всходы, потому что люди невежественные никак не закрыты, они только не развиты, а это дело более чем вполне еще поправимое.
Хотя как-никак, а на деле взойти в них могут одни лишь, и только семена вполне уж сколь вот довольно практического и прагматичного познания…
А потому и забивать им мозги всяческими заумными социальными теориями попросту тот еще самый на редкость мартышкин труд!
Они и вправду люди разболтанные и неорганизованные и их кое-кому действительно, пожалуй, хочется до чего еще разом ведь полностью переделать на какой-либо несколько лучший и более благой лад.
Ну а как раз для того, мол, и надобна та самая некая социальная программа будто бы и впрямь полноценно способная довольно уж слаженно и верно во всем поспособствовать всякому истинно наилучшему обустройству людского быта путем полного выравнивания до чего и впрямь самых различных категорий под одну лишь явно только гребенку.
А между тем именно подобным путем как раз и уничтожаются полностью до конца при всем том раз и навсегда, стираясь в труху всякая доподлинная творческая инициатива, а также и тот всецело настоящий никак не показной энтузиазм.
И как то само собой затем и получается, уж вместо того вполне вдумчивого лечения страшных общественных язв кое-кто и по сей день разве что занят одной лишь мудрой заботой мысленного выравнивания, всех тех чисто так всегдашних неровностей социальной почвы.
А между тем подобного рода прокрустово ложе только и может, что уложить все человечество в одну ту большую братскую могилу.
А ради вполне ныне заслуженного человечеством прихода самых наилучших дней всеобщего людского грядущего на самом-то деле надо было всячески воевать никак не с темным прошлым, а именно с тем вовсе уж нисколько совсем несветлым нынешним настоящим.
Да вот, однако, никому уж явно не следовало со всем тем эпическим упоением сколь еще грозно сражаться с химерой некого грубого социального неравенства, а только лишь с главным бичом всякого государства взяточничеством, кумовством и коррупцией.
Хотя, конечно, безо всякой на то особой причины лезть во всякую еще изначально черную грязь никому и близко совершенно негоже, а в особенности во все те самые обыденные часы ничем и никак не потревоженного житейского существования.
28
Однако весьма усердно подгонять к свету высших истин всех тех, кто живет в скверне донельзя житейской своей низкопробной непритязательности, явно при этом еще и наслаждаясь крайне незатейливым своим существованием, попросту уж и близко дело явно этак вовсе ведь непристойное.
Нет, сначала надо было хоть сколько-то посильно выйти за узкие рамки своего довольно ограниченного кругозора, и тогда, может, и удалось бы кое-кому чисто житейски понять всех тех, кто жил, сколь еще жестко находясь в суровых тисках до чего еще стародавнего примитивного быта.
Ну, а столь беспрестанно сюсюкать и кудахтать о той нисколько явно не в меру безрадостной народной доле, а еще и до чего громогласно при всем том воздыхать, что народ, мол, до сих самых пор все это безропотно терпит и молчит…
Нет, именно в этом и есть чего-либо как раз оттого до чего бездумного же взбаламучивания той самой, хотя и не бездонной, однако немыслимо при всем том и впрямь совсем ведь отвратительной обывательской лужи.
И как есть, вполне заранее оно полностью ясно, что всем тем крайне негативным результатом этаких благих и праздных бесед и станет чудовищное беззаконие на многие десятилетия затем обредшее статус полноправного хозяина всех земель и недр, а точно также и всякого людского материала, где-либо проживающего в пределах шестой части суши.
Однако может быть те почти бесцветные серые массы именно что при помощи бесподобно чудодейственного омовения в самые недра всего того, как и понятно проникновенно сладостного и сияюще доброго, в конце концов, и сумеют переменить всю доселе имевшуюся в них обыденную обеспокоенность на те ничем и никем непобедимые, извечно возвышенные идеалы?
Может быть, со временем - да!
Только, не все ли едино, на данный момент времени всю безыскусную естественность грязного мещанского быта нисколько не вытравишь той самой до чего и впрямь-таки безумно благоухающей фиалками прекраснодушной искусственностью.
А между тем все лучшее в людях надо бы именно всецело до чего еще старательно воспитывать, а вовсе не вытравливать все из них злое добела раскаленным железом.
29
А, кроме того, и никак не следует им лить за ворот всевозможнейшие дифирамбы обо всем том крайне утонченном и безмерно возвышенном, поскольку внутри его подчас наиболее главной блаженной сути зачастую слишком много всего того чисто аморфного и искусственного, а не этакого донельзя искусно приподнятого над всем вполне обыденно нас окружающим.
И вот чего только явно же можно бы привести в качестве самого наглядного подтверждения ко всему тому ранее вышесказанному.
Иван Ефремов, «Лезвие Бритвы»:
«Самый великий подвиг искусства - вырвать прекрасное из жизни, подчас враждебной, хмурой и некрасивой, вложить гигантский труд в создание подлинной, безусловной, каждому понятной, каждого возвышающей красоты. Мало этого, тебе придется бороться со все распространяющимся влиянием бездельников, думающих ловким трюком, фокусом, удивляющей безвкусных глупцов выдумкой подменить настоящее искусство. Они будут отвергать твои искания, глумиться над твоим идеалом. Сами не способные на подвижнический труд настоящего художника, они будут каждый найденный ими прием, отдельное сочетание двух красок, набор мазков или удачно найденную светотень объявлять открытием, называть элементом мира, не понимая, что в нашем ощущении природы и жизни нет ничего простого. Что везде и во всем сложнейший узор ткани Майи, что наше чувство красоты уходит в глубину сотен прошедших тысячелетий, в которых формировалась душа человека! Отразить эту сложность может лишь подлинное искусство через великий труд».
30
И вот как раз-таки во имя того, дабы никак не оказался он во всем том своем конечном итоге исключительно уж нелепо сизифовым, и нужно было суметь сделаться несколько ближе ко всему тому, что, безусловно, полностью донельзя снизу-доверху перепачкано вековой грязью своей неумытости, а именно к самому сердцу бескрайне простого народа.
Однако делать чего-либо подобное явно ведь следовало, никак при всем том не стремясь, тот самый народ куда-либо более чем, всесильно поднапрягши волю и мускулы сколь дружно, затем приподнять.
Нет, истинно полезным тут было бы, разве что иногда при первой возможности, к нему весьма вот посильно спускаясь более чем ответственно становиться с ним и впрямь на одну, собственно, ногу.
Да только при всем том, и близко не отдавливая ему его нижние конечности во имя любых самых так до чего добрейших помыслов, а также и довольно-то на редкость тускло светлых идеалов.
И попросту надо бы признать, что ничего сразу в этой жизни к лучшему уж сроду так никогда не менялось.
Путь доподлинно полезного преобразования общества был и будет бескрайне долог и тяжел, а главное всяческие праздные и сытые речи можно сказать его лишь как есть, значительно удлиняют, а тем и отодвигают они вдаль ото всех этих наших нынешних реалий те пестрые и яркие мечты о некоем принципиально ином общественном бытии.
И кое-кто явно перепутал вполне же естественную жизнь и чисто надуманные образы вымышленного мира некой благой фантазии…
ЕЕ грядущая мнимая бытность (то есть именно время на редкость той еще совсем ненаглядной эпохи буквально так всеобщего неминуемого счастья) была до чего обжигающе страстно верна и пламенна.
Ну а главное - и весьма и весьма определенно она как есть, разом нацелена на все, то сколь неизбежно лишь самое-самое истинно наилучшее.
31
Ну а грязное и былое бытие вполне вот следовало зарыть в могиле только лишь вчерашнего прошлого.
А между тем во имя доподлинно праведного приближения светлого будущего нужно было воевать не с необычайно длинными тенями страшных пережитков всего того ныне минувшего, а как раз-таки же активно насаждая те самые более чем архиважные саженцы, куда поболее чего-либо стоящих и истинно лучших грядущих времен.
Ну, а для того самого донельзя последовательного затем осуществления чего-либо подобного и нужно было до чего беспрестанно так вполне умело возиться в скверне и грязи, да и как то могло быть хоть сколько-то, вообще вот иначе?
То есть, явно было весьма этак неотъемлемо важно и крайне во всем потребно на деле как есть приучиться, пусть иногда, да и то разве что вскользь никак не беспочвенно, а сколь надлежаще реально вполне чувственно соприкасаться со всем, тем жизненным сором - высочайшими сторонами всей своей утонченной духовности.
Поскольку нет ничего яснее того, что если уж будет вся духовная жизнь интеллектуальной элиты страны протекать как-либо по-другому, то вот тогда весь тот сильнодействующий яд пропагандистки подсахаренной лжи и лести попросту до чего отчетливо сделает довольно-таки многих культурных людей, самыми что ни на есть невольными прислужниками чьих-либо воинственно-собственнических интересов.
А они между тем всегда были полностью чужды всякому хоть сколько-то стоящему настоящему благосостоянию всего того неизменно нищего российского народа.
Причем речь тут вовсе не идет о некоем временном, проходящем процессе, никак этак и близко совсем не затрагивающем нашу сегодняшнюю, современную эпоху.
Наше несветлое прошлое, словно в зеркале отображается в нашем теперешнем все еще явно невзрачном настоящем.
А потому и абсолютно нет в том ничего удивительного, что некоторые из наших современных представителей довольно-то весьма разнообразных творческих профессий с самой искренней, и, пожалуй, что несколько уж излишне подчеркнуто детской наивностью, до чего смущенно объясняют всю свою неимоверную востребованность сущей пошлостью и всем тем до чего чудодейственно слащавым мраком.
Хотя, между тем, все это попросту, ясное дело, является самой элементарной же хитроумной уловкой, а именно не более чем низменным самообманом и совершенно того и близко так нисколько не более.
32
А между тем всякий социальный заказ искусству может быть кем-либо осуществлен разве что лишь в меру его истинной и безусловной продажности, а как-либо иначе ему совсем уж никогда вовсе ведь нисколько и не бывать.
Однако зачем это он вообще мог кому-либо еще столь непременно как-никак на деле понадобиться?
А все дело тут в том, что бесхитростное упрощение жизни, следуя при этом наиболее удобному к тому изгибу, есть самое естественное продолжение повторения в области духовности тех самых ласковых удобств, что нам создает довольно быстро и легко уносящий нас вдаль от всякой простейшей естественности буквально-таки вездесущий и всесильный технический прогресс.
33
Массам хлеба и зрелищ - это вполне полностью само собой понятно, а чего это тогда, значит, всем тем баловням судьбы патрициям?
А вот он и ответ.
Технически подкованная, словно блоха мастера Левши, цивилизация, само собой, всенепременно разом потребует стиля, вовсе так никак и близко недоступного простым смертным, всем-то духом
