позвонков. Так было и раньше, работа на стройке не прошла бесследно…где-то между лопатками было его самое слабое место. Макс водил плечами, делал наклоны, напрягал мышцы. Боль, словно отряд попавший в окружение, пыталась прорваться, она распространялась по рёбрам, опоясывала, пыталась испугать. «Я вижу тебя. – говорил негромко Макс, концентрируясь мысленно на месте ущемления. – Конец тебе скоро, слышишь! Энергия свободно течёт по моему телу! Уже уходите…даже чаю не попьёте?» Обычно на полное исправление подобной неполадки уходило три дня, но привычный вывих всегда был готов проявить себя.
Максим усилием воли направил ход мыслей в другое русло. Воодушевлённый блестящей победой, он решил наметить следующее достижение и поднять планку на фантастическую высоту…
Он представил, что встречает новый год в тропиках. С мостика белоснежной ультрасовременной яхты, видны коралловые рифы, похожие на наполненные до краёв корзины с яркой тропической зеленью, светло-жёлтый, кое-где совсем белый песок огромных пляжей, голубая вода, сушит смуглую кожу горячий ветер…внизу на палубе в большом бассейне весело плещутся загорелые девчонки: белые, жёлтые, чёрные…в ярких купальниках и без таковых. Красиво, сладко, жарко, свежо, весело, грандиозно, фантастично…достижимо. Макс завернул в тёмный двор по малой нужде, стал лицом к стене.
- Братан. – услышал он голос. – Помоги на бензин.
Позади него стояли двое парней. Адреналин мгновенно мобилизовал тело и дух, план отпора созрел…вернее он всегда был наготове, кулаки сами сжались. Они были слабее. В них чувствовалась неуверенность, движения и позы выдали слабую физическую подготовку и незначительный опыт. Скорее всего торчки. Макс опытным глазом оценил ситуацию. Натренированное тело само рвалось в бой. Тот который повыше достал перочинный нож.
- Помоги деньгами. – приблизился он, выставляя вперед своё оружие.
Мгновенный короткий удар ногой в открытый расслабленный живот не оставил бы ему шансов, добить второго было делом техники… Они полностью в его власти. Сегодня день больших славных побед.
- На. – протянул деньги Макс, будто со стороны наблюдая за самим собой. – Тут шестьсот рублей, всё что есть.
- Позвонить дай. – высокий принял купюры и явно осмелел.
- На. – опять не понимая самого себя, достал он из кармана телефон.
- Карманы. – приблизился второй разбойник и бесцеремонно стал обшаривать жертву.
- Нету больше ничего. – спокойно произнёс Макс. – Хватит может?
- Чё блатной! – высокий с широким замахом ударил в челюсть.
- Золото давай. – несколько раз добавил ногами второй.
- Нету золота! – Макс, почти не защищаясь, упал на спину. – Сваливать вам пора!
- Чтоб десять минут тут лежал! – крикнул низкий. – Понял!
- Порежу, сука! – добавил высокий.
- Да понял, понял.
Нападавшие исчезли. Максим поднялся, провёл языком по дёснам и внутренней поверхности щеки, потряс головой. Повреждения были незначительные. По сравнению с развлечениями дедушек в армии, сегодняшний случай был похож на лечебный массаж. Но самое удивительное заключалось в том, что ни капли злости, негодования или страха не было в его душе. Максу даже немного жалко стало этих несчастных. Ведь их рано или поздно настигнет жестокое наказание…они уже наказаны. «Удачи вам ребятки.» - грустно улыбнулся он и повёл плечами – боли не было. Он сделал наклоны, несколько резких движений, максимально свёл вместе лопатки…от удара о землю немного болели мышцы плеч, но ущемление исчезло, лёгкость и свобода ощущались там, где минуты назад движения были скованы. «Ну и денёк сегодня.» - только и смог сказать он.
Придя домой, Макс завалился на диван и лениво ткнул пальцем кнопку телевизионного пульта. На круглосуточном новостном канале показывали репортаж с самой известной выставки яхт, ежегодно устраиваемой в Англии. На экране сменяли друг друга виды великолепных судов…белоснежных и серебристых, больших и маленьких, очень дорогих и более доступных. Уставший, засыпающий, он улыбался, думая о том, что где-то ждут его острова, моря и океаны, все те диковинные технические новшества и сказочные красоты.
* * *
- Где работаете ? – невропатолог привычно заполнял карточку очередного пациента, худого небрежного парня лет восемнадцати с синюшной кожей вокруг глаз и грязными ногтями.
- Безработный…сейчас пока. – ответил он, бегая взглядом.
- На что жалуетесь?
- Спина, доктор. Так, блин свело, что дышать трудно.
- Травма или тяжёлое подняли?
- Да в том-то и дело, что ничего. – развёл руками парень. – Проснулся утром, встал с кровати и всё! Пару дней отмучился…думал сама пройдёт…только хуже стало…
9. ПИРАМИДЫ
Они прибудут, чтобы обнаружить скрытую топографию земли (Гизу),
Урны, содержащие мудрость внутри монументов (пирамид) откроются,
Их содержимое заставит понять священную философию гораздо шире,
Белый сменится на чёрный, ложь будет разоблачена,
Новая мудрость сменит устоявшуюся традицию, которая больше не
будет действовать.
VII 14 Нострадамус
Взгляд прохожих в это чудесное весеннее утро не задерживался на невзрачном мужчине лет сорока в старом сером, засаленном костюме, сутулого, с давно не стриженными соломенными волосами, сбившимися в блестящие от жира космы, обильно припорошенные перхотью. Он неторопливо шёл, иногда поднимая взгляд серых постоянно слезящихся глаз на встречных людей, но всё больше уставившись на асфальт. Впрочем, мало приметен для окружающих был он не только в это утро…Вся жизнь его была тихой, незаметной, однообразной.
Николай Николаевич Горемыкин почти по Гоголю носил говорящую фамилию. В детстве его так и прозвали – Горемыка. Когда ему было двадцать лет, в автомобильной катастрофе погибли родители, через год умерла бабушка…на целой земле не осталось у него родных и близких. В армию Николая не взяли из-за врождённого порока сердца, в институт он не поступил. Соседка, работавшая директором школы, устроила его к себе библиотекарем.
И вот без малого двадцать лет провёл он среди книг, отмеряя время по школьным звонкам и примечая вкусы и устремления самых интересных детей, умело подбирал он для них книги, за что многие были ему благодарны. Сам же Николай Николаевич почти не имел другого досуга кроме как, по его выражению, проглатывания томов. Всё свободное время он читал. Многие преподаватели приходили к нему для наведения справок по различным вопросам, начиная от огородничества и заканчивая нейтронными звёздами. Память у библиотекаря была феноменальная.
Пятнадцать лет назад в его тихой жизни появилась Татьяна. Она жила в соседнем дворе и имела плохую репутацию. Родители её любили выпить, и сама Таня с ранних лет водилась с небритыми парнями в старых спортивных костюмах, с опухшими красными лицами, целыми днями шатающимися по дворам небольшими компаниями. Такие при разговоре распускали веером пальцы с заскорюзлыми тёмно-коричневыми ногтями и синими вытатуированными перстнями. Она положила глаз на Горемыку, узнав, что он один живёт в шикарной трёхкомнатной квартире, оставшейся от родителей. Две комнаты Николай постоянно сдавал студентам.
Симпатичной ещё, пышногрудой, восемнадцатилетней Таньке, с пожжёнными перекисью волосами, не составило особого труда окрутить Горемыку, в свои двадцать пять ещё не знавшего женщину. Через три месяца он, как честный мужчина, вынужден был на ней жениться…
Молодая жена так никогда и не поняла: почему муж называл её троянским конём…может он хотел сказать кобылой? Но она не вдавалась в такие подробности. Сначала Танька выжила студентов, потом отдала одну из комнат своему брату, вернувшемуся с зоны, а вскоре и вовсе в его квартире стала функционировать настоящая блатхата.
Танька с братом варили и продавали самогон, они скупали краденое, в квартире постоянно крутились какие-то посторонние люди: кавказцы, бандиты, мелкая шпана, алкоголики и наркоманы…почти каждый вечер устраивали шумные пьянки с песнями, танцами, битьём посуды и драками. Регулярно приходил участковый, получавший тут неплохую прибавку к зарплате. Горемыке великодушно выделили одну комнату, из которой он выбирался только в случае крайней нужды, стараясь чтобы его замечали как можно меньше.
Шло время…Через четыре года танькиного брата надолго посадили за убийство. После этого наплыв посетителей значительно уменьшился, и Николай попробовал переломить ситуацию в свою сторону, но женушка подтянула тяжёлую артиллерию в виде своей огромной горластой матери, в приступах гнева запускавшей в Горемыку всё, что попадалось под руку…
- Николаич, поздравляй! У меня день рождения! – в библиотеку широко улыбаясь, зашёл молодой преподаватель истории Алексей. – Сегодня вечером отмечаем! Приглашаю!
- Поздравляю. – библиотекарь отложил книгу. – Вообще-то мне нельзя…так что извини.
- Я же напиваться не предлагаю! – не унимался именинник. – Погода какая! Пойдём в парк, посидим! Что ты, как прокажённый!
Николай Николаевич вспомнил утренний скандал, устроенный женой, табачный дым вперемешку с запахом старого мусора на обшарпанной кухне, огромное красное лицо тёщи…и согласился.
Местом празднования выбрали лесопарк недалеко от школы, называвшийся в простонародье Реадовка, с огромным курганом славы, воздвигнутым на месте массовых расстрелов военнопленных в годы войны.
Вопреки обыкновению Николай Николаевич всего пятый раз за сорок лет жизни сильно напился. Нет, он не падал и даже не шатался. Но у каждого своё понимание сильного опьянения. Некоторые из любителей ухватить зеленого змееныша за хвостик назвали бы его состояние легким креном, дающим уважительный повод для вхождения в глубокий штопор.
Празднование было в самом разгаре, когда появились ещё трое друзей именинника. Они с многозначительными загадочными улыбками вручили виновнику торжества какой-то небольшой свёрток, сопровождая эту церемонию непонятными Горемыке терминами и выражениями.
Вскоре от общей массы праздновавших отделилась группа из шести человек и направилась в ближайшие кусты. Прямо на них и вышел, отходивший по нужде, Николай Николаевич. Как благодарен был он судьбе за этот подарок.
- Коля! – позвал его именинник. – Иди-ка, дружище, сюда.
- Что тут у вас за беседа? – Николай Николаевич приблизился к молодым людям, стоявшим кружком.
- На-ка, - протянул ему толстую дымящуюся папиросу один из парней. – Прильни, дядя, к источнику мудрости.
- Не. Спасибо. – загородился руками новичок. – Я сигареты не курю, не то, что это.
- И правильно. – согласился парень. – Нормальные люди давно уже сигареты не курят. Надо себя беречь. Это же лекарство… В Европе и Штатах в некоторых клиниках прописывают от депрессии. Голландия, между прочим, не самая тупая страна, первая буржуазно-демократическая революция именно там произошла.
- Не. Спасибо. Не хочу. – Николай Николаевич собрался уходить.
- Зря. – искренне огорчился парень. – Все великие люди что-нибудь употребляли.
- Все наркоманы так говорят.
- Наркоманы? – удивился
