Искры

констатировал он и, не предложив никому чокнуться, опрокинул рюмку в рот.
- Как это не заслужили? – насторожился Митяй. – Пенсионеры, здоровье Родине отдавшие, не заслужили? Или работяги честные…или дети малые?
- А никто значит не заслужил. – хрустнул огурцом чиновник.
- Тихо. – миролюбиво попросил хозяин бани, уловив плохое настроение друга. – У Сёмы неприятности.
- Да пусть балакает. – успокоил тот. – Я не против. Даже готов честно всё рассказать.
- С чего-то вдруг. – поднял глаза средней руки коммерсант Мухин.
- А просто так. – улыбнулся натянуто чиновник. – Почему, спрашиваете, жизнь в стране плохая?
 Он вызывающе оглядел восемь внимательных красных лиц и налил себе ещё водки. Выдохнул и, опять никому не предложив чокнуться, залпом выпил.
- Я вам скажу правду. Считайте меня перебежчиком с той стороны. Всё как оно есть без утайки. Хотите?
- Конечно хотим! – озорно согласился Митяй, озираясь в поисках поддержки.
- Да не насилуй себя Сёма. – продолжал попытки упредить конфликт Валерий Николаевич. – Ничего нам от тебя не надо. Мы же пошутили. Ты ведь почти ничего там не решаешь.
- Народ имеет право знать. – глубокомысленно констатировал Семен Вениаминович.
-Имеет! – согласился Митяй. – И требует!
- Вся эта система, братцы, сделана не для того, чтобы жизнь лучше стала. Всё равно ей как народ живёт…до фонаря…понимаете? – рассказчик неожиданно почувствовал, как эти слова приносят ему несказанное облегчение и его понесло дальше. – Власть, как и любая система, она живая. А любая система живая прежде всего занята собой. Своей жизнедеятельностью и ростом. Потому как если система не растёт, то она уменьшается. – он хлопнул рукой по столу. – А вы сидите молча и смотрите, как она из вас соки сосёт! Ну и сидите дальше! Ничего само не изменится! Не для перемен система создана, а для самообеспечения и самоизоляции! Клан это, если хотите, как мафия…почти закрытый. Посторонний человек туда почти не попадает…всё по знакомству. Ещё на входе отбор происходит, и потом просеивают постоянно. Пауки в банке дерутся и самые сильные, хитрые и подлые в этой драке побеждают! И победившие пауки свою пехоту подтягиваю, потому как победившим паукам не нужны умные и компетентные! Им нужны свои! Те, кому они доверять могут, кто уже делами мутными замазан! Есть, конечно, хорошие люди, но система их или под себя переделывает, или выкидывает на хрен. Раньше и уничтожала слишком активных…но, слава богу, эти времена прошли. Хотя. – скривился он. – И сейчас грохнуть могут, если конкретную информацию кто-то слить попробует.
- А ты не боишься сейчас, Сёма? – поинтересовался удивлённый хозяин бани.
- Да. – махнул рукой тот. – Похоже, накрыло меня девятым валом. Сократят. Есть работа какая? Могу банщиком пойти. – натянуло улыбнулся он.
- Это верняк…про сокращение?
- Посмотрим. – пожал плечами чиновник. – Но если оставят, то с меня банкет.
- Хочется остаться? – уже без иронии с некоторой долей участия поинтересовался Митяй.
- А что я умею…кому я нужен на старость лет? – хмыкнул Семён Вениаминыч. – Конечно хочется.
- Ну а как ты всё это изнутри-то видишь?
- Много чего изнутри видно. Но самое главное во власти это те, кто готов ей подчиняться. Все подчиняются, хотя понимают, что власть глубоко порочна. Без давления эта система сама не изменится…ей и так хорошо. Она вместо дела создаёт виртуальную реальность и с нею борется…потому, что с виртуальной реальностью легче бороться, чем настоящим полезным делом заниматься.
- А зачем виртуальная реальность? – нервно замахал руками Митяй. – Я не понимаю! Почему жизнь в стране лучше не сделать?
- А смысл? – тоже замахал руками чиновник. – Тем, кто сверху при этой системе хорошо обламывается и они прекрасно понимают, что если её переделать, то им места в ней не будет. А тем, кто снизу всё равно. Зарплата одинаковая хоть работай, хоть видимость создавай. Вы когда-нибудь двадцать лет в кресле неподвижно сидели? Монотонную скучную работу делали? Да тысячи способов имеются затормозить любое дело просто из лени. А лень там почти у всех. Лень телесная и интеллектуальная. Там через дверь могут часами по телефону разговаривать, а жопу не оторвут от кресла. Болото из уставших, неподвижных, ограниченных, ленивых людей. По отдельности вроде хорошие и даже замечательные, а вместе болото непролазное, в котором любое дело если не тонет, то уж вязнет точно. Но ленивые активных или не пропускают, или переделывают, или давят. Контроль опять же.
- Какой контроль?
- Контроль власти почти за всеми сферами жизни общества. Да минимум половина наших, так называемых, контролирующих и координирующих функций не нужны. Система свой нос везде сунуть хочет. А контролировать удобнее на низких скоростях. Вот всё и затягивается специально. И работают не за результат и пользу дела, а за оценку начальника…ни больше, ни меньше. Дело никого не интересует. Главное выполнить задание, чтобы начальник был доволен. А если начальник дурак, то он глупые задания и даёт, но они выполняются. А человек, попавший в кресло, главной своей задачей видит удержание этого кресла. А кресло удержать можно, только если начальник будет доволен. Иногда, конечно, совпадает довольство начальника с интересами дела, но главное, чтобы подчинённые не слишком умные были, чтобы на его место не заскочили…не обошли.
- Много воруют? – грустно не то спросил, не то констатировал Митяй.  
- Не считал. – фыркнул Семён Вениаминович. – А где, кстати, воруют?
- Ну у вас…во власти?
- По некоторым оценкам. – сделал глубокомысленную паузу рассказчик, задумчиво завращав глазами. – По некоторым оценка это примерно второй ВВП страны.
- Чего? – вытаращился Митяй и несколько человек из компании.
- А вы чего думали? – засмеялся Семён Вениаминович. – Вы думаете гаишники, пожарники, те, кто всякие лицензии выдаёт…они ворую? – он отрезал рукой. – Ворую, конечно. Но такая мелюзга только для отвода глаз ловится, и внимание на неё обращают для того, чтобы на настоящих воров не смотрели. Настоящие куски откусываются там, где решается судьба бюджетных миллиардов. Там, где решается кто, когда, а, главное, за сколько будет строить дороги, мосты, дома, одевать и кормить армию…поставлять ей вооружения, убирать улицы, продавать или сдавать в аренду имущество, леса, поля, недра… Куча всяких конторок и институтов за серьёзные деньги исследуют направления ветров, подземные воды, социальное положение, общественное мнение, искоренение коррупции наконец… И всё легально! Везде проводятся конкурсы и аукционы на право заниматься этими делишками, только участвуют в них по заранее разработанному сценарию и только те, кто нужно…выигрывают тоже свои, и за выигрыш отваливают, а чтобы не прогореть цену за свои работы ломят…но эту завышенную цену утверждают на совершенно законных основаниях. А потом везде трубят о борьбе с коррупцией. Одна группировка другую сольёт, чтобы себе дорогу расчистить. И коррупционеров берут периодически, и места для новых  освобождаются.




15. ГАДИНА


                                                                          Запомни, Шарапов: наказания  
                                                                          без вины не бывает.                                                                                                                                                    
                                                                                                    Г. Жеглов

- Здрасте, дядя Олег. – сказал Саша Красин, озираясь беспокойными бегающими глазами, когда его привели на свидание в следственный кабинет через сутки после ареста. – Мне всё подкинули…это не моё! Я вам клянусь!
- Успокойся. – Сохатый давил сына друга своим взглядом. – Я знаю всё, что ты хочешь сказать, знаю, что случилось. Хочешь, чтобы я тебе помог?
- Да…а где отец?
- Ты же бегал от него. – он выложил на стол одноразовый контейнер с бутербродами. – Мать тебе пакет с вещами передала… Я буду тебе помогать.
- Когда меня выпустят?
- Саша! – дядя Олег подался вперёд. – Всё только начинается. У тебя двадцать колёс взяли, особо крупный размер. Ты ещё не понимаешь всей жопы. Это свидание тысячу баксов стоит. – он убедил Краза разрешить ему заняться перевоспитанием Сашки.
- Сколько мне тут быть?
- Вообще по таким делам на первый раз четыре года дают. Буду искать ходы.
- Ну, можно же заплатить!
- Можно, но надо подождать.
- Сколько?
- Я тебе ещё раз говорю: наберись терпения! – Сохатый увлёкся воспитательным процессом. – Сам обосрался, сам сюда попал – теперь терпи. Вот настоящая жизнь…добро пожаловать во взрослый мир.
- Неужели нельзя под подписку?
- Слушай внимательно, что делать и говорить. – принялся загибать пальцы бывалый сиделец. – Наркота не твоя. Ничего не подписывай без адвоката.
- Уже заставили подписать.
- Ну и дурак.
- Я же не знал. – на глазах юноши навернулись слёзы. – Обещали под подписку отпустить.
- Разберёмся. – махнул рукой Сохатый. – Главное не это. Главное, ты скоро на тюрьму поедешь. Запомни следующее: языком не трепать, не спорить, ничего не просить, ни во что не играть, нос никуда не совать, про богатых родителей никому не говорить и главное – не дай бог тебе кого заложить…заложишь – я тебе не помощник. Понял?
- Да. – Сашка кивнул и опустил голову.
- Всё, пока. Я пошёл. Не ссы.
 Сохатый спустился на улицу и сел в машину, где его ждал Краз.
- Ну как там? – спросил он, заметно нервничая.
- Нормально. – лениво ответил друг и засмеялся – Там безопаснее чем на улице.
- Чё ты ржёшь?
- Да не ребёнок он давно! Восемнадцать лет уже! Полезно ему будет! – Сохатый мог умело надавить на компаньона. – Он там под присмотром.
- Да, да. Ладно…не баба в конце концов. Сам заслужил, перед ним все дороги открыты были. – согласился тот. - Давай с психом бухнём, умеет он настроение поднять.
- Хорошая идея…звони.

  Мелкая дрожь била Сашу Красина. Казённая система, сложившаяся много лет назад и почти не дающая на первоходах сбоя, бесстрастно принимала маленького испуганного человечка. Сухие фразы, мрачные кирпичные стены, леденящее равнодушие… Стандартные процедуры: запись в распределителе, трёхчасовое ожидание в стакане – крохотной камере без света размером метр на метр, десять часов в подвале корпуса без еды, медосмотр с флюрографией в холодном кабинете, помывка в грязном душе, отпечатки пальцев, опять подвал.
   У тюрьмы есть свой особый запах, голос, вкус... Запах её складывается из гнилой сырости, протухшего пота, табачного дыма и отходов жизнедеятельности… Голос состоит из гулких шагов, звяканья огромных ключей, лая собак где-то на дворе и криков зеков на решётках камер. Особый привкус придаёт алюминиевая посуда липкая и грязная, недокипячёная вода и добавляемое везде дешёвое подсолнечное масло.
   Внимания заслуживают люди, работающие тут. Особая это порода. Видимо сильно обиженные в детстве, нашли они место для выхода своей злобы и жажды хотя и призрачной, но власти. Непросто по-другому объяснить желание добровольно находиться в этом противоестественном месте, нагоняющем тоску и необратимо изменяющем психику.
   Вот и камера. За Сашкой с грохотом закрылась дверь и душная, прокуренная, с тремя рядами нар, переполненная, с тусклым светом, свешивающимися ногами, руками, головами…камера почти равнодушно приняла его. Фильмы и книги про неволю по неизвестной причине в