ведомств.
Одной из целей создания указанной рабочей группы будет разработка концепции развития, которая, в свою очередь, послужит основой для разработки стратегии, а в долгосрочной перспективе адресных целевых программ.
Приложение: на 3л. в1 экз.
Начальник
Главного управления М.М. Коробок
В.В. Вантус
999-99-99
- Пусть культуру запросят. – привычно разгребал стопки макулатуры Семён Вениаминович. – Эту информацию мы дать не можем, статистика только в начале следующего года будет...так и ответьте. – задумывался он на мгновение. - Хотя! Пускай-ка они сами статистику запрашивают…у них ведь договор с ними тоже имеется. – Грыз дужку очков. - Тут мы им письма из экономики приложим…хи, хи…пускай голову ломают.
Семен Вениаминович иногда любил лично относить разнообразные бумажки в кабинеты огромного здания. Не спеша и вальяжно прогуливался он по длинным коридорам, заглядывал к знакомым, иногда получал приглашение на чай или кофе, обсуждал новости и распространял сплетни, льстиво шутил с вышестоящими персонами…разгонял при этом застоявшуюся кровь, проходя несколько пролётов по лестнице.
Работа в кабинетах подчинялась негласному графику. С девяти до десяти утра чаепитие. За час до обеда мучения голодом и моральная подготовка к самому обеду. Час после обеда сладкая истома с полудрёмой. И за два часа до окончания рабочего дня так называемое чемоданное настроение.
Случались иногда и авралы. Приходилось спешить и закапываться в работу…оставаться на несколько часов вечером. Но подобные исключения из правила случались не часто и вся система неминуемо стремилась вернуться в сладостное полудрёмное состояние.
Но неверно было бы сказать, что и управление в котором сейчас работал Семён Вениаминович, и все остальные ведомства производили только макулатуру и зря просиживали штаны и юбки.
Какая-то деятельность всё же велась…экономика и социальная сфера кое-как выживала и даже делала небольшие успехи. Писались иногда и по-настоящему полезные бумажки, влекущие за собой ощутимые изменения в реальных делах….но настолько медленно ползла эта государственная машина, так глубоко вязла она в этих бумагах, ограниченности и некомпетентности, ненужных согласованиях, пустых совещаниях, межведомственных комиссиях, координационных советах и рабочих группах, долгосрочных концепциях и программах…столько бумаги, электричества и оргтехники потребляла при этом…требовала зарплату своим работникам и, самое неприятное, постоянно поднимала муть в которой могли отрывать куски различной величины более удачливые и предприимчивые коллеги Семёна Вениаминовича, которому за все годы службы лишь несколько раз удалось откусить от общего пирога. Его всегда держали на бумажках и ценили за это…но не более. Туда где шла настоящая делёжка ему попасть так и не удалось. Коррупция, как в слоёном пироге, цвела на самом низу, там где чиновник имел непосредственное общение с гражданами и наверху, там где принимались решения о распределении ведомственных средств, операций с недвижимостью или заключении контрактов от имени государства и прочих вкусностях. В среднем же звене деньги видели лишь на бумаге в виде виртуальных безликих цифр и никакого отношения к их распределению не имели, а значит и откусить не могли. Семёна Вениаминовича такая ситуация по-своему удручала. Он успокаивал себя тем, что не имеет денег, но зато и не рискует присесть на пару-тройку годков, как некоторые. И вместе с тем как опытный бюрократ он примерно подсчитывал сколько можно откусить от того или иного куска, имея возможность принимать определённые решения.
С нескрываемым почтением смотрел он на настоящих аппаратных игроков, признаваясь себе в том, что он недостаточно смел, напорист, подл, лжив, подобострастен, многолик, расчётлив…
Азартные и высокомерные тузы делали в этой игре серьёзные ставки. Падали, поднимались, шли на пролом, выжидали, объединялись на время в союзы, выигрывали, нередко если своевременно предавали…самые хищные и беспринципные, съев сородича, всё выше и выше несли на тоненьких ножках свои важные пузатые тела в блестящих костюмах…
Имелось лишь одно направление деятельности, которое неизменно удавалось системе на ура…то, что она делала безупречно. Завидная мобилизация и беспримерная слаженность участников процесса наблюдалась при организации разнообразных показных мероприятий: встреч высоких гостей, награждений всех уровней, помпезных празднований годовщин и юбилеев… Безупречно проходили дарения подарков, проведение банкетов и фуршетов с пустыми громкими речами, фальшивыми улыбками, громкими аплодисментами, подведениями итогов, зачитыванием показателей…и прочими характерными атрибутами бессмертной советской системы, лишь добавившей пышности и обставившейся техническими новшествами, модными иностранными названиями да диковинными деликатесам, одним словом всеми прелестями недавно ругавшегося капиталистического общества.
Но сегодняшняя пятница была по-настоящему ужасна… «Чёрная пятница.» - подумал про себя Семён Вениаминович. Всё вмиг потускнело в конце так любимого всеми последнего рабочего дня недели.
Потускнели ожидания горячего пара и душистого веника, пенного пива, шашлыка и ледяной водочки, тёплого дружеского разговора с давними проверенными друзьями и совместного пения в караоке.
Всего одна маленькая закорючка на мониторе компьютера и испарился покой.
Неделю назад Семён Вениаминович лично подготовил важное распоряжение губернатора, провёл его через правовую и лингвистическую экспертизы, всего за три дня собрал подписи всех двенадцати замов и самого губера…
Пять минут назад он лениво заглянул в виртуальную правовую базу администрации области чтобы убедиться в том, что распоряжение занесено туда и…обомлел.
В самом низу документа, где жирным шрифтом значилась фамилия главы области он перепутал всего одну букву и, надо же случится такой подлости, эта буква превращала вполне нейтральную фамилию губернатора в грязное ругательство.
Семен Вениаминович вытер вспотевший лоб и подумал было, что все тумаки посыпятся на лингвиста, проверявшего правописание… Но проверяла совсем молоденькая девочка, только пришедшая в администрацию. Ей, конечно, достанется. Но, Семён Вениаминович в этом не сомневался, крайним, как автор текста, окажется именно он.
Недавно с самого верха пришло указание о двадцатипроцентном сокращении сотрудников. Люди сразу как-то притихли, гадая, по кому придётся удар. Каждый надеялся, что именно его обойдёт горькая участь. Семен Вениаминович чувствовал себя до этого момента вполне уверенно…но финт с фамилией губера резко меняет расстановку сил.
Сегодня за сорок минут до конца рабочей недели никто не полезет в базу…скорее всего никто. А вот в понедельник… Семён Вениаминович зажмурился, представляя, как с огромной скоростью распространится по администрации весть о новой фамилии губернатора. И тогда, кто знает, как всё это отразится на его судьбе.
Возникла мысль о том, чтобы пойти в протокольный отдел покаяться и попросить изменить в тексте всего одну букву. В сущности это пустяки. Но у Семена Вениаминовича, абсолютно бесконфликтного человека, в администрации был всё же всего один враг…и именно эта мымра – начальница протокольного отдела.
Пару лет назад, серьёзно нагрузившись на новогоднем банкете, он пригласил её танцевать, шептал на ухо какие-то липкие комплименты, а потом жарко целовал в тёмном коридоре. Одинокая грузная дама все новогодние каникулы знойно тосковала по внезапно свалившемуся на голову горячему смелому кавалеру, но была оскорблена до глубины души его ледяным равнодушием и насмешками всеведающих коллег. Одним словом и речи не могло быть о том, чтобы изменить ужасную фамилию губернатора в базе через протокольный отдел.
Махнув на всё рукой, но с очень тяжёлым сердцем и дурным предчувствием Семен Вениаминович после работы направился в так любимую им ежепятничную баню.
Баня в которой уже почти семь лет собиралась компания из полутора десятков мужчин находилась за городом в частном доме Валерия Николаевича - старого друга Семёна Вениаминовича.
Обычно шумная компания парилась до красных квадратиков на коже, обдавались кто с визгом, а кто, сжав зубы, ледяной водой из кадки, подвешенной к потолку в мойке…зимой разгорячённые кидались прямо в снег. Тут же в просторной комнате отдыха, добротной и уютной жарили шашлыки в камине, закатывали послебанные пирушки, до хрипоты пели в караоке.
Душа и тело после таких процедур парили где-то в небесах, на время проходила ломота в пояснице и коленях, нормализовывалось давление. И хотя нередко случались переборы, банный бодун был всё же приятным и лечился наутро прямо тут в не успевшей ещё остыть парилке. Благо места было много, и значительная часть компании обычно оставалась ночевать.
Семен Вениаминович парился сегодня вяло без обычного азарта. Проклятая фамилия губернатора никак не хотела уходить у него из головы. Возможное сокращение усугублялось немалым ипотечным кредитом, который они с женой взяли, купив квартиру сыну после его свадьбы, висел и кредит на машину. Они с супругой всё здраво рассчитали: свои зарплаты, расходы, выплаты. Резко замаячившее впереди сокращение могло принести семье немалые неприятности…если не сказать больше.
- Ну как ты Сёма!? – плюхнулся за стол пузатый, красный как рак, хозяин бани. – Что-то невесел, дружище.
- Ай. – отмахнулся чиновник. – Неприятности на работе.
- Бывает. – понимающе кивнул тот. – Всё пройдёт…не тоскуй. Главное здоровье.
- Пройдёт. – кивнул Семён Вениаминович, наливая себе водки.
- Правильно! Гонять вас всех надо. – наигранно крикнул жилистый Митяй, работавший мастером на заводе и никогда не упускавший возможность ехидно подшутить над товарищами. – А то окопались там, как сурки, и ничего не делаете!
- Они о России думают! – заржал Иваныч, работавший главным инженером на оборонном предприятии. – Отдохнуть им некогда! Всё думают и думают!
Подобные шутки случались и раньше. Семён Вениаминович не обращал на них внимание, отшучивался, включал дурака. Если же его всерьёз начинали спрашивать о сути работы в органах власти и задавать вопросы, почему жизнь в стране, мягко говоря, оставляет желать лучшего, он обычно начинал переводить разговор в то русло, дескать со стороны только всё просто кажется, он ведь не берётся судить о работе главного инженера, что имеются исторические и социальные закономерности развития страны и общества, что нужно время в новых условиях хозяйствования, что само общество ещё не созрело для лучшей жизни. В подобных обходных манёврах беседа на тему эффективности власти обычно и затухала. Никогда осторожность старого волка не позволяла ему даже с самыми близкими рассуждать искренне о государственной власти. Но сегодня чиновника словно перемкнуло. Внутреннее напряжение и обида хлынули через край. Давние тайные мысли вдруг настойчиво попросились наружу.
- Раз нет хорошей жизни, значит не заслужили. – задумчиво
