О книгоедстве

чрезмерно так не в меру растравлено некими яркими бликами нисколько пока не определенного и истинно наилучшего далекого грядущего.
Причем приобрели они этакие новые духовные ценности как раз из снов наяву всех тех никак не в меру чересчур уж расчувствовавшихся при виде диковинных технических чудес доброхотов-философов, сколь многодумно проживавших свой век в сущем преддверье «судного дня» всей той былой и крайне (для них) затхлой эпохи.
Однако то были одни шапкозакидательские настроения, что сами собой весьма беспечно возникли на почве безмерно спешных и неистовых перемен к лучшему самой-то неразрывной нитью при этом кем-то явно увязанных со всеми теми изумительно «великими» нынешними чисто техническими достижениями.
Да вот ведь, однако, все эти так и окрыляющие души славные открытия на самом-то деле и выеденного яйца никак уж не стоили перед всей той суровой необъятностью тайн пока совершенно еще сокрытых от нас.
Ну а все те крайне заносчивые выражения по поводу творений божьих, которых ТОТ на самом-то деле и близко вот как оказывается вовсе и не сотворял имели в качестве основы именно ту толком пока совсем необоснованную эволюционную теорию.
И это как раз на ее весьма прочной базе и возникло затем великое псевдоучение социального дарвинизма, а из него собственно и вырос, подняв голову к тем отныне уж полностью пустым небесам тот навеки веков проклятый фашизм.
А впрочем, и сама эта чисто абстрактная научная теория как есть, изначально была сколь еще донельзя самоуверенно схематичной и явно на деле излишне простой для самого полноценного объяснения, так или иначе имеющегося во всем этом мире до чего величайшего же разнообразия всех форм ныне существующей жизни.
И было как-никак, а более чем доверху предостаточно, всех тех довольно-то блеклых намеков на ту принципиально иную значительно поболее утонченную, а заодно и сколь разносторонне весьма ведь мозаично сложную картину животного мира, чем то некогда только разве что приблизительно показалось Чарльзу же Дарвину.

И в тот безупречно достойный пример было бы на деле возможно разом еще взять именно тот лишь изначально полностью идеальный круг орбит планет Солнечной системы Коперника, некогда затем со временем вполне этак явно так превратившийся в эллипс Кеплера.
Ну, а как есть вполне напоследок уж ставшего, по теории Эйнштейна, эллипсом довольно-то у своих полюсов сколь наглядно и впрямь-то как есть несколько сплюснутым.
Вот точно так и теория Дарвина непременно нуждается в тех самых довольно многочисленных поправках и весьма существенных столь многое уточняющих коррекциях.
А то самое слепое невежество, что к тому же было чрезмерно перенасыщено всяческими поверхностными знаниями, разом уж порождает одни лишь те невообразимо лютые решения, безусловно, как есть немыслимо многих острых социальных вопросов.
И те самые исключительно так демонические постулаты попросту сходу заполонили собою все и вся…
То есть - это именно они немыслимо и беспардонно и заняли собой место ранее в том еще далеком Средневековье, весьма самозабвенно занимаемое жесткими христианскими догмами.
А между тем тот самый доподлинный духовный прогресс должен был, как на грех явно выглядеть абсолютно иначе, нежели чем та довольно-то простая замена одних стародавних суеверий некими вполне наглядно вовсе ведь иными новоявленными фобиями.
Да и социальное чутье, и идеологически верное подковывание масс более ведь всего собою напоминали именно то сущее же превращение людей в стадо чьих-либо сугубо личных домашних животных.
А те люди между тем не то чтобы совсем неизменны, в принципиально разные эпохи их воспитывают уж и близко никак явно так непохоже…
Да только, то наиболее главное в жизни каждого человека при этом нисколько не меняется ни к лучшему, ни к худшему.
То есть, все те крайне обнадеживающие всякий тот мелкий человеческий разум довольно-то мелкотравчато расплывчатые
веяния действительно продвинули довольно многих людей куда-то очень даже далеко вперед, однако по большей части именно в одном том совершенно так иллюзорном плане.
Ну, а всяческие и всевозможные технические чудеса только и всего, что всецело облегчили весь этот наш сегодняшний быт, а еще и сколь бесконечно они поспособствовали довольно-то существенному оболваниванию абсолютного большинства представителей крайне вот пока невежественных масс простого народа.
Люди в наше нынешнее время стали, куда и впрямь апатичнее людей прошлого: им создали иллюзорный мир, глядящий на них во все глаза со всех тех так уж и ярко поблескивающих экранов.
А как раз потому и досконально тут ясно всего-то лишь то одно: если все те или иные ростки духовности современная цивилизация целиком и не глушит, то, по меньшей мере, она им вполне подчас придает некий тот вялый, довольно водянистый оттенок.

12
Да и вообще безнадежно нелепая попытка самого скорого и резкого крайне так невзрачного переиначивания всей серой сущности человеческого духа, зачастую сколь непременно затем оказывается смертным грехом - принципиально искусственной первопричиной сущего вот последующего забвения и запустения…
Совершенно неосуществимые на всякой той чисто обыденной житейской практике цветные миражи восторженных надежд на некое пресловутое светлое завтра чисто ведь дотла подчас выжигают все то, что простецки естественно и бесхитростно, а именно то по-настоящему вполне живое человеческое естество.
И все это и впрямь невероятно же гибельно для тех вовсе неподдельно светлых дней довольно-то пока далекого будущего.
А впрочем, никто тут не будет с тем, собственно, спорить: в голой теории все, несомненно, может быть фактически же именно верно, но с чистого листа никак нельзя затевать абсолютно никаких весьма существенных преобразований.
И пусть вокруг ад, достойный пера Данте, но то и близко никак не повод, чтобы, разом так бестолково устремясь к призрачным воротам рая, именно что вслепую и начать всеми силами разом-то беспардонно переводить весь свой народ с третьего круга ада на тот при таких-то делах вовсе неизбежный, разом последующий шестой.
Большевизм даже и в самых крайних своих проявлениях - это не более чем шестой круг, - до того наиболее последнего седьмого круга он бы еще непременно дошел, но разве что в случае самой окончательной и именно что на редкость полнейшей своей вседозволенности.
А она могла возникнуть разве что на почве некоего более-менее полноценного и чисто общемирового владычества.
Но то одни донельзя веские дела ныне весьма уж порядочно усовершенствованной и чертовски беспроглядной средневековой мглы…
Однако все те никак не здравые зачатки столь еще откровенно дурманящих души страстей по исключительно старательному выпрямлению кривого пути человечества следует поискать именно в Содоме и Гоморре интеллигентских дискуссий обо всем, что всенепременно надо было сколь неистово зверски уж сходу так сокрушить.
Всем миром до самого основания разом разрушив то, что и послужило главным оплотом былого угнетения, а именно потому и стало оно ныне попросту уж явно никак совсем нестерпимым.
И это как раз потому и возникло весьма твердое желание слишком многое извести в точности, как изводят в доме клопов или тараканов.

13
Причем кому то и близко совсем уж не ясно, что вместо того серого настоящего в последующем бесклассовом обществе действительно прорисовывались черты светлого и наилучшего грядущего, к которому и надо будет идти медленно и без рывков, постепенно пробираясь через дебри бесконечно долгих тысячелетий степенного технического преображения реалий всего этого мира?
И если этот мир ныне закабален всеми видами рабства, то это никак не повод делать из освобождения народов от всех их внутренних оков праздник вконец осатаневшего насилия, поскольку данный путь ведет в одну тьму самой всеобщей людской первобытности…
А чтобы этот мир стал явственно лучше, надо бы его менять ласково и постепенно и это разве что с одними гадами - серийными насильниками и убийцами и можно сколь этак запросто доходить и до той наиболее последней строгости, наилучшим из проявлений которой и впрямь-то может быть абсолютно законная смертная казнь.
Да только чего-либо ждать нам никак попросту уж невтерпеж, а оттого и без того бескрайне долгий путь лишь значительнее удлиняется, и есть самая пренеприятнейшая вероятность того, что неразумное 20-е столетие вполне, может, его удлинить лет на 500, если, конечно, и того явно не более.

Слепок начертанного во снах о светлом грядущем никак нельзя будет с сущим толком использовать в виде безотказной отмычки, дабы чересчур оторванным от всяких реалий мечтателям стало доступно именно в нем себя, и ощутить, буквально-то выпорхнув сверкающими глазенками из всего этого нашего крайне же нелицеприятно обыденного настоящего…

14
Лев Толстой, к наилучшему примеру, наверное, лишь того и хотел, а ради того и потел, впрямь-таки из кожи наружу вон лез…
…видно, уж любо ему было на одной той белой бумаге весьма старательно приучить воинственно и амбициозно мыслящих людей разом ведь научиться вполне отныне обходиться совсем безо всяческих войн, да только чего это хорошего и полезного, в конце концов, из всего этого вообще еще, собственно, вышло!?
Да и чего это он вообще дельного добился, по возможности словообильно дискредитировав армию, навязав обществу слепое непротивление злу, а также и все те беспочвенно радостные ожидания, что довольно-то вскоре все само по себе утрясется, да и обязательно, в конце концов, как-нибудь ведь на деле более чем здраво действительно образуется.
И ведь надо бы фактически сразу до чего веско заметить, что его речи для вполне современного ему общества были сущим вот гласом с небес…
Раз уж думать именно своею светлой головой занятие достаточно болезненное и крайне утомительное…
И чего это тут вообще можно поделать: интеллектуальная ленца есть сколь неизменный и весьма естественный недостаток истинно многих представителей русского народа…
Зато в его натуре почти начисто отсутствует всяческий амбициозный снобизм, а еще и уверенность в самом неотъемлемом и абсолютном праве белого человека, а это и есть именно те качества, что неизменно свойственны довольно многим западным европейцам.
А также в нем попросту нет как нет того самого буквально инстинктивного устремления к лютой жестокости, повсеместно распространенного по всему Ближнему и Дальнему Востоку, а то чего в русском человеке находит выход от сущего отчаяния это совсем не та свирепая и самовлюбленная лютость всякого же завоевателя-азиата…

15
И снова надо бы тут повториться, что есть и то наиболее главное свойство доподлинно русского характера, а именно та безмятежно тихая сдержанность, пока это хоть как-либо было только возможно, ну, а затем этакая бесшабашно отчаянная неудержимость, которую абсолютно никто и ничто не сможет ни остановить, ни хоть сколько-нибудь обуздать.
Ну, а Лев Толстой вовсе бесцеремонно всячески уж прививал тогдашней дореволюционной интеллигенции то самое весьма отвратительное всякому здравому уму псевдохристианское