О книгоедстве

чем целеустремленное к тому желание.
Страстно желаемое, растравливая воображение некую сладкую цель и близко так явно не приближает, а только делает ее значительно более заманчивой…
И именно нечто подобное и порождает всевозможные интуитивные ожидания неких грядущих благ, что сколь непременно ждут впереди всех тех, кто будет до чего безудержно и радостно упиваться светом ярчайших и лучезарных истин, довольно-то малодоступно отображенных в фолиантах всевозможной красочной и сухопарой философской литературы.
Причем слишком уж в ее чертовых дебрях довольно-то многовато весьма ведь различных и крайне извилистых подходов ко всей той на редкость обыденно существующей и исключительно подчас чрезвычайно суровой действительности.
И главное, никакие философские течения самое основное русло жизни нисколько не изменят, а только лишь и могут они устроить на его пути плотины и запруды, мешая ему течь своим совершенно нормальным путем.
Да и явно веет от всех тех пресных и сухих философских постулатов именно тем еще сладковатым душком смерти всякой той кое-кому в конец уж опостылевшей естественности, поскольку в книгах некоторых (далеко не всех) авторов, безусловно, преобладает сущий елей самой безыскусно вычурной искусственности.
А, кроме того, в некоторых книгах обязательно присутствуют, никак небезобидные элементы сколь откровенно так неистовой жажды, что весьма яростно алчет, всяческих и всевозможных буквально-то всепожирающих перемен к чему-либо сказочно наилучшему.
 
22
А между тем, та безукоризненно настоящая горькая правда всецело заключена именно в том, что для непомерно огромного грядущего счастья человечества было бы действительно вот нужно никак ничего того лишнего совсем не измышлять, а преспокойно жить, да поживать во всем по старинке.
То есть именно как оно и было до того безмерно так огненно революционного начала всего того 20-го века…
Причем разве вот кто-либо в ту еще дореволюционную, идиллически пресыщенную благими ожиданиями эпоху и в мыслях своих хоть сколько-то постарался по мере сил обуздать все те на редкость откровенно нелепейшие фантазии?
Ну, так, а заодно вместе с тем вполне ведь следовало до чего деятельно заняться более-менее реалистическим переосмыслением самых обыденных нужд, полностью как есть относительно нового индустриально развитого общества.
Причем если уж и впрямь усовершенствовать вконец заржавленный механизм государственного обустройства, то только лишь руководствуясь при этом логическими принципами, как есть напрямую связанными с логическими цепочками, выстраиваемыми самой жизнью, а не чисто издали пристроенными к ней всякими там философскими постулатами.
А то слишком уж много и весьма неуемно фантазируя, вполне вот возможно будет разом так воссоздать все те истинно давнишние и стародавние средневековые грезы о некоем том лишь некогда затем некогда грядущем рае.
А между тем те самые ослепительно яркие и чисто мифические реалии всего-то, что совсем ведь беспочвенно были притянуты чисто за уши ко всем тем на редкость колоритным и конкретным планам буквально же всеобщего последующего развития ныне существующего общества.
И внешне при всем том оно может выглядеть на удивление красиво, но чисто показная величественность запросто может лишь поболее подчеркивать всю убогость и аморфность чьих-то бравых планов, искрометно построенных на быстро уж высыхавшем на солнце песке…
Причем первоосновой всему тут был именно тот так и изрыгаемый из сколь многих уст воинственный нигилизм столь вот откровенно при этом подкапывающейся под саму основу основ донельзя неприглядно и по сей день точно также существующей современности.
ДА И ТО ОТЧАЯННО БЕССЛАВНОЕ ЕЕ ОКУЧИВАНИЕ ВОСТОРЖЕННЫМИ ДИФИРАМБАМИ ПО ПОВОДУ ГРЯДУЩЕГО КОНЦА ВСЕЙ ТОЙ И БЕЗ ТОГО ДАВНО УЖ ВКОНЕЦ СГНИВШЕЙ ПЛЕСЕНИ ВСЕГО ТОГО КРАЙНЕ ГИБЛОГО ЖЕ МИНУВШЕГО…
И главное, в том самом подвально сыром и темном сталинском грядущем, данным идейно верным намерениям и впрямь еще будет разом уделено довольно-то пристальное внимание со стороны тех, кто полноправно захочет разом захомутать массы при помощи сладковатой на вкус, но очень уж горькой по всем плодам своим, донельзя осатанелой атеистической идеологии.

23
Причем уж, конечно, самое подробное обсуждение весьма впечатляющих перспектив лучшей жизни сколь неотъемлемо важно и исключительно многим еще поистине нужно.
Однако при этом должно было чему-либо подобному происходить никак не на почве совсем беспримерно ярого отрицания всего того доселе ведь некогда бывшего в прошлом.
Ну а тот новый дом для всего общества и за целый век никак не построишь, а потому только и остается, что всеми силами разом укреплять стропила всего того доселе бывшего старого дома, а никак не расшатывать их еще больше на диком ветру никем нежданных перемен.
Однако для всяких тех безумно ярых либералов был вполне же чудовищно оскорбителен, сам как он есть факт того, что то древнее и крайне на редкость в чьих-либо глазах весьма обветшалое здание векового самодержавия и по сей день почему-то совсем нелепо и неправо все еще безбедно разом вот существует.
И нечто подобное явно их доводило, считай, что до белого же каления.
Они хотели света и разума, но дождались разве что тех уж самых серых времен лютой тьмы и всевластия тупой силы и крайне так осатанелого невежества.
А между тем той нынче раз и навсегда канувшей в лету Российской империи до тех сколь доподлинно лучистых дней было некогда и близко-то совсем недалеко.
И надобно было разве что только-то и всего, весьма благоразумно и трезво взявшись за дело никак не наспех со временем улучшить жизнь всего того именно так ныне существующего общества.
Однако чего-либо подобного тому было бы вовсе ведь не достичь путем самой же скорой и отвратительно насильственной смерти всех тех нисколько неординарных людей, что и вправду более чем выгодно отличались от серой и гомогенной массы почти безынициативных обывателей.
Всякая толпа она не только сера и стадна, но и полностью никчемна в каком-либо том или ином интеллектуальном смысле и все ее мышление полностью первобытно, а потому и заря новой краснознаменной эры могла носить один лишь тот сколь пламенно кровавый и крайне разрушительный характер.
Настоящий духовный прогресс может прийти с одним только тем чисто индивидуальным и всесторонним развитием личности каждого члена общества в отдельности, что и создаст со временем новый конгломерат сознания у всего населения какой-либо многомиллионной страны.
Ну а весело вывешивать новые знамена и заменять былые иконы лозунгами и портретами совершенно ничтожных вождей…
И разве от всего того действительно могла бы на деле хоть как-либо перемениться сама суть использования рычагов всего того еще издревле вполне же одинаково работающего управленческого механизма?
Ведь для того, чтобы он и вправду начал функционировать несколько иначе следовало приложить все силы ради лучшего просвещения народных масс, а никак не травить им душу сказками о лучшей доле после того как они и вправду мигом разом очнуться от своего векового сна.

То есть, вместо того чтобы более-менее прочувственно теребить массы восторженными прокламациями надо было их хоть как-либо еще научить вполне самостоятельно думать, а точно также и выводить тех самых считай отдельных его представителей из сущей тьмы на редкость беспросветного невежества.
Однако нечто подобное кое-кому было и близко вот попросту не с руки, раз эти люди и мысли не допускали о том, чтобы хоть как-либо принимать во внимание всю тяжесть вериг того самого и поныне совсем недалекого крепостного прошлого.
И как уж то вообще может быть иначе, коли такие деятели хотят буквально всего сразу и до чего незамедлительно…
И скорее всего, тот наиболее верный путь, вполне разумного и планомерного развития ярких индивидуальностей, а также еще и никак не глубокого взрыхления почвы пустоголового невежества плугом знаний самых азов науки был ведь ни в едином глазу попросту не для них.
Потому как подобного рода просветителям широких народных масс чего-либо ожидать было, и близко-то явно вовсе невмоготу, поскольку мыслили они, да и по сею пору, только-то и мыслят лишь о неких великих благах совсем иного грядущего.
И при всем том они и впрямь радостно втягивают носом ароматы очаровательно светлого и чисто абстрактно сколь лучезарного же бытия, до которого, как оказывается ныне, ну совсем считай так рукой подать.
А все это между тем и вправду некогда подтачивало свет и тепло внутри всякого никак не изощренного в каком-либо абстрактном мышлении на редкость уж незамысловато простецкого человеческого естества.
Ну а тот поистине достойный выход для каких-то вполне искренних людских эмоций тут будет именно явно уж только один.
Причем как есть, сходу разом окажется, до чего еще разрушительна, вся его более чем зачумлено чудовищная суть.
Ну а сколь безвылазно ждать чего-либо на редкость иного самый напрасный же труд.
Но у кого-то при этом так и ощущается в груди дикое стеснение из-за весьма суровой безысходности нынешней жизни.
Ну а как раз потому только и требуется найти же силы для самого спешного грядущего раскрепощения безмерно великих масс трудового народа.
Причем и поныне именно то крайне болезнетворное ощущение из-за всего того социального неравенства и нагнетает все то от века более чем беспросветно темное, что совсем неприметно ютилось на самом краю всего того самыми повседневными мыслями только и существующего всякого того или иного нынешнего общества…
И это как раз-таки оно сладостно соблазнившись ароматом скороспелого добра весьма скорехонько в самый удобный для того момент исключительно же спешно и выползет из тьмы времен на весь Божий свет.
Причем те простые люди столь самозабвенно ожидающие манны небесной после того как яркие лучи книжных истин действительно прольются на скатерть-самобранку крайне непритязательной обыденности могут и не понять, что насильственная смерть несветлого минувшего всегда подразумевает рождение настоящего ада.
И этакий кромешный ад затем уж затмит все те ужасы, когда-либо ранее имевшие место в том или ином уже случившемся прошлом.
Однако нечто подобное было бы вовсе вот невообразимо сложно доказать даже и тем людям позапрошлого века у которых душа находилась в сердце, а не вконец воспалившейся слепой кишке.
А впрочем, буквально все господа идеалисты были пламенно восторженны и бескомпромиссно фанатичны.
То есть, были они вполне разом готовы к любым лишениям народа во имя воплощения в жизнь суровых планов до чего еще спешного и донельзя неотложного преобразования всего ведь того тогда существующего общества.
Тем более что уж внутри всего своего совсем непритязательного «я» и по сей день их потомки и близко так пока не расстались со всеми теми сколь давнишними идеалами чисто средневекового рыцарства.
Однако в эти наши новые времена надо бы брать на щит никак не идею, а сколь весьма разносторонние знания и именно идея народного просвещения и есть главный козырь в борьбе за всеобщее народное счастье.
А под