«Так уверенно меня на вербовку тащите!»
То, что предстоящая беседа будет вербовочной, Никеев не сомневался. Он догадывался, из какой конторы пожаловали к нему полночные гости. Догадывался, о чём именно с ним будут говорить, что предлагать и чем запугивать.
В иной ситуации он бы никогда, ни при каких обстоятельствах не пошёл бы на контакт с лубянскими (то, что гости – именно лубянские, Никеев не сомневался). ФСБ не просто конкурент Управления, а злейший враг.
Служба, которую Управление планировало нейтрализовать, в идеале – полностью дискредитировать и подвести под удар радикального реформирования, после которого лубянская группировка перестанет существовать как реальная сила.
Вербовочный контакт с ФСБ (если он не является частью оперативной игры, одобренной руководством Управления) – это, в лучшем случае, гарантия немедленного увольнения с последующим весьма вероятным уголовным преследованием, организованным Управлением через доверенных лиц в следственных органах.
Но такое, очень мягкое, наказание применимо разве что для оперативников из числа младшего офицерского состава, не имеющих доступа к особо чувствительной для Управления информации.
Для старших офицеров, оперативников уровня Никеева наказание иное. Возмездие для таких отступников – «несчастный случай». Отравление, автокатастрофа, сердечный приступ, нападение хулиганов. Или самоубийство в состоянии депрессии.
Такой приговор не обжалуешь. О таком приговоре даже не узнаешь. Пока его не приведут в исполнение. Но и привести в исполнение могут так быстро, что жалобу придётся подавать уже святому Петру.
«Вот как мы сегодня… отравили» некстати подумал Никеев.
Нет, в иных обстоятельствах он бы на контакт с ФСБ не пошёл. В иных… А в сложившихся – пойдёт с охотой. Чекисты это знают, потому так смело и тянут его на беседу.
Он в Управлении – слабое звено. С этого дня он – руководитель ликвидированной из-за провала оперативной группы. Группы, выполнявшей особые задания.
Он теперь объект служебной проверки. И, потенциально, виновник провала. Человек, который может потянуть за собой «хвост» к самому порогу Управления.
И что с ним сделает родное Управление? В лучшем случае – переведёт в распоряжение отдела кадров. То есть отстранит не только от оперативной, а от какой-либо работы вообще. И – прощайте, жирные бюджеты оперативных групп! Прощайте власть, полномочия, увесистые прибавки к зарплате, спецгаражи, загранкомандировки и все служебные перспективы. Прощайте! Точка!
Сидеть ему тогда до самой пенсии на мизерной зарплате, выполняя время от времени мелкие административные поручения.
И это – в лучшем случае.
В худшем… Нет, лучше об этом не думать!
- Доброй ночи, Борис Иванович!
Второй незнакомец был на полголовы выше первого. И пошире в плечах.
Второй довольно быстро перестал быть незнакомцем, представившись:
- Полковник Сулицкий, Федеральная служба безопасности. Рад вас видеть!
И протянул руку. Никеев осторожно и мягко пожал её.
И оглянулся по сторонам.
И тут он с опозданием подумал, что Управление именно сейчас, именно в такой ситуации может установить наблюдение за его домом. Потому что за слабым звеном надо наблюдать. Потому что слабое звено – идеальная приманка.
Но если наблюдение установлено, то контакт уже отмечен. Отступать поздно. Можно, конечно, обыграть для начальства и этот ход, оправдаться перед Шевалдиным, предложить игру с двойником…
Но знал Никеев: если контакт действительно зафиксирован, то оправдываться не придётся. Генерал - перестраховщик, и на оперативную игру с использованием Никеева он не пойдёт. Предпочтёт тихо убрать полковника, который стал причинять так много беспокойства.
Если контакт зафиксирован, то это конец! Без разговоров, предупреждений и служебных проверок. Тихий и верный конец.
- Здесь спокойно, - словно угадав его мысли, сказал Сулицкий. – Всё контролируется.
- Вы недооцениваете Управление, - хмуро заметил Никеев.
- А оно – нас, - парировал Сулицкий. – Давайте-ка по улице прогуляемся. Поговорим. А Коля пока покурит у подъезда.
«Первого Николай зовут» отметил Никеев.
Его разбудили в шесть часов утра.
Разбудил его не дежурный санитар…
Место для разговора было выбрано со знанием дела.
Дорога проходила рядом с улицей, вплотную примыкавшей к Ленинскому проспекту. Ночной поток машин по московским меркам был не слишком плотный, но шум от их движения был достаточно силён, чтобы приглушить слова и помешать возможной прослушке (в таких условиях даже направленным микрофоном сложно было бы осуществить перехват).
Деревья закрывали дорогу со стороны улицы. Листья перекрывали свет оранжевых фонарей, и обычно светлая московская ночь в этом месте была по-настоящему тёмной.
И тёмный этот воздух наполнен был зябким осенним холодом и сырым земляным запахом.
От холода ли этого, или от волнения – появился озноб и мелкая, неудержимая дрожь.
«А совсем недавно так жарко было» подумал Никеев, не слишком внимательно слушая вступительную речь лубянского гостя.
«Кондиционер всю ночь работал…»
Он застегнул пиджак. Медленно. Так, чтобы ненароком не задрожали пальцы.
Дождался паузы в речи Сулицкого и заметил:
- Ну, ваш интерес к Управлению мне понятен. А о деталях пока говорить рано.
- С вами приятно разговаривать, - заметил Сулицкий. – Всё понимаете даже не с полуслова, а с полунамёка. Опыт чувствуется. Служили в органах?
- В советское время немного, - заскромничал Никеев. – В девяностые – в службе безопасности, потом юрисконсультом в банке…
- «Это многих славный путь!» - с наигранным пафосом процитировал классика Сулицкий.
А потом, откашлявшись, спросил уже совершенно серьёзно:
- Цель беседы, надо думать, вам известна?
- Разумеется, - подтвердил полковник. – Сам такие беседы проводил. Да и сейчас иногда провожу.
- Массу времени сэкономили, - отметил Сулицкий и посмотрел на часы. – Хотите знать, что нам о вас известно?
- Могу догадаться, - сказал Никеев. – Я могу определить точки, по которым вы меня отследили. Но всё-таки… Расскажите!
- Хорошо, - согласился Сулицкий.
И процитировал наизусть личное дело.
- Руководитель оперативной группы, сотрудники определены по оперативным псевдонимам как «Вальтер», «Бек» и «Беляк». Профиль группы: точечные ликвидации. Группа работала по команде оружейников. Действиями наших оперативников группа раскрыта, ввиду чего ликвидирована Управлением. Ликвидация проведена…
Сулицкий выдержал паузу.
- Ну, кем именно, вам говорить не нужно. А убирали вы наших подопечных, Борис Иванович. Вы, конечно, скажете, что служба у вас такая…
- Служба, - подтвердил Никеев. – Разве не так?
- Да и чёрт с ней, со службой! – заявил Сулицкий. – Вы же понимаете, что для вас она закончилась. Или скоро закончится. Я, кстати, удивляюсь, почему вы сами с нами на контакт не вышли. Или хотели ликвидации дождаться? Убедиться в том, что ваше Управление серьёзно настроено? Теперь, наверное, убедились.
- Почему вы так категоричны? – возразил Никеев. – Служба закончится… Почему вы так думаете? Исполнителей и раньше раскрывали. И ликвидация эта – не первая.
- А разве те исполнители, о которых вы говорите, были на прямой связи с офицерами Управления? – с притворным простодушием спросил Сулицкий. – Я не знаю, и ничего не утверждаю, но… Неужели были? Или с ними работали через посредников? Ваша группа… бывшая группа – из числа особо законспирированных. Потому у них был прямой контакт с вами. Задания такого уровня не доверяют посредникам. С ними на связи был только один человек. Человек из Управления. Никаких посредников, минимум инстанций. Если есть утечка информации, то виновных искать не надо. Один руководитель, три исполнителя. Трудно ли их всех нейтрализовать? Всё просто и понятно. Двухуровневая схема, надёжная! Но у неё есть один недостаток: Управление подставляет своего офицера. Невольно, конечно. Это обратная сторона простоты и надёжности схемы контроля. Случись что с группой, и концы придётся рубить уже внутри Управления.
Сулицкий вздохнул печально.
- С группой кое-что случилось. Неприятность… Санитары когда приедут трупы забирать?
Никеев промолчал.
- Или приехали уже? – продолжал допытываться Сулицкий. – Не волнуйтесь, мы им мешать не будем. Скандал нам не нужен. Так, видеозапись на память…
- К моему делу запись приложите? – севшим от волнения голосом поинтересовался Никеев. – А ещё как меня подставлять будете?
- Сами как думаете? – ответил Сулицкий вопросом на вопрос.
- Тут и думать нечего, - ответил Никеев. – Теперь это совсем просто сделать. Сольёте в Управление информацию, что я у вас под наблюдением и готовится вербовочная операция. Дадите подтверждение перехвата моих разговоров с группой. Начальство задёргается… Уже задёргалось, а после такого – завьётся, как уж на сковородке. В узел завяжется! Сколько я после такого слива проживу, не знаю. Думаю, не больше суток.
- Всё правильно, - согласился Сулицкий. – Одно замечание: вы и без наших стараний долго не протянете. В архив, полагаю, вас не спишут. Секретоноситель такого уровня должен быть или в деле, или в земле. Не в отставке, это точно!
- А с вашими стараниями? – спросил Никеев.
- С нашими стараниями у вас появляется шанс, - ответил Сулицкий. – Мы поможем вам вернуться в строй. Вы сможете доказать Управлению свою полезность. Даже незаменимость! Для вас сейчас – это гарантия выживания.
- Каким образом? – уточнил Никеев.
Сулицкий достал фотографию из внутреннего кармана.
- Это хорошо, что мы начинаем обсуждать детали. Можно считать, что сотрудничество началось. Вот этот человек…
Он показал Никееву фотографию.
- …находился на связи с Сахновским. Сахновский по известным вам причинам из бизнеса выпал. А человечек этот в бизнесе остался. У него остались контакты с бизнесменами из Латинской Америки, которые выступали посредниками при переговорах с колумбийскими инсургентами. Человек этот до последнего времени был в тени. Похоже, и ваше Управление его не разглядело. Впрочем, и вёл он себя очень тихо, активности не проявлял. С Сахновским общался очень осторожно, в России вообще не засветился. Сейчас, кстати, в Мехико живёт. Хитёр, умеет затаиться. Но очень неравнодушен к деньгам. Вот это и заставит его зашевелиться, выдать себя. Наши люди встретятся с ним и сообщат о возобновлении переговоров по поставке оружия в Колумбию. Эту информацию он, конечно, перепроверит и убедится, что она соответствует действительности. Мы об этом позаботимся. В дальнейшем он получит предложение замкнуть на себя перевод средств по сделке. Это он в состоянии обеспечить. При одном условии: он должен прибыть в Москву и получить часть данных от наших людей. Сахновского нет и за его спину не спрятаться. Нужно включаться в дело самому. А раз он будет в Москве – вам и карты в руки! Вы сообщите данные руководству и предложите использовать резервную группу для продолжения работы по оружейникам.
- А можно ли мне доверять? – с явным недоверием спросил Никеев. – Не решит ли руководство, что меня используют для сброса дезинформации? И не привлечь ли
