Древние анатолийцы и Евразия (часть 1)

Лапиньский ("Горцы Кавказа и их освободительная борьба против рус-ских". 1863), три года воевавший на стороне черкесов против русских войск (под именем "Теффик-бей"), описы¬вает вид (устройство) адыгского святилища сер. XIX века (видимо, типичного и для древности, но, предположительно, дополненного христиан-ским крестом (который мог соотно¬ситься и с образом богини Неба)); а также и умилостивитель¬ное богослужение, в котором причудливым образом переплелись представления хатти-кас¬ков, адыгов рубежа (и ранее) нашей эры и христиан¬ства (обряд как следствие синкре¬тизма религиозных воззрений). Можно полагать, что, как представляется, пер¬вая кардинальная модификация раннеземледельческих верований касков и их потомков на Кавказе (как и касков, сосуществующих с палайцами) была иници¬ирована патриархаль¬ными, ското¬водческо-кочевыми религиозными воззрениями соседей-праариев (позднее же - древних гре¬ков), и только много позже появились христианство и ислам.
Итак: "Мощные столетние дубы [дубы соотносились с божествами Неба и громо-вержцами у мно¬гих этносов], образующие круг, бросали густую тень на род грубого каменного алтаря [стоящего в центре круглой поляны, - символика небосвода], в середине которого (алтаря) возвышался очень старый, грубо сделанный крест"... (здесь, в процессе богослужения "с четверть часа" молились Хри¬с¬ту (часть текста молитвы: "Великий бог! Иисус - сын бога, Мария - мать бога"), однако ни пастырь (распорядитель священной церемонии), ни паства при этом вообще не осеняли себя крестным знамени-ем)... "На каменной плите, заменяющей престол алтаря [видимо, стол для приношений ("первый" из двух столов-плит)], стояли чаши с пшеничным хлебом и маисовыми пиро-гами, мёдом и маслом, а также сосуды с молоком и с "жидкой просяной кашей... с медом". Вокруг алтаря, при¬готовленные быть принесёнными в жертву, "стояли 4 моло-дых быка, 8 баранов и 8 козлов".
И, характерно (сакральная символика свидетельствует), что все дары, стоящие на "первом" столе-плите для приношений (таких плит-столов для даров, в силу архаичной традиции, и должно было быть два), а также 8 баранов (сами животные и их сакральное количество (в т.ч. и 3 вида животных))  соотносятся с культом архаичной богини Неба, матери растительности (баран); а 4 быка (цвет не приведён, как и форма алтаря) и 8 козлов - по назначению жертвоприношение богу-отцу, владыке земли (быки) и преис-подней (козлы) в ознаменование (моление о) его пребывания на небесах (сакральные числа 4 и 8) не только в качестве паредроса богини, но и как "огненного змея", т.е. как бога Грозы, у адыгов - Тха/Шибле (возможно, стояла сильная засуха).
Из дальнейшего же описания хода богослужения следует, что это святилище - храм сугубо патриархальной культуры и соотноситься с культом бога Тха, но при этом и традиции (ритуалы) глубокой древности (уже весьма туманные) иногда соблюдаются. Так, Т. Лапиньский пишет: "Ста¬рик (пастырь, священник) подошел к алтарю [после жер¬твоприношения и наполнения кровью трёх больших деревянных чаш], взял в руки большую плоскую лепешку и сказал внушительным голо¬сом: "Хлеб, который вы принес¬ли великому Тха в жертву, лежал на его столе и сделался святым. Ешьте этот хлеб и это принесет вам счастье". Однако хлеб этот лежал на "первом" столе, столе бо-гини-матери, а в эпоху раннеземледельческой культуры хлеб, молоко и мёд - однозначно дары иск¬лючительно женскому божеству (Великой богине). Вместе с тем, однако, патриар¬хальный Тха, на¬де¬лённый статусом владыки Неба, "унаследовал" многое "небесное" от богини Неба после её ниспровержения до уровня "мать-земля" (он, к примеру, "творил" высокую, небесую воду; ему при¬но¬сился в дар мёд, а пчела - один из архаичных обликов, принимаемых богиней Неба). Заметим, что и у ариев-хеттов хлеб (определённого цвета и толщины) приносился в дар богу Грозы. Нельзя исклю¬чить также и того, что этот хлеб мог соотноситься с хлебом "Святого Причастия" ("телом Господ¬ним").
Как известно ("Древний человек и божество". Т2. Инет) "вследствие патриархальной (революционной) переоценки скотоводами-номадами значимости и функциональности раннеземледельческих божеств по половому признаку, в сакральном мире богов произошла теологическая инверсия" (женские божества были "спущены с небес" и низ-ведены до уровня "мать, жена, сестра"), а мужские божества заняли все "руководящие должности" на небе и земле). И весьма важно (Е.А. Ахохова и др. "Социальная и магиче¬ская семиотика женских культов... 2015. №3), что подмечено, что "метафора [!?] смены женских божеств мужскими... отразилась в мифо-религиозных представлениях абхазо-адыгского общества" (это следует и из ритуалов, описанных Теофилом Лапинским).
И что особенно характерно для воззрений патриархата (в описываемом обряде бого-служения), так это то, что здесь все три чаши с кровью (разнородных (амбивалент¬ных) по назначению жертв: быков, баранов, козлов) были поставлены на "вторую" плиту (стол для приношений мужскому божеству - богу-отцу либо его проявлениям); т.е. в описан¬ном Т. Лапинским обряде богослужения, жертвоприношение совершено (по понятиям этой паствы и их пастыря) в честь амбивалентного бога Тха (который здесь должен был бы отождествляться с Иисусом). Согласно традиции и это богослужение заверши¬лось коллективной трапезой (примерно "в ста шагах от алтаря горели широким полукругом около 30 костров, (и) над каждым из них висел большой котел").
Итак, этот адыгский храм, функционировавший ещё в сер. XIX века, - святилище от-крытого типа (т.е. простейшее): в кругу (в роще) священных столетних дубов стоял алтарь (видимо, почти не обработанная плита (небольшая платформа)), рядом с которым были положены ещё две плиты (столы для при¬ношений). Очевидно, что поскольку здесь алтарь один (и поставлен в центр круга), а столов - два, то в данном святилище, по-видимому, сотни лет назад (задолго до христианства), раздельно "кури¬ли фимиам" проявлениям Двуединого божества (то же выявлено и в палеолите). И так как это святи¬лище - типично неолитическое, то "священная роща" и отсутствие золы у алтаря (т.е. этот алтарь, видимо, - не "огненный" (на нём жертвы не сжигались, но оставлялись)) позволяют пред¬пола¬гать, что здесь предпочтение отдавалось отправлению культа Всеоб¬щей матери, богини Неба (что весьма вероятно в матриархате, а судя по описанию Теофила Лапинского (дары поставлены на "первый" стол), - эта традиция неизменно воспроизводилась).
Считается, что и у адыгов священнослужители (жрецы) являли собой наследственные кланы. По¬нятие же "жрец" у адыгов обозналось словом "тхьэкъуэ" (А.Т. Шортанов), в котором ("тхьэкъуэ"), "по предположению крупного знатока адыгской культуры Л.И. Лаврова... слышится "сын бога".
Так ("Земля Ханаанейская"), у ханаанеев звание (сан, титул) "главный жрец" обозна-чалось выражением "Rav Cohanim" (как уже упоминалось), которое, будучи представ-лено как шум.-акк. "Rav Co-ha-(anim)" (рав ку-аним), где шум.-акк. "рав" означает "боль¬шой, великий"; шум. "ку" значит "друг" и акк.-хан. "аним" - "небеса" (слово муж. рода), - интерпретируется как "Большой друг (бога) небес".
Легко видеть, что адыг. термин "тхьэкъуэ" (жрец), представленный в виде выражения "тхьэ-къуэ", где адыг. "тхьэ" означает "бог", а морфема "къуэ" - это адаптированное шум. слово "ку", - так¬же может зна¬чить "Друг бога" (к примеру, у арабов другом Бога (как "Эль-Халиль") считается праотец Авра¬ам/Ибрагим).