почерневшего пола, изгибаясь в неповторимой завораживающей пляске. Он попытался представить, как это могло произойти, но ничего определенного в голову не приходило, одна лишь мысль плотно закрепилась в ней, что пожар был неожиданностью для того, второго, тщетно пытавшегося защититься в левом углу. Эта мысль подтянула за собой и другие, выстраивающиеся в одну шаткую теорию, или нет, рабочую версию, так ему это больше нравилось. Вот тут лежала первая жертва, он решил называть их так, тут, где раньше стояла кровать, а теперь покоился лишь ее каркас, весь матрас эксперты забрали с собой. Бомба, почему-то ему казалось, что это должна была быть именно она. Вторая жертва определенно собиралась покинуть номер живой. Так вот, бомба, она должна была скрыть следы, но разве это возможно? Наврядли вторая жертва была настолько глупа, нет, это походило больше на казнь, хотя нет, на ритуальное убийство, хм, может, это должна была быть жертва, но тогда зачем столько сложностей?
От размышлений, порой вводивших его в кажущуюся лёгкую дремоту, его оторвал полицейский, сообщивший, что эксперты уехали. Инспектор распорядился, чтобы он оставался пока здесь, не пуская зевак и журналистов в номер, а сам спустился вниз.
– Вы можете подняться в свои номера, – сказал он, входя в столовую. Вздох облегчения прошелся по ней, девушки радостно захлопали глазами.
– Остальные могут быть свободны. Если нам понадобится, то мы свяжемся с вами. Спасибо за помощь.
Все радостно зааплодировали, благодаря его. Он еле заметно поклонился и вышел на улицу. Большой эвакуатор уже грузил поврежденный мерседес, было в этой картине что-то истинно печальное, автомобиль смотрел на него грустными глазами фар, подергивая лицом при резких движениях эвакуатора, будто бы он прощался со всеми.
– Скажите, вы ведете это дело? – набросилась на него рыжая журналистка, направляя ему в лицо камеру телефона.
– Я не уполномочен давать комментарии, – покачал он головой, девушка была ему симпатична, молодая, энергичная. Возможно, она была обыкновенным стримером и просто потом продаст свое видео новостному порталу.
– Правда, что одна из жертв из России? – не унималась она, не давая ему сделать и шагу. – Правда, что вторая жертва работала в Федерации фигурного катания Германии?
– Я не могу ответить на ваши вопросы, – покачал он головой, про себя удивляясь, откуда она это знает.
Девушка, завидев идущего к ним полицейского, убрала телефон и спросила.
– Вы сможете дать мне интервью? Вы же ведете это дело.
– Откуда вы знаете? – удивился он. – Я пока не могу сказать, кто будет вести это дело.
– Я знаю, – уверено ответила она. – Так вы дадите мне интервью?
– Когда это будет возможно, конечно.
– Я запомнила! Я от вас не отстану, Герр Шонер, – воскликнула она и убежала, не желая общаться с полицейским.
– Все в порядке, инспектор? – спросил его полицейский, взглядом останавливая других журналистов.
– Да, Гюнтер, все в порядке. Ты знаешь эту девушку?
– Вы про эту рыжую? Да, очень назойливая барышня, – ухмыльнулся тот. – Я должен сказать, что наш Петер все ей разболтал, пока я не объяснил ему, кто она.
– Хм, ну что ж, что сделано, то сделано. А откуда она?
– О, она не работает на кого-то определенного, мы ее не в первый раз видим. Ее зовут Амалия Стокс.
– Мне кажется, я что-то слышал, – почесал бороду инспектор.
– Вы легко найдете ее в Интернете, – Гюнтер отошел, отгоняя особо назойливых зевак от входа гостиницы.
Инспектор посмотрел на часы, время уже приближалось к семи вечера. Спектакль уже должен был заканчиваться, он вздохнул и с тоской посмотрел назад. На его радость к нему уже бежал молодой слегка полноватый мужчина с густой черной шевелюрой.
– О, Андре! – хлопнул его по ладони подбежавший мужчина. – Ты сегодня задержался на работе, да?
– Да, сам видишь. А чего ты тут делаешь, Тоби?
– Так тебя пришел сменить. Тут уже все закончилось, да? – с надеждой спросил он. Тоби не был особо охотником до работы, но, когда требовалось, мог работать как и все остальные.
– Да, остались одни формальности.
– Давай, я закончу, ты же уже все бумаги составил, верно?
– Конечно, – Андре похлопал рукой по своей сумке.
– Ну, тогда до завтра! – он крепко пожал ему руку. – Ты где машину оставил?
– Я пешком пришел.
– А, так пусть ребята тебя добросят. У Анны сегодня выступление?
– Да, уже должно начаться.
– Так чего ты стоишь! – Тоби потянул его к патрульной машине, на ходу отдавая указания застывшему в безделье водителю.
Через полчаса Андре был у школы. Из здания уже выходили группы родителей с детьми, короткий отчётный спектакль закончился. Андре попрощался с водителем и направился к школе. Проходя мимо выходивших зрителей, он намеренно медленно шел, пытаясь угадать в их разговорах впечатление от увиденного, но это были в основном разговоры об учебе, он прибавил шагу.
– Папа! Ну, где ты был! – схватила его за поворотом девочка двенадцати лет с остатками яркого грима на лице.
– Извини, Аня, – сказал он ей по-русски, а потом вновь перешел на немецкий. – Я был на работе, очень много работы.
– Да я понимаю! – воскликнула она и шепнула ему на ухо. – Ты ничего и не пропустил.
– Ну как же? – удивился он.
– А вот так, прошло и ладно, – отмахнулась она.
– Пока, Анна! – крикнули ей, проходящие рядом девчонки, быстро маша ладошками.
– До завтра! – ответила им Аня. Она была выше них, светло-русая с тонкими чертами еще совсем детского лица, совсем не похожая на своего отца, если не считать глаз. – Ты знаешь, а мне даже хлопали.
– Тебе понравилось?
– Ну, не знаю, – замялась она, пряча серо-голубые глаза. – Да, понравилось. Я же похожа на принцессу?
– Да, ты самая красивая, – шепотом сказал он.
– Я тоже так думаю, – ответила она ему по-русски и рассмеялась. – Пойдем домой?
– Пойдем, Да, пойдем. Только я не на машине. Можем пройтись пешком.
– Давай, через парк?
– Давай через парк. А ты не устанешь?
– Нет, я не устану, – ответила она, широко зевнув, – может чуть-чуть.
Выходя из школы, Аня увидела приближающийся автобус и заставила отца неуклюже догонять ее. Проехав почти весь путь, они вышли недалеко от центра, поднявшись вверх по улице по направлению к центру города, и свернули на канал. Темная вода шелестела неторопливыми волнами, подсвеченная разноцветными фонарями близлежащих домов, пестревших яркостью старинных фасадов. Они дошли до старого шлюза и встали на развилке после моста. Дорога домой уходила влево, уже довольно четко виднелись кварталы панельных домов вдалеке. Девочка потянула его вправо, на мост. Мимо них пронеслись молодые турки на БМВ, а за ними степенно проехало несколько других машин, дорога постепенно оживлялась, светящиеся змейки машин двигались в сторону туннеля, выводившего на автобан.
– Давай сходим в кино? – предложила Аня, рассматривая афиши кинотеатра, находившегося на последнем этаже торгового центра, стоявшего на углу перекрестка.
– Сегодня уже поздно, не находишь? – сказал он, оборачиваясь назад, чтобы разглядеть афиши. Первая мысль его была о том, что если обойти этот торговый центр справа и пройти прямо, то скоро можно будет выйти на улицу, к отелю, где он провел весь день. Лицо его помрачнело, а брови нахмурились.
– Ну не хочешь, не пойдем, – ретировалась девочка, видя, как он нахмурился. - Я просто предложила.
– Нет-нет, я не против, – поспешил он ответить, не в силах согнать с себя маску печали. – Я просто про работу вспомнил.
– А ты сегодня бандитов ловил? Или, – Аня приблизилась к нему, чтобы шепнуть на ухо, он слегка склонил голову. – Или террористов?
Она обернулась на людей, озорно глядя на них, желая понять, услышали они ее или нет.
– Нет, не угадала, – покачал он головой. – Я не буду рассказывать, мы же с тобой договорились.
– Да, я помню. Но мне интересно! – заупрямилась девочка. – Я же все равно все узнаю из газет.
– Но ты не читаешь газет, – ехидно усмехнулся он.
– А зачем мне их читать? Все найду на Facebook.
– А тебе ничего не задали?
– Задали, но я все сделаю завтра утром, – развеселилась она.
– Как это завтра утром? У тебя во сколько первый урок?
– В одиннадцать. Слушай, там такая ерунда, сделаю за десять минут, – хвастливо ответила она.
– Мне кажется, что ты слишком самоуверенная, – он взял ее за руку , и они начали переходить дорогу.
– Да это для дебилов задания! – громко воскликнула она, несколько пешеходов удивленно посмотрели на нее.
– Ну, почему же, – запротестовал он. – Есть же разные задания.
– Ерунда! – крикнула она по-русски и бросилась к искусственным деревьям с ветками из дюралайта, синхронно мерцавшими разноцветными цветами. Деревья стояли в ряд, обрамляя площадь перед хмурым серым зданием, прятавшимся в вечерних сумерках позади площади. – А зачем они здесь стоят?
– Для красоты, – он отвел ее от одного деревца, с которого ее пытливый ум уже хотел отломить одну из веток. – Не надо портить.
– А не лучше ли было посадить здесь настоящие деревья?
– Мы сейчас и идем к ним.
Дорога уходила вниз, впадая в спрятанный туннель, удачно вписанный в ландшафт, с другого угла он напоминал скорее зеленый холм. В парке, лежавшем вдоль реки, было безлюдно. Где-то далеко лаяла собака, и мигали огоньки фонарей. Слабый свет редких фонарных столбов, стоявших около самой реки, освещал лишь небольшие участки, вырывая их из сгустившегося сумрака позднего вечера.
– Папа, а здесь есть маньяки? – спросила Аня, переходя на шепот. Она отлично отыгрывала роль, в страхе прижимаясь к нему от каждого непонятного звука.
– Нет, маньяков у нас нет. Все маньяки живут в Мюнхене, – засмеялся он.
– О, да! Там так много странных людей, правда?
– Правда, много. Но ты не должна об этом говорить.
– Я помню, ты объяснял. Но если они придурки, почему я должна молчать? – разошлась она, переставая играть в испуганную девочку.
– Потому, что это может их обидеть.
– Ну а какое мне дело до их обид? – спросила она по-русски, он прокашлялся, с трудом понимая ее, и она повторила вопрос по-немецки.
– Потому, дорогая, что мы все живем вместе.
– Ну уж нет, я с ними не живу! – горячо воскликнула она.
– Ты, надеюсь, об этом в школе не говорила?
– Нет, я помню, что было тогда, – ответила она, сжав его руку. – Я больше к этим психологам не хочу ходить. Почему я должна была к ним ходить? Почему ты не мог это запретить?
– Я не могу, – вздохнул он. – Таковы правила. Если бы я пошел с ними на конфликт, то… не знаю, не хочу об этом думать.
– Я уже взрослая, и могу сама решать, где мне жить, – важно ответила она. – Я читала.
– Не все так просто, к сожалению, – он приобнял ее, слабо пожав плечо. – Надо быть чуточку хитрее.
– А я и так хитрая. Я же это только с тобой говорю. Ты же меня не сдашь.
– Конечно, не сдам, – засмеялся он.
Русло реки уходило резко вправо, они перешли по мосту на другую сторону и направились от реки по дорожке к жилым кварталам. Под ногами хрустела опавшая листва, а с двух сторон важно кивали на ветру высокие липы. Через десять минут дорожка стала расширяться, а с обеих сторон появлялись обвитые зеленым плющом невысокие заборы частных домов. Аня все пыталась разглядеть, что делают хозяева, но все окна были плотно зашторены, так, что не видно было даже тени, только яркий свет ламп, выбивающийся из
