прогоняя зевотой остатки сна из своего тощего тела. На одной руке у него болтался второй то ли носок, то ли чулок, на голове торчал ночной колпак с кисточкой и с репьями.
- Это я вчера славно поработал, - произнес человек, оглядывая стоящие у шалаша бутыли и жбаны. - Не будь я Дуремар, - продолжил он, почесав голую пятку свободной от носка рукой. Он надел носок с руки на ногу, встал и погрозил в сторону заросшего травой, камышом и затянутого тиной болота:
– Доберусь я до тебя скоро, доберусь! Ты за все ответишь! Чучело твое будет в нашей лавке у входа, недолго осталось!
Из жбанов раздалось кваканье лягушек. Солнце нагрело банки и там начали извиваться жирные черные пиявки, поднимая муть. И банок, и пиявок было много. Рядом стояли алюминиевые фляги, в которых чернела вонючая грязь. Солнце начало припекать и с болота потянулись зловонные испарения. Когда-то здесь был пруд настолько глубокий, что в нем даже пытались утопить Буратино, но с тех пор все изменилось. Никто в городе не знал, что уже давно бывший Карабас Барабас, а ныне добрый горожанин Карас Барас заготовил вывеску и прятал ее от чужих глаз. На этой вывеске по зеленому фону золотыми буквами было одно слово- Тортилла . И только Дуремар, его единственный и друг, и сват, и брат мог знать, что в своих мечтах Карас Барас видит перед лавкой постамент, на котором стоит чучело черепахи Тортиллы.
- Да, месть подают холодным блюдом, - произнес Дуремар любимые слова своего грозного партнера по бизнесу, но здесь, вблизи болота слова эти отдавали зловонной вонью и в таком жалком исполнении не казались смертельной угрозой.
Не успел Дуремар заняться завтраком, как в зарослях камыша раздался шум, крики, удары кнута и все нарастающий заунывный скрип. Заросли камыша раздвинулись и на поляну, громко рыча и ругаясь, спинами вперед, выбрались два Барбоса- полицейских, которые усиленно что-то тянули из камышей за веревку. Один Барбос бросил веревку, выхватил кнут и давай им лупить камышовые заросли в том месте, где скрывался конец веревки. Из камыша раздались пронзительные вопли и на поляну, упираясь, вышел ослик, запряженный в большую телегу, колеса которой были выше самого ослика. В телеге на куче тряпья сидел Скриппи и даже не пытался хоть как-то приглушить жуткий скрип от своих движений. Дуэт ослика и Скриппи наделал много шума на все болото, заставив лягушек испуганно притихнуть.
- Ну наконец-то!– закричал Дуремар на всю эту компанию. - Я второй день жду транспорт. Грязь и пиявки перегрелись, мне что, на себе все в лавку тащить? Я уже все болото осушил, осталось только лягушек да пиявок вычерпать, а уж там и до черепахи доберусь! Будет нам и супчик и чучело!
Один из Барбосов начал разворачивать и ослика, и телегу в обратную дорогу, а второй подошел к Дуремару со словами:
- Вчера мэр отдал весь транспорт театру Буратино для перевозки декораций, все были заняты.
- Ничего! - взвизгнул Дуремар в ответ. - Скоро Буратино будет любоваться на чучело той, что отдала ему Золотой Ключик и ее старые мозги даже не успеют пожалеть о том, что она обманула настоящего хозяина Ключика и связалась с этим пустышкой Буратино!
- Мэр советует поторопиться с болотом, - прервал его Барбос- полицейский. - Ведь он обещал до новых выборов осушить его.
- Как?!- удивился Дуремар. – Разве он не говорил вам, что скоро у вас будет новый мэр? А кроме того и новый кукольный театр с новым хозяином. Для того я и лишаюсь здесь остатков красоты и здоровья. А тебя зачем принесло сюда?- накинулся Дуремар на Скриппи. - Коль приехал, то останешься здесь за меня, я поеду в город, а то скоро сам начну по-лягушечьи квакать на этом диком болоте.
Он сдернул Скриппи с телеги, морщась от издаваемого тем скрипа. Это стоило Дуремару целого букета заноз, впившихся в его пальцы, из-за чего он разразился жуткой бранью, проклиная и Скриппи, и дерево, из которого его выстругали, а заодно и того осла, который выстрогал такого урода на его, дуремарову, беду. Да чтоб у него все зубы выпали, у того осла, который выгрыз тебя из полена- не унимался Дуремар, пританцовывая на месте от боли. Скриппи, понуро опустив голову, неподвижно сидел на земле, куда его отбросил от себя Дуремар, ожидая для себя худших последствий дуремаровой неосторожности.
Барбосы не обращали внимания на проблемы Дуремара и не выказывали ему никакого участия. Они развернули телегу вместе с осликом к выходу с полянки и загрузили все стоявшие возле шалаша бутыли и фляги, пока Дуремар пытался выковырять попавшие в него занозы, продолжая ругать Скриппи. После погрузки оказалось, что ослик и не собирается никуда двигаться, как Барбосы ни старались. Дуремар сменил свой ночной колпак на широкополую шляпу, забывшую, какого она была цвета в прошлой жизни, поскольку в этой жизни цвета она была никакого. Он положил свой саквояж в телегу, среди фляг и был готов в путь, но ему пришлось взять вожжи и тянуть ослика с поляны, морщась от боли в ладонях. Оба Барбоса навалились на телегу сзади и от этих усилий караван из Дуремара, ослика с телегой и двух Барбосов- полицейских стронулся с места, скрывшись в камышах. Со стороны казалось, что это Дуремар тянет за собой и ослика, и бравых Барбосов.
Буратино.
Дверь с деревянным стуком, резко, словно от пинка ногой, распахивается и в коридор выскакивает Буратино, всем своим видом выражая крайнее возмущение:
- Девчонка! Что она себе позволяет! Больно мне надо! - поспешно удаляясь от двери, бормочет Буратино. Руки его выпачканы мелом. Из- за двери вслед за ним выскочил пудель Артемон, но звонкий крик- "Артемон, вернись!" заставляет его вернуться назад, на звук голоса и дверь закрылась за ним. На двери покосившаяся от удара табличка с золотыми буквами "Директор театра".
Здание кукольного театра было трехэтажным. На первом этаже была территория артистов и зрителей. На втором этаже помещались кабинеты и служебные помещения. На третьем этаже была жилая зона труппы. Вот на третий этаж и скрылся Буратино. Вбежав в комнату, на двери которой была табличка "Буратино . папа Карло", он с размаху бросился на кровать и уставился в потолок. В будние дни репетиций и всяких дел с утра до вечера он любил носить простой наряд и оставался прежним Буратино в красных шортах, зеленой курточке и в полосатом колпачке с кисточкой.
- Что с тобой, Буратино? - озабоченно спросил папа Карло, мастеривший волшебное дерево для нового спектакля.
- Несносная девчонка!- не унимался Буратино. - Я больше не буду ходить на ее уроки! Мне, главному режиссеру некогда заниматься всякой ерундой!
Папа Карло присел на краешек его кровати:
- Мальвина заботится о тебе, потому что ты должен обучиться грамоте. Теперь без этого нельзя.
- Сколько можно учиться?- не соглашался Буратино. - Я и так уже знаю пять букв и умею считать до четырех сольдо, за которые я продал азбуку.
Папа Карло был невозмутим:
– Этого очень мало, Буратино, букв гораздо больше и надо еще уметь читать и писать, а друзей у тебя гораздо больше, чем четыре и ты не сможешь их даже сосчитать.
- Зачем мне их считать?! – удивился Буратино. – Это друзья, с ними надо дружить, а не считать как золотые монеты. Да и зачем грамота нужна, если вон кот Базилио ни одной буквы не знает, всю жизнь бродяжничал с Алиской, джинсами приторговывал в подворотнях да помадой, а теперь он мэр города нашего. Зачем ему грамота какая-то?
Папа Карло засмеялся:
– Глупенький ты еще, Буратино. Ведь кота Базилио мэром сделали деньги Карабаса Барабаса. Он все распродал, даже бороду свою и не пожалел денег на выборы. Поэтому Базилио и мэр. А тебе надо учиться, Буратино. В жизни бывают грамотные люди, но глупые, а есть неграмотные, но умные люди, которым жизнь не дала возможности обучиться грамоте. Кот Базилио – он хоть и мэр, но он ни умный, ни грамотный, а навесил на шею печать города и нацепил на себя мантию мэра. Тебе надо учиться, мой мальчик, чтобы никто не мог тебя обмануть.
Буратино со вздохом сел на кровать. Минутами раньше он рухнул на эту кровать разгневанным главным режиссером, а теперь вставал с нее маленьким мальчиком:
- Ну ладно, – снова вздохнул он. – Научусь пальцы пересчитывать, да свое имя писать научусь и твое тоже, – добавил он.
- А пока мне бежать надо, меня мои куклы ждут новый спектакль ставить и я умею это без всякой грамоты. Обещаю тебе, папа Карло, я буду умненьким благоразумненьки, - он соскочил с кровати, поправил колпачок на голове и умчался за дверь, придя в себя от учебного пресса Мальвины с ее мелом, с ее чернилами и с ее деревянными счетами. Буратино спешил на репетицию нового спектакля по сценарию Пьеро.
Кот Базилио .
Старинные напольные часы неспешно и мелодично пробили четыре раза. До конца рабочего дня оставался еще час и кот Базилио радостно потянулся за своим огромным столом. За день ему вконец надоели и эта болтающаяся на шее городская печать, и эта красная мантия мэра с голубой широкой лентой через плечо. Он вскочил со своего большого мягкого кресла с подлокотниками и с удовольствием почесал бока, не обращая внимания на беседовавших о чем- то лису Алису и ученого Богомола. Сколько времени ни занимал пост мэра кот Базилио, он никак не мог отвыкнуть от привычки чесаться. Посетителям и его подчиненным при этом казалось, что их мэр постоянно поправляет на себе одежду то в одном, то в другом месте. Морду кота украшала большая круглая заплата из золотой парчи на широкой резинке, которая закрывала его левый глаз. Особо наблюдательные слуги мэрии поговаривали, что мэр надевает эту повязку то на один глаз, то на другой. На стене, за креслом мэра, висел герб города в виде щита геральдической формы с золотым ключиком и лавровыми ветвями. На столе мэра помимо огромного чернильного прибора в виде старинного замка стояла большая серая мышка, спина которой была утыкана разноцветными карандашами. Мэр частенько выгонял всех вон, запирался в кабинете и катал эту мышку по столу, отдыхая от дел и от просителей всех мастей.
Кот Базилио достал из стола позолоченную мухобойку и начал ходить по кабинету в поисках мух. В это время лиса Алиса с Богомолом закончили беседу и тот с портфелем вышел из кабинета.
- Ну зачем ты водишь сюда этого Богомола? Я никогда не могу понять где у него верх, где низ, где зад, а где перед. Ладно, хоть стал беретик на голову одевать. Жуткий тип.
Лиса Алиса сидела за своим столом секретаря мэрии и наблюдала за охотой кота Базилио, вооруженного мухобойкой:
- Ты не отвлекайся, занимайся своим делом, а я свое дело знаю. Это не простой богомол, а умнейший финансист. Он помог Карабасу Барабасу ограбить соседний город и те до сих пор долги выплатить не могут, а теперь он к нам в город сбежал и помогает с театра глупенького Буратино деньги качать, а на эти деньги Карабасыч болото выкачивает, будь оно неладно. Эх ты, котище- глупые усищи, это тебе не пять золотых утянуть! - И лиса громко засмеялась. Кот Базилио резко повернулся:
- Это ты что, Алиска, надо мной смеешься? Сейчас в морду вцеплюсь! – взъерошился кот Базилио и отбросил мухобойку. Лиса Алиса невозмутимо взяла со стола колокольчик и позвонила. В кабинет вошла служебная дворняжка в форменном одеянии
