течением в открытый океан. Здесь долго не могли проложить трубопроводы и кабели от станции. Очень сильное течение, коллега. Будьте в этом районе очень внимательны и осторожны.
- А глубина этой впадины? – произнес, заинтересовавшись одним из участков горной гряды и глубоким рядом провалом, Игорь.
- Порядка пяти километров – ответил Свен.
- Если мы не найдем Пашича на этом участке доступных глубин - произнес Свен Бол и показал правой рукой и указательным пальцем на видеоэкране горящего монитора на район поиска - Можно быть уверенным, что мы его вообще не найдем.
- Не вернусь через двадцать часов - произнес Игорь Соболев Свену Болу -Впрочем, тогда вам, коллега, самому придется решать как быть дальше.
Игорь, быстрым шагом и не оборачиваясь, направился к выходу из главной рубки управления станцией. Двери за его спиной закрылись, и он направился в шлюзовой водолазный отсек к камерам с глубоководным оборудованием. Это было в самом низу станции в отдельном помещении.
Он был в гидрокомбовой уже оболочке и был одет в глубоководный специализированный гидрокомбовый костюм.
Игорь Соболев проверил все. Это было крайне важно. Важно всегда перед выходом в океан. Так было положено по инструкции и так учили в его школе акванавтов. Он проверил дыхательную фильтрующую систему жизнеобеспечения уже перед открытыми настежь створками, и сидя в стартовом кресле на гидроманипуляторе, который должен был выбросить Игоря в воду за вторые, пока еще закрытые такие же толстые герметичные створки водолазного отсека. Манипулятор как раз разворачивал свою стальную с сидящим в кресле Игорем складную стрелу перед самим стартом. Он проверил свои часы и электронный глубинометр, это было тоже обязательно. Иначе можно было промахнуться с глубиной и погрузиться гораздо глубже положенной отметки инструкции. А это означало гибель акванавта. Правда, не всегда, но все же. Гидрокомбовая оболочка и гидрокомбовый костюм смог бы спасти, но с такой запредельной глубины надо было еще суметь выплыть. Даже сюда на 1500 метров не мог спуститься ни один водолаз с поверхности океана в жестком глубоководном снаряжении. Максимум метров на шестьсот и все. И то нужна была тренировка самого водолаза и личные качества самого человека. Здесь кроме гидрокомбовых гидрокостюмов были еще гидроскафандры. Они позволяли опускаться на само дно океанов и работать на такой глубине, выдерживая колоссальное давление воды и в полной и кромешной темноте, распугивая глубоководных удильщиков линофрин, хаулиодов и топча ногами донный вязкий грязный ил с глубоководными светящимися в темноте офиурами. Но этим занимались другие акванавты. Не тем, чем занимался сам Игорь Соболев и Свен Бол. И их гидрокомбовые гидрокостюмы и оболочки предназначались для совсем другого. Скорее для поиска и исследования. Они были более легки и в них, было куда удобнее, чем в этих гидроскафандрах.
Игорь все проверил на себе и включил на запись свою встроенную рацию. Взял с собой лазерный квантабер и нож. И даже дополнительно к квазифонарю на гермошлеме еще одни ручной квазифонарь. Он проверил смену видов и фильтров изображения на видеоэкране своей маски, проверил видеокарту, и проверил поисковый биолокатор. Это было еще более важно. Без этого поиски, здесь вообще не имели ни какого смысла. Кроме того, биолокатор мог спасти от опасности. Мало ли чего могло произойти на такой глубине, и с кем можно было здесь встретиться. Даже система хамелеон встроенная в оболочку гидрокостюма могла не помочь защитить себя от глубоководных хищников. Акул и кальмаров. И биолокатор это была самая незаменимая вещь в зоне полной темноты, где можно было раз плюнуть потеряться и как итог погибнуть.
Манипулятор старта развернул свою с креслом стрелу и когда закрылись за спиной внутренние створки водолазного отсека, зашипел вытравливаемый из помещения воздух и стал заполняться забортной водой. Менялось резко давление. И Игорь даже в своей гидрокомбовой оболочке и гидрокостюме это ощутил. Он просто отключил на время свое дыхание, выдохнув весь свой из легких воздух, чтобы перейти к дыханию фильтрованного из воды полученного воздуха. Их так тренировали на глубине, чтобы пройти обратную рекомпрессию и быструю адаптацию к иному давлению. Кроме того, фильтры гидрокостюма имели специальный запас гелиевой смеси. Та размешивалась с фильтруемым кислородом в воде. И подавалась с фильтрующего агрегата под спинным плавником в гидрокостюм акванавта. Через внутренние встроенные шланги. Идущие, по спине, через соединительный металлический шов костюма в гидрошлем.
Он пошевелил своими ногами в спаренной в широкий рыбий хвостовой плавник ластами, которые при случае можно было, и рассоединить для удобства и смены плавания. Но мало кто это так делал из даже опытных глубоководников-акванавтов. Он еще раз посмотрел на светящиеся фосфором часы на запястье левой руки и на правой глубинометр. Кристалл был в обычном положении и светился зеленым фосфоресцирующим сверкающим светом. Это было его нормальное свечение, говорящее о том, что все в порядке. И Игорь посмотрел в уже открывшиеся широкие круглые внешние двери из шлюзового заполненного водой водолазного отсека. Там была неизвестность, и был Индийский океан. Что там еще было ему, предстояло вскоре узнать.
***
Первым делом надо было обшарить все агрегаты на станции и проверить все работающие узлы и освещение глубоководной базы «ДЕЙТЕРИЙ 10/10». Осмотреть пломбы и замки на крышках гудящих работающих ядерных реакторов. Все кабели и трубопроводы, идущие от перерабатывающих сжиженный газ агрегатов и уходящих в черную темноту вниз по склонам шельфа в губительную глубину океана. Включить снаружи ряд устройств, которые нельзя было включить изнутри самой станции. Его инструктировал с пульта управления и слежения за станцией Свен Бол. Игорь с ним держал регулярно и постоянно связь. Они буквально и без конца вели переговоры по радиосвязи. Игорь проверил периметр станции и потратил на это целый час, осматривая металлические толстые из прочного титана стены, двери и потолок. Ничего не вызывало подозрений и все было в исправности. Даже боковые контрольные опоры из стали, вмонтированные в скалы по сторонам станции для ее закрепления на горной гряде. Это позволяло станции удержаться здесь даже при подводном замлетрясении какое-то время.
Надо было проверить еще и маяк. Но он увлекся другим.
Игорь пошел в глубину вдоль скального шельфа, ориентируясь по видеокарте в своем гермошлеме. Огибая торчащие скалы над илистыми наносами между высоких черных утесов. Он сейчас решил обследовать левый край от станции. Вниз по склону, насколько бы позволял ему его гидрокомбовый гидрокостюм и оболочка, способные выдерживать давление на глубинах до двух километров. Глубже уже было опасно. Хотя ему приходилось нырять и глубже на учебных тренировках в Тихом океане.
Сверху освещали все вокруг высокомощные квазипрожекторы, и было более-менее еще светло благодаря мощным прожекторам. Это позволяло все вокруг хорошо осмотреть. Но ниже уже тьма поглощала любой свет от станции, и приходилось переключаться на свое освещение и фильтры.
Игорь Соболев осматривал под собой каменистое скальное дно и стены с налетом ила. Здесь в основном на горном шельфе не было почти ничего. Одни скалы и камни. Но и здесь была жизнь. По скалам были глубоководные кораллы и офиуры. Время от времени встречались светящиеся креветки. Целыми скоплениями по торчащим скалам, из которых выделялась черная вулканическая жидкость, через разломы скал. Она была горячая и состав ее еще до конца не определили. Это все перемешивалось с пузырьками выходящего раскаленного газа. И было полно трубчатых глубоководных червей-погонофор и голотурий. Голотурии одни из самых глубоководных обитателей океанов. От самой поверхности до глубины в 10000 метров. Как, например, Эльпидия в Курило - Камчатской впадине.
Игоря внимание привлекла стоящая отдельно от всех на самом краю скалистого горного обрыва глубоководная с длинными щупальцами большая хищная актиния Уртицина фелина. Она была красноватого оттенка в свете нашлемного фонарика. И окруженная маленькими прозрачными гидромедузами, развивала своими ловчими щупальцами. Стараясь поймать хоть какую-нибудь живность себе на пропитание.
Биолокатор улавливал все вокруг себя и сзади на расстоянии в сто метров нащупал что-то большое. То большое двигалось от их станции в его направлении.
Он вдруг увидел торчащее что-то в донном грязном иле среди камней. Игорь протянул свою в перчатке правую руку и взял предмет. В свете квазифонаря на гермошлеме, это оказалось обломком солнцезащитной шторки от иллюминатора самолета. Игорь летал на реактивных скоростных пассажирских самолетах и воздушных гравиталетах еще, когда был на суше и в ранней молодости до т ого как стал акванавтом. И он, как ни странно, хоть и в почти полной темноте воды но узнал этот поломанный предмет. Вернее, кусок солнцезащитной шторки иллюминатора самолета, отколотый, вероятно при ударе о воду.
- «Странно, здесь разбился где-то самолет?» - он задал сам себе вопрос, убирая обломок в специальную сумку на поясе – «Надо будет обсудить это с Болом».
- Игорь – прозвучало в радиорации гермошлема акванавта-глубоководника – Будь осторожен, Игорь, слышишь меня.
Это был голос Свена Бола.
- Наш гость только что проследовал вдоль станции и идет в твоем направлении. Я сам видел его на своем радаре и экране видеомонитора. Он идет за тобой. Возможно, он почуял тебя, Игорь.
- Понял – ответил на предупреждение Свена Бола Игорь Соболев – Буду, внимателен предельно. У меня квантабер и нож.
- Думаю - снова раздался голос Свена Бола - Мало поможет против такой громадины с щупальцами. Будь осторожен, кальмар
