- Л-лекарство, - только и смогла выдавить из себя.
- С кем это ты уже тр*халась тут без меня, что подцепила заразу? – саркастически-хладнокровно. Выпад – и выхватил тюбик. Повертел в руках.
Холод охватил меня изнутри, отрицая даже законы физики и кипяток, что рвался из лейки дождика.
- Ты ох*ела?! – взбешенно, округлив очи. Тотчас вперил в меня жуткий, убийственный, пронзающий взгляд. – Это то, что я думаю?!
Сжались все мышцы от страха, выгоняя влагу из тела долой.
- Нет, - отчаянно, глупо вру, давясь уже слезами.
- Ты что мне лапшу вешаешь, тварь?! – неистово. – КАКОЕ НЕТ?!
Вдруг рывок – и ухватил меня за волосы. Дернул на себя.
Не поняла даже как выбралась, вылетела из ванны. Поволок. Будто вещь, будто тряпку какую, на крики, мольбу, рев не обращая уже никакого внимания.
- Ах, детей она от меня так хочет! Бережется, гнида е**чая! – разворот за руку – втолкнул меня в зал, швырнул на пол. Отлетела я к батарее. – Сейчас я тебе покажу, как предохраняются! Так покажу, что, с*ка, сама еще у меня будешь молить, чтоб все по-человечески было!
Схватил нахрапом, к себе спиной.
- Не надо! Леня, молю! – горестное. А в голове уже мозги закипали от ужаса, осознавая, что именно тот хочет сотворить.
- Ты у меня, мразь, на всю жизнь запомнишь, как меня в дураки шить, шалава ты малолетняя! На чердаке, значит, говоришь?! И куда он тебя?! НУ?! – бешено, выламывая руки до боли, пытаясь свершить все неестественным путем. Рвя меня до крови и адской боли.
Завыла, завыла я не своим голосом, кошмаром давясь.
- Не надо! Не надо! Я врала!
Сдалась моя вселенная.
Да только Тиран уже ничего не слышал.
Не вышло задуманное, так вышло иное – привычное. Не менее мерзкое и унизительное.
Бросил там, у батареи – и сам ушел в спальню, на кровать спать.
Поздно уже было что-то делать. Да и пришла в себя лишь под утро, окончательно все осознав.
***
Это был понедельник. Тот самый. Экзамен. А я ни стоять, ни лежать, ни сидеть толком не могла – все тело адски болело. Да и руки… до сих пор тряслись. Спасибо, что хоть Серебров на работу отправился.
Но уйти из дому – ушла. Не смогла… больше оставаться в этой адской темнице. Там, где не только меня окончательно лишили детских наивных грез, но всякого… человеколюбия.
Куда пойти? Куда податься? Кому жаловаться? Ведь всем… на все плевать.
Да и… вроде как, сама заслужила.
Опять… сама заслужила.
Сама даже не поняла, зачем сюда пришла. Ведь отец явно сейчас... тоже на работе. Но, тем не менее, жму звонок.
Аннет.
- О, привет, - торопко, отступая, давая мне невольно понять ее приглашение. Потопала на кухню. – Ты какими судьбами? Как жизнь молодых?
Разулась – и покорно проследовала за ней. Присела на стул.
- Чего голову повесила?
- Я его ненавижу, - искренне и взрывом. Как никогда еще с ней… искренне. Глаза в глаза.
Оторопела та, выпучив на меня зенки. Так и замерла со столовой ложкой полной какой-то каши, смеси посреди кухни.
Еще один взмах моих ресниц – и потекли слезы. И снова позорно взор уткнуть в пол.
Каюсь.
Господи, мне даже больше не к кому пойти. Никому не нужна. Никто не хочет слышать. И даже ей все равно, но все же…
Нервически сглотнула девушка слюну. Шумный вздох.
Разворот и опустила заготовленное в детскую бутылочку.
Руки в боки – и вперилась в меня:
- И что ты от меня хочешь?
- Ничего, - с обидой, залпом. Живо встала я с места, только в коридор, как тотчас поймала та меня за руку:
- Стой!
Подчиняюсь. Лицом к лицу, не касаясь глаз.
- Присядь, - кивок головы, указывая на стул.
- Я пойду. Зря я вообще… пришла, - растерянно, с опаской: уже не знаю… от кого что еще можно ожидать. И кто еще как решит меня наказать, унизить.
- Вань, присядь, пожалуйста. Давай поговорим.
Колкие сомнения – и покоряюсь.
Вторит и Аннет мне. Напротив.
Шумный вздох. Взор около. И вдруг осмеливается, шепотом:
- А замуж ты за него зачем тогда пошла?
В удивлении выгнула я брови. Миг – и сдалась: очи в очи.
- Отец заставил.
От шока даже рот ее на мгновение приоткрылся.
- А то ты не знала, - невольно язвлю.
Еще бы! Его же женушка всегда в курсе всех событий!
- Нет, - искренне, замотав головой. Прокашлялась. – Но… почему?
- Неважно, - от стыда прячу очи. Гадко сознаться, в том, в чем всегда за глаза, наедине тихо сама с собой, обвиняла Анну, а в итоге и сама оказалась не лучше – поступила точно так же.
Жгучие мгновения растерянности, выжидания, и вдруг снова отозвалась:
- Ну… не знаю. Если уж… так.
- Я домой пойду, - резво вскакиваю вновь.
Разворот, как тотчас мне в спину, будто бомбой:
- А ты другого представляй.
- Что? – в ужасе уставилась я на нее, не веря своим ушам.
- Другого, говорю, представляй. Глаза закрыла – и вперед, - смущенно, тихо прошептала.
- Так, как ты с моим отцом делаешь, да? – сама не знаю, почему сорвалась, столь жуткое ляпнула.
Опешила девушка. Мгновение – и наконец-то натянула на лицо свою привычную, злобно-циничную маску:
- До него. А ты, Вань, - гневно, - взрослая девочка. И хватит из себя жертву строить. Тут два выхода: или смирись… и слушай, что тебе советуют, раз этот брак так нужен был. А нет – мы не в девятнадцатом веке. Паспорт в зубы – и на развод. Гляди, и покороче браки в жизни случались.
Ошарашенная, виновато опустила я голову. Молчу.
- И потом… это же мужики. Всё от тебя зависит. Будет ли он тебя любить и за тобой ухаживать, слушаться и подчиняться, или же станет деспотом и разотрет тебя в порошок. Прошло детство. Включай мозги. И хитрость. Нужен – хватай за рога и правь парадом. А нет – пинок, и пошагала смело дальше по жизни. Не повторяй моих ошибок – не жди годами, что ненужное вдруг станет нужным. А отца твоего - я люблю. И ребенок у нас с ним - общий и долгожданный. Что бы там твоя мать про меня не говорила, и какие сплетни в чужие уши не вливала. Так ей и передай. И себе запомни. Я люблю Колю. И мне плевать, что это вас раздражает.
***
Когда попала домой, Он уже вернулся с работы.
- Где шлялась? – грозно.
- У мачехи, - виновато, с испугом, тихо.
- Что… новые методы контрацепции выспрашивала? – ядовитым сарказмом прыснул.
- Нет, - поспешно.
- Или жаловалась?! – исступленно.
- Нет, конечно, - опустила голову. Помыть поспешно руки – и на кухню. – Кушать будешь?
- Нет, б***ь! Я воздухом питаюсь! Чего у нас пусто?! – не усмиряет пыл.
- Там вчерашнее… - тихо с испугом.
- Сама жри вчерашнее! Я что… мало денег зарабатываю?! Что буду этим дерьмом давиться! – тотчас схватил кастрюлю (что я успела достать из холодильника) и запулил в раковину. Зазвенела посуда. – И чего, б***ь, тарелки немыты?! Или что, у тебя руки только под крема заточены?
- Мне плохо было, - взволнованным шепотом, пряча взгляд.
- Плохо?! – яростным криком. – Я сейчас быстро тебе хорошо сделаю!
Замах руки – как вмиг завизжала я, давясь страхом. Забилась в угол, прикрываясь ладонями.
Но… не тронул.
- Моду взяла… пререкаться! – более сдержано. - ЖРАТЬ ДАВАЙ! – отступил пару шагов назад. – Чего замерла?!
- Прости, сейчас, - торопливо. Кинулась я к холодильнику прожогом.
- И не ной мне здесь. Бесишь.
Ушел в комнату, к телевизору, давая нерадивой жене… больше свободы.
***
Смирение. Мой выбор – смирение.
И эту ночь, хоть душой… но провела я вместе с Федей.
Глава 24. Выбор
***
И пусть я не понимала до конца, что имела в виду Аннет, а все же… в чем-то ее советы принесли плоды.
Я стала тише, спокойнее. И моя отзывчивость, короткость все же утихомирили Тирана.
Несколько недель пыток-попыток ужиться вместе, подчиняться воле мужа – и мы уже… почти нормальная семья. По крайней мере, со стороны, пока не закрывалась за нами дверь, и мы не прятались ото всех на свете.
Ложь. Спасительная ложь, игра и сплошное притворство.
Он пользовался мной, а я - им.
Как ни крути… но как-то, да будет.
А там и результаты анализов пришли. Подобрали мне гормональный препарат.
Осталось только тайно купить, придумать, где прятать, и дождаться месячных.
Не знаю. Если я и могла принять самообман ночей, то ребенок… от этого ублюдка – казалось, это сродни преступлению против всего человечества. Против себя самой.
Как ненавидела Сереброва – так и ненавижу до сих.
А развод… может, Аннет и права. Не девятнадцатый век. И плевать на отца, на данное ему слово. На всех плевать – и начать самостоятельно распоряжаться своей судьбой.
Черт! По-моему, единственное, что я жизни знаю, так это то, что ничего не знаю. И никакая золотая медаль мне не помощник. Увы… такому в школе не учат. И вряд ли когда станут учить.
Как делать правильный выбор. И где найти силы… дать фатуму бой.
Да поздно. В конечном счете, все это (все эти мысли, грезы, надежды на собственную смелость) - всё оказалось тщетным.
Поздно.
Сначала эта запойная молочница (с той самой роковой ночи, когда меня мой муж пробовал всячески) и до сего дня, а дальше… тошнота, слабость, постоянное нервное напряжение.
УЗИ.
Беременна.
Я. Беременна.
Наверно, я окончательно осознала все то, где сижу, что творю, на что решилась, только когда меня переодели в сорочку – и посадили на койку, в ожидании очереди на… аборт.
Мне даже не было страшно.
Казалось, всю меня изнутри нашпиговали льдом, и эти шипы, дико таращась в разные стороны, разрывали не только сознание, но и плоть.
- Ваня?
От ее голоса меня даже подкинуло на месте, вырвав заодно из своего дурмана, кошмара, сна.
Уставилась в знакомое лицо.
- Узнаешь? – мило улыбнулась девушка. – Алёна я, ты еще с аппендицитом к нам попала. Да вот же, не столь давно. А я вот теперь здесь. А ты как тут? Подожди, - поморщилась. - Это ты, что ли, следующая? – дико вытаращила очи. – А то, думаю, совпадение. Тоже Ванесса.
Но всё и так понятно.
От стыда опустила я взгляд. Повесила голову. На глаза проступили слезы.
[justify]- Да ладно, Ванюша! – живо присела