и не подумали отводить глаза в сторону. Мой гнев как бумеранг всё-таки довольно сильно срикошетил и в меня, но им пришлось гораздо хуже. Несколько минут на полу барахтались три тела, обхватив руками головы и жалобно скуля; Наташа, закрыв уши ладонями, с ужасом взирала на них. Когда они несколько пришли в себя, то в их сознании произошли изменения: я избирательно заблокировал им доступ к памяти, что было нетрудно – каждый возраст имел для меня свой характерный спектр, - и теперь двое из них обладали жизненным опытом мальчишек восьми-десяти лет, а третий, самый разговорчивый, помнил только последние год-два своей жизни. Пока амбалы с детским изумлением разглядывали свои куртки и руки, не зная, что с ними делать, их вожак какое-то время утирал платком пот со лба, а потом замер. Я знал, то он чувствует. Поверьте, это очень страшно, когда внезапно вместо надёжной тверди под тобой вдруг оказывается бездна, готовая поглотить тебя в любой момент. Я поднял лежащую на полу папку, перебрал бумаги, нашёл Наташину расписку и отдал ей. «Значит, так. Коля, Миша, идите за нами, садитесь в машину и оставайтесь там, пока вас не отвезут домой. Ты. Поехали к твоему боссу. Наташенька, извини за этот спектакль. Я приеду к тебе сразу же, как всё улажу. Пошли». В машине Коля и Миша прижались друг к другу и принялись всхлипывать, а третий, Сергей, с трясущимися губами и руками, показывал мне, куда ехать, непрерывно бормоча себе под нос: «Откуда я знаю этого человека, к которому еду? Зачем всё это? Кто я вообще?» Я осторожно вёл чужую мощную иномарку и инструктировал попутчика: « Сейчас ты аккуратно организуешь мне встречу с хозяином, и если всё пройдёт нормально, я верну тебе смысл жизни. Давай успокаивайся, и не вздумай испортить свой выход». Я немного хитрил: память у него, как и у тех двоих, должна была восстановиться и без моего вмешательства дня через два, а то и раньше, если им удастся крепко заснуть. Я не мог точно спрогнозировать последствия моей выходки, но надеялся, что побыв мальчишками хотя бы день, эти громилы вспомнят, что хотели быть героями, а не упырями. Сергей же, скорее всего, начнёт после этого запойно пить. Ну и чёрт с ним.
Хозяина мы застали в загородном доме, куда охранники пропустили нас беспрепятственно, хотя и покосились на моложавого: «Ты чё, Серенький, теряешься? В ажуре всё? » В кабинете Серенький окончательно потерялся и рухнул на диван, спрятав лицо в ладони, я же занялся с хозяином. Матёрый был человечище. Рыхловатое тело его контрастировало с худым, волевым лицом, на котором хищно вырисовывался нос, губы искривлены в небрежной усмешке превосходства, глаза… А вот глазки у него постоянно тревожно бегали, и поймать его взгляд было непросто. Мне даже пришлось хлопнуть в ладоши и жёстко скомандовать: «На меня смотреть!», прежде чем мы сцепились с ним визуально. И тут мне пришлось попотеть. Не только потому, что мне было необходимо глубокое сканирование, но и из-за неожиданно активного, даже агрессивного сопротивления оппонента: он не просто пытался вытолкнуть меня из своей головы, но даже и подчинить себе. Мужик явно был не без способностей, а я на тот момент довольно сильно поиздержался ; и если бы не фактор внезапности с моей стороны, то ещё неизвестно, чем бы всё это обернулось… Когда я вернулся в себя, голова гудела жутко, как перегруженный трансформатор. Начисто лишённый памяти противник тупо тряс головой в кресле, с клёкотом хватая ртом воздух и царапая ногтями лицо. Я подошёл к стоящему в углу сейфу, набрал комбинацию и достал из него пачку долларов, на вынужденные расходы. Затем закрыл сейф, вышел из кабинета, оставив там двоих зомби любоваться друг на друга, миновал охранников, бросив им, что хозяин пока велел не беспокоить, открыл заднюю дверь иномарки, вытащил из салона за шкирку двух ревущих здоровяков, прыгнул за руль и уехал. Вслед мне никто не стрелял, погони тоже не было. По дороге я договорился о встрече со знакомыми ребятами из отдела городского управления по борьбе с оргпреступностью (читай – с госпреступностью), с теми ребятами, кто отчаянно пытался не дать стране окончательно потонуть в дерьме, получая за это вместо наград пули и выговоры от начальства, и в течении трёх часов диктовал им под запись всю подноготную криминальной структуры, полученную, так сказать, из первоисточника. Информация для них была не просто полной, она была исчерпывающей: не менее пятидесяти человек смело можно было сажать за решётку, не боясь за недостаточность доказательной базы. А при желании – и все сто. И ещё столько же если не посадить, то дать хорошего пинка с насиженных мест и напугать до полусмерти. Там же, в кабинете, я почувствовал, что теряю сознание, и успел послать сигнал о помощи. Очнулся я уже в отдельной палате, весь опутанный проводами, с железными обручами на голове. Тихо жужжали приборы. Рядом с кроватью сидел Кирилл; увидев, что я очнулся, он резко поднялся со стула и вышел, не сказав мне ни слова. Всё, что он обо мне думал, Кирилл выложил на следующий день: «Идиот! Ты же чуть не загнулся, тупица безмозглая, тебя еле реанимировали. Да хрен с ним, что и загнулся бы, но ты же всех нас подставил, скотина, ты же в таком состоянии трансгрессируешь, да ещё и с полностью открытым сознанием, тебя может занести в любое измерение, а вместе с ним и кусок нашей реальности, и что тогда? Вторжение, пробой – нам этого никто не простит! Правила игры устанавливаем не мы, а ты ещё и все карты готов открыть, кретин ты чёртов! Ты зачем вообще во всё это дерьмо ввязался, а? Тебе кто такое право дал?» Я виновато хлопал глазами, даже и не думая оправдываться, когда же он подостыл, заговорил о своём, о наболевшем: «Кирилл, я виноват, я знаю… Прости, так вышло. Понимаешь, тут замешена девушка, и… Я хочу, чтобы ты с ней встретился. Во-первых, она видела, как я работаю. Во-вторых, я не хочу её больше терять. Поможешь, а?» Скрипнув зубами, Кирилл выбежал прочь, пнув от души косяк. Адрес Наташи он взял у меня через посыльного, чем продемонстрировал своё полное нежелание общаться с таким типом, как я. Перед самым моим выходом из стационара он, однако, зашёл, слюной уже не брызгал, говорил спокойно и даже уважительно: «Поговорил я с твоей Наташей. Объяснил ей, что ты не монстр, а сотрудник закрытого учреждения, владеющий набором психического воздействия на окружающих. Хорошая девушка. Ум и красота, знаешь ли… У тебя три дня, чтобы наладить личную жизнь. Жениться только не вздумай. Там у тебя в куртке пачка долларов лежит, дрянь ты коррумпированная, должно хватить. Считай, что это твоя премия за проведение операции по поимке особо опасной банды. Кстати, нам тоже кое-что перепало. Должен же быть от тебя хоть какой-то прок… Ну, удачи».
Прежде чем встретиться с Наташей, я занялся её машиной: нанял ребят, отбуксировал её «девятку» в мастерскую и в тот же день приволок обратно. Жертвой криминала девушка оказалась совсем не случайно, её и пасли именно для того, чтобы отобрать квартиру: бандиты получили всю нужную информацию по линии милиции, и взялись за дело. Вариант с Наташей был подходящий: не замужем, прописана одна на немалой жилплощади в престижном доме. Вечером, когда она возвращалась с работы (я уже знал, что Наташа преподаёт в частной гимназии), я тёрся около её машины, и не заметить меня было трудно. Посмотрев на «девятку» (хоть сейчас на продажу), она покачала головой: «Ну, что ты фокусник, я уже знаю… Пошли, что же с тобой делать-то» - «А может… сходим куда-нибудь?» - мне пока хотелось
