да?
– Как скажешь. Она только засмеялась. – Ну ещё бы...
Алиса откинула голову назад и зажмурилась. – Как же хорошо. Только... Азад не бросай меня, пожалуйста. Я с тобой куда угодно поеду. Честно...
Ну и... Как ты ей правду скажешь. О том что... А ведь придётся говорить, иначе неправильно будет. Как будто бы я солгу ей. Не хочу врать. Я сел.
– Алиса, помнишь ты сказала, что я из другого мира.
– Ну я же в переносном смысле это сказала. – она недоуменно посмотрела на меня. – Просто я имела в виду, что ты как-бы в этот мир не вписываешься. Как инопланетянин какой-нибудь. А что?
– Да я ведь правда из другого мира пришёл.
Она нахмурилась и шлёпнула меня по голове.
– Прекрати прикалываться, а то получишь.
– Лиска, это правда. Вот смотри. – я показал ей татуировку на левом плече.
Странно, она что, не замечала?
– Ну и что там у тебя? Донбасс – Новороссия... Что ещё за Новороссия такая? А Донбасс — это же Украина. Я географию СССР знаю. Ерунда какая-то.
– Да нет не ерунда. У нас там война идёт. Понимаешь?
Она только ойкнула. – Ты что... Мама... А как это?
– Как... Война.
– Подожди. – она вздрогнула. – И ты там воевал? Господи...
– Ну воевал это громко будет сказано. Я вообще – то журналист. Но немного пришлось.
Алиса коснулась моего лица. – Ты это немножко называешь?
– Это позже. Я в командировку уехал. В Сирию.
– Тоже на войну что ли? Охренеть...
– Ну работа такая у меня.
– Хреновая у тебя работа... Глаз там потерял?
Я вздохнул. – Освобождали город. С оператором на мину наткнулись. Его в ногу ранило, а меня...
Алиса по бабьи подперла щёку. – Ох мужики... Вечно вы приключений себе на жопу находите. С кем хоть воевал-то?
Чёрт... Теперь попробуйте объяснить шестнадцатилетней девочки из альтернативного СССР образца одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года кто такие ПСы или что такое ДАЕШ. Вот и я о том же...
– С фашистами.
– Да ну тебя. – удивилась она. – Их же уже давно победили. В каком там году? В сорок пятом же.
– Ну да. Только не всех. Повылазили.
Алиса удивилась ещё больше. – Странно. А я почему-то подумала, что у вас там коммунизм уже.
– Да какое там. – я махнул рукой. – Просрали всё к ебеням.
– Плохо. – она на минуту задумалась. – Подожди, а как ты вообще к нам попал?
Действительно, как? Надеюсь, с самого начала рассказывать не надо будет.
– Я между мирами могу ходить. Есть у меня такое.
Она почему-то восприняла это как должное. – А зачем пришел? Нет ну здорово, конечно, что ты здесь, но...
– Просто одна маленькая девочка позвала на помощь. Вот и пришёл.
Младшая, ты понимаешь, что натворила?
– Да я...
– Ты понимаешь на что его обрекла?
– Я плакала...
– Плакала она... Вот отшлепать бы тебя как следует.
– Отшлепай.
– Знаешь же, что поздно. Ладно, не реви. Может всё ещё обойдется.
Мы ещё посидели немного, помолчали. Всё ведь уже было сказано, зачем повторяться.
Неожиданно Алиса спохватилась – Слушай, обед же скоро. Да и потерять могут, наверное, а втык получать неохота. Пошли обратно.
Она встала, отряхнулась. – Не знаю, что будет дальше, но... У нас есть этот лагерь и это лето на двоих. Мне достаточно.
– Мне тоже. А что дальше... Бог знает лучше.
Алиса хмыкнула: – Да ну тебя... Его же нет.
– Ага, а кто сверху смотрел?
Алиса подняла голову. – Ой, а он не обиделся? А вдруг и правда...
Я засмеялся. – Не знаю. Мы вроде ничего плохого не делали.
Она только вздохнула и снова подняла голову. – Не обижайся, пожалуйста и не наказывай нас. Мы хорошие. Только... – она помолчала. – Дурные как... Ладно пойдем.
Лагерь нас встретил восторженным гулом и обсуждением итогов соревнований. Ко мне подбежала Мику.
– Учитель, поздравьте меня. Я победила в бадминтоне и в настольном теннисе.
– Поздравляю, ты молодец.
– А меня поздравить? – Ульяна подёргала меня за руку. – Я тоже молодец, смотри... – она показала мне шоколадную медаль.
Достав шоколадку, Ульянка отломила кусочек и протянула мне.
– Держи. А вообще, ты где был? АААААА! Ты же с Алисой был, ну-ка рассказывай давай быстрее.
Мы сели с ней на лавочку.
– Признавайся, целовались, да?
– УЛЯ... – Ага, засмущался он тут. – она нахмурилась. – Всё, я на тебя обиделась, вот.
– За что? – это я сказал уже лавочке.
Ну вот и что теперь делать? На обед идти наверно, а потом Ульянку опять находить и за что-то прощения просить. Ну не умею я с детьми...
В столовой я заметил Ульяну и хотел уже подойти, но она демонстративно показала мне язык. После чего села за стол рядом с каким-то вихрастым мальчишкой и начала ему что-то рассказывать. Слушал он её внимательно. Данька наверно из пятого отряда. Заметив, что я смотрю на них. она погрозила мне кулачком. Блин...
Брат, если ты ещё не знал, женская ревность страшная вещь. Плохо кончишь. Сидевшая рядом Алиса, улыбнулась и наклонившись ко мне прошептала на ухо
– Всё ты попал. Смотри, точно без глаза останешься.
Ужас. Хоть сейчас беги, только куда...
После обеда я хотел уже идти в свой домик и хоть полежать немного. Не получилось.
– Азад...
Ольга?
– Надо поговорить. Это не только тебя касается.
Да они что сговорились? Ладно, пойдём поговорим.
Зайдя в дом, Ольга подвинула мне стул, а сама села рядом.
– Ты что творишь? Ты хоть понимаешь...
– Подожди, ты сейчас хоть о чём?
Она даже стукнула кулаком по столу.
– О том самом. Думаешь я не знаю, что ты с Алисой на Поляне признаний был, что Ульянка у тебя ночует... Я уже про музыкальный клуб и эстраду промолчу.
– Но...
– Запомни, от них у меня секретов нет.
Я только выдохнул – Ольга ты меня за кого принимаешь?
Она махнула рукой.
– Да не за кого я тебя не принимаю. Принимала, уже бы давно сообщила куда следует. – помолчав она продолжила. – Просто... Ты же всего не знаешь.
– Чего не знаю? Что Алиса сирота? Она сама об этом сказала. Что у Ульянки с отцом проблемы тоже знаю.
– Знает он... А что над Алиской срок висит уже за её болтовню знаешь? А если она ещё твои песни перепоёт... А она может. Про Ульянку...
– Про проблемы с отцом? Ольга замолчала и... – Ты же не знаешь кто он. Подонок с партбилетом, а она... Его карьере мешает, города ему мало. Он и Марию, жену свою, чуть в могилу не свёл. Брат их защищал, он его подальше в армию отправил. Хорошо хоть до Афгана это было, понимаешь?
– Алиса говорила...
– Говорила? Как он хотел её в интернат для умственно отсталых сдать... Как она ко мне по морозу прибегала в одном халатике и тапочках, как с синяками ходила... – она вздрогнула. – Азад, ты что? Ты...
Я улыбался: – Убью, суку...
– Не надо... Господи. Ты не понимаешь? И менты, и... все под ним. Его все боятся. Он же тебя посадит, а то и хуже... Да не скалься ты. Ты же на зверя похож.
– РАЗБЕРЕМСЯ.
- НЕ НАДО, СЕБЕ ХУЖЕ ТОЛЬКО СДЕЛАЕШЬ.
– Аргх... Не по людски живете, не по-божески...
Ольга только вздохнула – Ты-то сам кто? Приехал, лезешь куда-то, помогать рвёшься... Справедливости ещё хочешь. Нету её нигде. Взрослый мужик вроде, а...
– Кто я? Я, Оля, русский волкодав. Из тех что матёрого волка в одиночку берут. Когда кому-то плохо я прихожу.
Она снова вздохнула: – Волкодав... Скажи ещё спецназовец какой-нибудь. Ты на себя хоть раз в зеркало посмотри.
Я удивился: – А что в зеркале?
Ольга внезапно рассмеялась.
– Ну ты даешь... Хайр ниже плеч, прикид «милитари», фенька вон на руке... Олдовый, да?
Оппаньки, как оно выходит. Забавно, однако. Я показал на неё пальцем.
– А вот что интересно. Откуда примерная комсомолка и старшая пионервожатая Ольга Дмитриевна... Фамилия как твоя?
Ольга застыла. – Семенова, начальник.
– Вот... Откуда советская гражданка Семенова нахваталась таких словечек? Олдовый, хайр, фенька... А?
Она закрыла лицо руками, потом... – Дай закурить.
– Сейчас. – я свернул ей самокрутку, поднёс зажигалку. – Держи.
Её пальцы дрожали, она неловко затянулась. Выдохнула, словно бросаясь в омут.
– Я ведь не всегда такой была.
– Прости, не понял. – Чего не понял-то... Строишь из себя... Смотри. – она показала мне руки. – Видишь?
Ну а что не видеть... Вены коцаные все.
Она опустила голову. – Сломали они меня. Сначала на иглу, а потом... За что спросишь? За многое. Они ведь любого могут, понимаешь? Да что я тебе рассказываю... Восемь лет назад я должна была сдохнуть. Спасибо Линде, подруге моей... Вытащила. А эти... Документы новые, из Москвы увезли, забыть себя заставили. Нового человека из меня сделали. Да ещё говорили, что государство обо мне позаботилось.
Она застонала. – А я... Я даже Линде позвонить не могу, боюсь. И да... Меня Дженис звали.
Ой я мудак... А что ты хотел здесь увидеть? Счастливое будущее...
– Ладно, ты иди. Мне, наверное, поплакать надо после таких разговоров. Что сейчас делать будешь.
Я пожал плечами. – В музыкальный клуб...
– Давай, я попозже подойду.
Подойдя к двери, я обернулся.
– Девчонки знают о твоём прошлом? – Нет. Зачем...
В клубе было тихо и похоже никого. Я сел на крыльцо. Занесло же тебя... Эх, наш табур бы сюда... Но мечтать не вредно. Неожиданно я почувствовал, как кто-то наваливается на меня, закрывая ладошками лицо.
– Попался, да!
– Слушай, я с тобой заикой стану.
– Ага! – Ульянка засмеялась. – Испугался? Будешь знать!
– Уля, ты же вроде обиженная?
Она села рядом и нахмурилась. – Конечно я обиделась. И даже сейчас, вот. А ты почему внутрь не заходишь?
– Да вроде там никого нет.
– Это кого тут нет? – сказала Алиса, выглядывая из-за двери. – Улька, ты репетировать пришла или почему? Давайте заходите.
В комнате приятно пахло свежезаваренным чаем, лимоном и ещё чем-то сладким.
Ульянка тут же заволновалась. – А это вы чего тут? И без нас?
Мику засмеялась. – А мы пирожные кушаем.
– А где вы их взяли?
– Меня за победу в соревнованиях наградили. Забыла?
Алиса потрепала Ульянку по голове. – Мы вам оставили. Две штуки. Давай жуй и за барабаны. Поиграем хоть...
На удивление быстро проглотив своё пирожное и половинку моего, Ульяна вытерла руки, села за установку и выдала дробь. – Давайте, играйте. Чего там...
Примерно полчаса я слушал современные обработки эстрадных песен... Потом Алиса отложила гитару.
– Хватит. Надоела на... эта попса.
И многозначительно посмотрела на меня. Мол, всё понял?
Ульянка уже перебралась на матрасы и с интересом глядела на меня. Мику села рядом с ней. Я только вздохнул. Интересно, за что ей срок грозит? Я тронул струны...
– Ой, Ольга Дмитриевна...
– Уля, да сиди, я просто зашла посмотреть, что вы тут делаете, послушать...
Я кивнул. Ну да, послушать говоришь... Ольга Дмитриевна Семенова, которую раньше звали Дженис. Примерная комсомолка... Только следы от уколов? Ладно... Не очень я люблю, когда сразу в воду макают, да придется. Просто времени у меня мало.
«Мой дед был врагом народа,
А отец офицером внутренних дел,
Ну а я уцелел,
Хоть и долго болел,
Но мать меня просит, чтоб я песен не пел.
Я ее конечно не виню,
Но, что осталось мне еще - только вены на руках,
А в ее сухих глазах - безысходность, боль и страх,
Так и не поняв, как надо было жить и кто же враг.
Эй, ей-ей-ей!
Черный ворон над домами все наглей и злей.»
Ольга опустилась рядом со мной. В её взгляде читался немой вопрос – Что же ты делаешь?
Вспомни кем ты была, Дженис...
«Наша жизнь сквозь ментовский прицел,
Поэтапно в приказах стоять и ложись,
Коммунизм иль фашизм, что же дальше, окстись,
Это даже не смерть,
