никуда ехать в тот день?"
Девушка вдруг вспомнила высказывание, в котором говорилось о том, что каждому выпадает своя порция испытаний. "Когда я была маленькой, то хотела стать взрослой, чтобы меня не опекали. Теперь выросла, но мне хочется вернуться в детство, где было меньше сложных решений и проблем. Как же всё циклично... Но я все равно не хочу вести себя, как ребёнок. Меня и так не все воспринимают серьёзно. Бэмби... Это мило, но я же не похожа на оленёнка из мультика. Не такая наивная и доверчивая...".
- Слушай, это ж, получается, я спас тебя от возможного изнасилования, - показалась из-за каменной перегородки голова Захара. Сон не мог сковать и Бородулин, и его язык пустился в пляс.
- Не факт. И что?
- Значит, ты должна мне одно изнасилование, - заключил парень, загадочно улыбаясь.
- Чего-о-о? - остатки задумчивого настроения покинули Кристину. Она с негодованием уставилась на парня. - Ничего я не должна!
- Должна-должна. В принципе, у тебя два варианта. Первый - спасти меня от изнасилования, но - будем реалистами - я не самый привлекательный парень, чтобы пользоваться спросом. Второй вариант мне нравится больше. По предварительной договорённости, в игровой форме, не обязательно со включенным светом…
- Ой, Захар, уймись! Найди уже себе девушку и успокой свои гормоны!
- А ты на что? - возмутился Захар. - Да и где мне в Соул-сити искать девушку, по-твоему? Плюс в силу обстоятельств тут все не особо долговечны. Уловила аналогию с резиновыми куклами?
Малиновская вздохнула и повернулась на бок, скрывая улыбку. Захар же, не получив ответа на свою провокацию, замял тему. Шутки Бородулина дали девушке больше, чем могли бы дать его же утешения. Юмор ограждал парня от грусти и тяжелых мыслей, и Кристина, последовав этому же принципу, впервые за несколько дней ощутила спокойствие.
Какое-то время героиня слушала неровное дыхание Захара. Затем он встал, порыскал в своем рюкзаке и побрел на чердак. "Опять пошел легкие забивать", - догадалась Кристина. Малиновская хотела дождаться друга и устроить ему взбучку по поводу курения, но незаметно сама погрузилась в сон...
2
13 октября 2017 года, раннее утро
“Влад, прошу! Выслушай меня!”
“Что выслушать? Хватит морочить мне голову!”
“Я знаю про рак. Ты должен взять себя в руки и не сдаваться! Если потребуется моя помощь, то...”
“Хорошая идея! Сейчас и возьму дело в свои руки!”
“Нет! Не-е-е-ет! Хр-р-р…”
Что-то холодное и мокрое коснулось лба Кристины ранним утром. Девушка открыла глаза и ощупала шею. Как и ожидалось, никаких следов удушья не было. “Всего лишь сон”, - с облегчением подумала Малиновская.
Нарушителем спокойствия оказался желтый осенний лист, один из многих, планирующих под порывами ветра. Такой же одинокой, как эти листья, оторванной от дома и родных почувствовала себя и Кристина. “Эх, а ведь сейчас утренний мамин кофе был бы совсем кстати”, - с горечью подумала девушка. “А еще лучше с омлетом. Или с оладьями…”.
Под утро прошел дождь. Воздух стал богатым и пьянящим, перила балкона блестели от влаги. Чудом стихия обошла стороной прямоугольник бетона под козырьком, где в спальном мешке находилась Малиновская. Тёмные тучи уносились вдаль, выполнив свою скромную работу.
Позади была всё та же роковая площадка между последним этажом и чердаком. Высохшие растения на стенах доживали последние деньки, а электрический счетчик прятался за ржавыми металлическими дверцами. Ничего не напоминало о вчерашней потасовке, кроме лежащего на земле лоскута блузки.
“Где Захар?” - встревоженно подумала девушка. В углу, за стенкой стоял сложенный рюкзак, рядом - аккуратно сложенный сверток и лаконичная записка с надписью “Спасибо” на нем. Как выяснилось, у Бородулина не было собственного спальника, потому пришлось заимствовать его у Мастакова, который вряд ли бы вернулся за своими вещами. На вопрос о том, как он проводил предыдущие ночи, Захар завернул что-то про аскетизм и находчивость.
В свертке оказалась бежевая шаль. “Возможно Захар не такой уж невнимательный”, - подумала героиня, кутая плечи в теплой накидке. Кристина не исключала вероятности того, что она была изъята из того же рюкзака Влада, но проявление заботы от Бородулина было всё равно приятным.
Люк на чердак был приоткрыт, и Кристина догадалась, что парень находится на крыше. Осторожно поднявшись по ступенькам, девушка ступила на мокрую кровлю. На открытом пространстве прохлада ощущалась еще острее. В окружении рогатых антенн, на маленьком сером пледе, спиной к подруге сидел Бородулин. Уши его были закрыты наушниками.
Рядом, на расстоянии вытянутой руки от парня лежали пистолет, пачка сигарет и зажигалка. Малиновская не знала, зачем Захару оружие, но решила не задавать лишних вопросов. Вчера Кристине открылась другая сторона друга, и ей предстояло слепить из прошлого восприятия и увиденного вчера новый образ Бородулина. Героиня до сих пор не могла определиться, был ли он тогда просто зол или действительно получал удовольствие от совершаемого акта насилия. “Так или иначе, Захар спас меня, и было бы глупо осуждать методы, использованные им для моего спасения”, - решила девушка.
- Чем занимаешься?
Пауза повисла в воздухе. Бородулин даже не шелохнулся. Кристина подошла ближе и увидела, чем занимается друг: он что-то быстро писал на тетрадном листе бумаги. Девушка решила подобраться вплотную, чтобы рассмотреть написанное, но Захар будто почувствовал неладное и резко обернулся. Малиновская отскочила и, смутившись, сомкнула пальцы за спиной.
- Спросила: чем занимаешься?
- Пишу на тебя донос за нарушение личного пространства, - сказал Бородулин с прищуром.
- Я ничего не нарушала…
- Скажешь, что не пыталась ничего подсмотреть? Врёте, гражданочка!
“Так и знала, что он услышал меня в первый раз, но просто проигнорировал!” - вознегодовала Кристина. Оправдываться в данной ситуации было бы глупо. Оставалось переходить в нападение.
- А вдруг ты писал про меня гадости какие-то? Мне нужно было удостовериться…
- Гадости я обычно говорю в лицо, так что зря боялась, - подмигнув, заверил подругу Захар. - Как спалось вообще?
- Нормально, - буркнула Кристина.
- Могу поздравить тебя с тем, что ты точно не храпишь. Либо храпишь, но ровно в то время, пока я сплю.
Не услышав новых вопросов от Малиновской, Бородулин снова вернулся к маранию бумаги. Героиня, не привыкшая к подобному ведению диалога, была вынуждена подбросить новых дров в огонь беседы.
- Так всё-таки, что ты пишешь?
- Завещание. Мы, знаешь ли, в таком месте, где осторожность не повредит. Распоряжаюсь своим скудным наследством.
- Ну тебя, - вздохнула Кристина. - Не хочешь говорить - не надо.
- Какие мы нежные! Дневник веду. Описываю события дня и свои размышления. Не знаю, правда, получится ли вынести его за пределы Соул-сити.
- Ого. Тебе даже здесь хочется заниматься творчеством.
Малиновская осторожно присела рядом. Захар погрыз немного ручку, написал еще пару строк и отложил блокнот в сторону. Ребята смотрели вперед, на поднимающийся солнечный диск, окрашивающий черту горизонта оранжево-розовыми оттенками. В глазах Бородулина блуждали мысли. “Ну и как вообще к нему привыкнуть?” - обиженно подумала Кристина. “Обычно чешет языком, как помело, а сейчас слова лишнего не достать”.
Какое-то время ребята просидели в молчании, пока Бородулина в очередной раз не потянуло на философию.
- Знаешь, что странно? Чем честнее ты становишься по отношению к окружающим, тем меньше они стараются понять тебя. Но стоит напустить на себя таинственности, загадки, так все сразу начинают проявлять интерес.
- Ты о чём?
- Возьмём тебя: задала очевидный вопрос про записи, хотя, будем честны, тебе же не особо интересна тема творчества…
- Это не совсем так…
- Не суть. Из всех насущных вопросов ты выбрала тот, который не скажет обо мне ровным счетом ничего. А теперь отмотаем время назад. Помнишь свою главную претензию ко мне? Захар, почему я почти ничего не знаю о тебе, а ты обо мне так много? Ответ ведь на поверхности. В отличие от тебя я просто задаю правильные вопросы. Диалог для меня - не самоцель, а формирование взаимоотношений, процесс сбора архива сведений о человеке.
- Ты забыл упомянуть, что тебе просто нравится шпионить за людьми, задавать им всякие каверзные вопросы. А если я, допустим, не знаю, что спросить? Ты же лучше меня знаешь, что интересного можно рассказать.
- Ну это же совсем примитивно! Ждать, что собеседник сам тебе всё на блюдечке выложит. Так работает не со всеми. Нужно брать ситуацию в свои руки, если не хочешь быть посредственностью в общении.
Кристина надулась и по нос укрылась шалью. Сказанные Захаром слова задели её. “Лучше бы осталась внизу и поспала еще часик”, - подумала девушка.
- Обиделась?
- Нет, обрадовалась, - саркастично сказала Малиновская. - Кому будет приятно, если его назовут посредственностью?
Захар вздохнул.
- Обиделась, потому что не слушаешь меня. Суть замечания в том, что нужно больше копаться в людях, в частности - спрашивать то, что позволит узнать их лучше, то, что интересно тебе самой.
- Почему же тогда вчера ты не захотел услышать версию событий Мастакова? Почему не копал в нём?
- Потому что он не тот человек, чью точку зрения мне хотелось услышать. Согласен, это необъективно, поскольку тебя я знаю дольше. Но у меня и не было планов заводить с Владом дружбу, так что всё по-честному.
- А у меня почему ничего не спросил?
Бородулин расплылся в улыбке.
- Видишь ли… До вчерашнего инцидента я был в курсе, что у тебя на любовном фронте всё сложно...
- Вороновский! Говорила же никому не говорить! - вознегодовала Кристина.
- В защиту Кости скажу, что он не говорил, кто твой ухажёр. По случайности вчера его личность была раскрыта. И да, в жизни Мастаков оказался мерзким типом, как его и описывали.
- Вчера ты немногим от него отличался, если посмотреть со стороны…
Захар встал, вытащил из пачки сигарету и закурил. Теперь он возвышался над Кристиной во весь почти двухметровый рост и выдыхал едкий дым.
- А мне показалось, что всё было вполне органично. Не сказать, что во мне читался псих, но ты точно знала про мою непредсказуемость. Я, в принципе, никогда не преподносил себя как белого и пушистого.
- Тебе нравится причинять людям боль?
- О, а ты делаешь успехи! Вопросы по существу пошли, - похвалил парень. - Наверное, нравится. По большей части - неосознанно. То, что ты вчера видела на крыше, называется приступом гнева. Такие приступы были и в детстве, во время занятий в секциях боевых искусств. когда хотелось победить любой ценой. Насилие оказалось замкнутым кругом: какое-то время борешься против обидчиков, а потом сам становишься агрессором. Вчера, спустя семь лет, гнев снова проявился.
- Ни у кого из твоих родителей не было такой же проблемы?
- Было. У отца. Забавно, да? Отец не дарил мне подарков на этапе взросления, но подкинул вот такой генетический сюрприз. Из-за которого, кстати, их брак с мамой и развалился.
Малиновскую восхитила простота, с которой друг рассказал о довольно личной детали. Её доверие к Бородулину окрепло.
- Кстати, забыл рассказать новость утра. Даже такой мир, как Соул-сити, несовершенен. Падение Мастакова с крыши зачли мне как убийство. Не знаю, ошибка это или
