заявил этот ребенок, - я придумала вопрос. Слушайте! Водоизмещение эсминца проекта 56 – 3500 тонн, а авианосца «Минск» - 43000 тонн, - Сашка делает паузу, прищуривает свои миндалевидные глаза и говорит, - Вопрос – «Ну, и что из этого?»
Мама закрылась в ванной, а папа, папа… еле успел в туалет….
ОБ ОФИЦЕРСКОМ ЖИЛЬЕ…
КОМСОМОЛЬСКАЯ, 21
Этот дом, дом №21 по улице Комсомольской, стоит сразу же при въезде в стольный городок Фокино, более известный в подлунном мире, как Тихас.
Дом очень интересен тем, что относится к проекту «ХИ-ХИ ХА-ХА», т.е. одна лестница, которая делит дом на две части; система коридорная, т.е. этажи представляют собой длинные коридоры, расходящиеся направо и налево от лестницы, в которых напротив друг друга располагаются квартиры.
Заселение дома началось в октябре 1972 года – вот он, какой древний, и стоит до сих пор. Правда, в наших квартирах с ванными комнатами типа «Гавана», то бишь, сидячими, и балконами в «одну пятку» живут уже другие люди.
Тоша, молодой инженер-лейтенант, получил в этом доме однокомнатную квартиру площадью целых 13-ти квадратных метров, что его вполне удовлетворило, так как позволяло затащить сюда мотороллер, на котором он ездил на службу.
Что, кстати, он и сделал.
Поскольку Тоша был в первую очередь инженером, а потом уже лейтенантом, то регулярно проводил Планово-предупредительный осмотры и ремонты своего боевого коня.
Это выражалось в чистке, смазке и проверке двигателя железного агрегата. А голос у Тошиного «Росинанта» был еще тот…. А это, как вы сами понимаете, не вызывало «бурного восторга» не только Тошкиных соседей, но и всего дома. Ведь он же, дом, был-то проекта «ХИ-ХИ ХА-ХА».
И вот однажды Тоша поленился затаскивать свой мотороллер в свою квартиру на четвертом этаже, а оставил его возле подъезда – в то время Тихас слыл тихим и не криминальным, чем он славится и сегодня.
Вечером, наслаждаясь свежим пивом и копченым палтусом, Тоша рассматривал альбом с иллюстрациями Сальвадора Дали и был несказанно удивлен, что в дверь его квартиры кто-то постучал – обычно к нему просто заходили, т.к. дверь он никогда не закрывал.
Он открыл дверь. В коридоре стоял мужик, у ног которого лежали два чистеньких почти новых колеса:
- Извините меня, - промолвил гость, - это не Ваш ли мотороллер стоит возле подъезда?
- Мой. А в чем дело, любезный? – грозно ответил Тоша.
- Не переживайте, товарищ. Просто я уезжаю, а у меня остались два колеса для мотороллера. Такого, как у Вас. Может, купите? Дешево отдам.
Тоша, не задумываясь, купил. Он был парнем уральским, а значит домовитым и запасливым, да, к тому же, ему было некогда – его ждал Дали.
Каково же было удивление Тоши на следующий день, когда спустившись во двор, он увидел свой мотороллер без колес. К сиденью была приклеена бумажка: «Еще раз заедешь на своем тракторе на четвертый этаж – снимем уже не колеса, а руль. Колеса найдешь в своей квартире. Мстители».
И дом продолжил жить своей обычной жизнью….
«ИВАН РОГОВ» - ИЛИ КОМУ ЭТО ВСЕ ПОМЕШАЛО…
Это чудо кораблестроения пришло на «Дальзавод», для послепоходового ремонта, завершив переход из Балтийского моря на Дальний Восток.
Огромных размеров десантный корабль-док, носивший название «Иван Рогов», возвышался над рядом стоящими кораблями и цехами завода, олицетворяя собой кораблестроительный гений страны Советов.
Этот исполин мог на своих палубах нести танковый полк и полуторатысячный десант, или несколько вертолетов, а доковая камера могла принять три судна на воздушной подушке. К тому же он был вооружен артиллерией и ракетным зенитным комплексом «Оса», а его лазерный дальномер можно было использовать для ослепления управляемых пилотами воздушных целей. Газотурбинная установка разгоняла корабль до 18 узлов.
Одного этого кораблика, со всем его вооружение, хватило бы, чтобы захватить такой город, как Владивосток.
И сейчас это все ошвартовалось к стенке завода, курировавшегося представителем ремонтного отдела Технического управления ТОФа капитаном 3 ранга Александром Петровичем Ильиным.
Естественно, пошел Саня на этот плавучий «непонятно что», то ли вертолетоносец, то ли «танкодром», а может «плавказарма», знакомиться с командиром и кораблем в целом.
- Да, штоб он провалился, тот день, когда меня впихнули в кресло командира этого «газохода», - такими словами встретил Ильина командир «Ивана Рогова» после взаимного пожатия ими рук.
И услышал Сашка историю этого «чуда кораблестроения».
Строился корабль под личным контролем Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова.
И вот наступило время швартовных испытаний. Рабочие завода проверяют работу газотурбинных двигателей и дизелей, систем, установок и прочего корабельного оборудования. Командир корабля, надев на себя рабочий китель, вникает во все нюансы этой работы и делает свои пометки в блокнот.
В один из дней испытаний на корабль прибывает собственной персоной Главком ВМФ С.Г.Горшков.
Командир, одетый, как было ранее замечено, в рабочий китель, встречает его на верхней палубе и рапортует, что корабль, де мол, проходит швартовные испытания, и, что весь личный состав находится на борту.
- Ну, товарищ капитан второго ранга, - обращается Горшков к командиру после рапорта последнего, - как Вы находите это корабль, нравится ли он Вам и экипажу?
- Товарищ Главнокомандующий, - отвечает командир, - корабль хороший, но вот у меня есть порядка тридцати замечаний и предложений по совершенствованию устройства и живучести, как самого корабля, так и его механизмов.
В этот момент Горшков спотыкается о какой-то трубопровод или какой-то кабель, километрами, проложенными по палубам «Ивана Рогова». Его поддержали, но настроение у него резко испортилось.
- Вообще-то, - процедил Горшков сквозь зубы, - командир мог бы встретить Главкома и в парадной тужурке. По-моему, - он поворачивается к своей свите, которая сопровождает его во всех поездках, и продолжает выговаривать уже со злым шипением, - командир не совсем понимает своего назначения на этом корабле, и всего происходящего….
Он резко разворачивается и покидает корабль.
Прошло совсем немного времени, и Горшков снова прибывает на корабль, у которого сменился командир и, который готовился уже к ходовым испытаниям.
В парадной тужурке его встретил новый командир, еще недавно бывший старшим помощником.
- Товарищ капитан третьего ранга, - обращается к командиру Главком, - как Вам корабль, которым Вы командуете?
- И дернул меня черт, - рассказывает Сашке Ильину командир «Ивана», - брякнуть эту фразу: «Товарищ Главнокомандующий! Это тот самый корабль, который наши славные морские пехотинцы и десантники ждали так долго!» А ведь корабль-то одноразового пользования. Все механизмы не дублированы. В общем, - он закурил, - ты меня понял, - и продолжил свой «плач»….
- О! – поднял Горшков указательный палец вверх и посмотрел на свою свиту, - Товарищ прекрасно понял свое назначение и назначение этого корабля. Достойный, понимающий товарищ.
Вскоре, погоны командира «Ивана Рогова» украсили звезды капитана второго ранга. А, ведомый им корабль, пошел в дальний поход – вокруг Европы и Африки на Дальний Восток….
Сегодня этого корабля, носившего имя «Иван Рогов», нет в составе нашего Военно-Морского флота, как нет и многих других боевых кораблей, бывших, в свое время, олицетворением боевого могущества наше страны.
И я себя спрашиваю – кому это все помешало?
НАШ ОБЩИЙ ДОМ ИЛИ ВЕЛИКИЙ…
О тебе слагают стихи и песни, повести, романы и рассказы. О тебе снимают фильмы и ставят спектакли. О тебе рассказывают былины и небылицы. Так ты Велик. Велик в своем естестве. Или, как сейчас принято говорить, «Велик по умолчанию».
Порой, ты разговариваешь шепотом, тихо перекатывая воды в своей огромной, от Северного Полюса до Южного Полюса, от Мексиканского залива, через Маскаренские острова и архипелаг Чагос, до чилийского побережья, колыбели.
Порой, ты начинаешь в ней ворочаться, и тогда люди ощущают под ногами не стальную палубу корабля, а многокилометровую водную бездну.
И горе тем мореходам, кто попытается разговаривать с тобой «на ты», не спросив на это у тебя разрешения….
Но жить без тебя Мы не можем, как люди не могут жить без воздуха, которым дышат.
Ты – наша жизнь, наш дом, наша религия….
Сегодня, на окраине жизни, Мы понимаем одно: океан – это не романтика. Океан – это очень-очень серьезно, и ты к этому привыкаешь!
До сих пор во сне Мы видим твой простор и все еще чувствуем, как более сотни лет назад заметил Н.С.Гумилев, «в каждой луже запах океана»….
Кто тобой заболел, тот не излечится никогда – наш Великий Мировой океан!
Спасибо тебе, что подарил нам право говорить с тобой на «ТЫ»!
И Мы гордимся этим.
И пусть на нашей прекрасной Земле есть еще и прекрасные моря – твои дети и твои братья. Но для тех, кто породнился с тобой, ты навечно останешься незыблемым и незабываемым, как первый корабль, как … первая женщина, как первый прижизненный крик, как… последний вздох….
Великий Мировой океан….
ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК ЗА 55 ЛЕТ МОЕЙ ЖИЗНИ:
Самое яркое воспоминание из учебы в ЛНВМУ – это фраза, брошенная мичманом Архиповым, при следовании строя нахимовцев в знаменитые «Бани №50»: «Водитель трамвая! Принять влево!»
Мичман Архипов, при подготовке нахимовцев к параду, руководит строевыми занятиями: «Расстояние, товарищи нахимовцы, между ногами должно равняться одному шагу! Лапин, через канифас-блок, возьми ногу впереди идущего!»
Мичман Серяков Сашке Спиридонову: «Что Вы на меня свое лицо вытаращили? Я гляжу, что гонору в Вас что-то многовато, небось, мама откормила на сосисках и сметане! Ну, ничего! Не захотели жить, как люди, будете жить по Уставу!» После построения Сашка Спиридонов обращается к Леве Атояну: «Слушай, Лева, он чего – мухой укушенный? Неужели нельзя это было сказать более русским языком?»
Капитан 1 ранга Матюшенский: «Лучшее средство от любви зимой и весной - бег на лыжах в противогазах, а летом и осенью… можно и без лыж!»
Я Вас не спрашиваю, где Вы были! Я Вас спрашиваю – откуда идете?
ЗКВ 112 класса Валера Бачинский: «Копать здесь и здесь. А я пока пойду, узнаю – где надо….»
Старшина 11 роты мичман Гриша Печковский проводит беседу с жалующимся на головную боль курсантом Серегой Ушаковым: «Значит, проситесь в лазарет? Головка бо-бо? Товарищ Ушаков, запомните: «Лучшее средство от головной боли – это чтение и изучение Устава, а также его конспектация! Идите в класс…»
Гриша Печковский очень любил цифру 7. Утро, он заходит в кубрик, обходит ряды коек и произносит с высоты своего роста и во весь свой голос: «Товарищи курсанты! Спите быстрее – до подъема
