всего расплачиваемся. Она овладевает всем человеком. И если он ошибается в любви, то ошибается во всем.
Мы понимали, что не можем остановиться, ведь то, что мы обсуждали, нас касалось лично. Но нас насильно прервали. В зал вошел король. Он был недоволен тем, что я опередил его во всем. Нашел общий язык с Фуке. Спас Лавальер. И занял беседой Генриетту. Я понимал теперь, что он ищет повод удалить, нет, выгнать меня со своего двора во всех смыслах этого выражения. Повод был, конечно, шаткий, но больше никакого не было. Он тех, кто ему досаждал и против кого прежде, недавно еще, просил настроить принца, стал защищать и обвинять меня в том, что я веду себя неподобающим образом, давая плохой пример непутевым фаворитам принца. То, что принцесса стала меня защищать, еще больше его раздосадовало и он, сказавшись занятым, кинул мне напоследок, что у него в колониях нет надежного человека. Я человек бывалый, я там был, и он хочет как можно скорее отправить меня в Новый Свет.
Принцесса не выдержала, остановила короля и попросила его, если она ему дорога, то пусть он не отсылает меня, потому что у нее есть проект организовать во дворе философское общество, председателем которого будет герцог Ларошфуко. Принцесса сказала, что я наставник ее, как Декарт был наставником шведской королевы. Король ей ответил: он король и не нуждается в наставниках и философских руководителях. Вот когда она будет королевой, тогда пусть и организует нечто, вроде шведской модели философской республики. У нас королевство, а не республика ученых. Впрочем, я еще ничего не решил. Так что я вас выслушал, но принимать решение буду сам. А пока можете заниматься философией. Сказав это, он злорадно усмехнулся и удалился восвояси.
- Какой низкий человек, - сказала Генриетта. В глазах у нее стояли слезы.
- Генриетта, вам плохо от того, что наш проект может закончиться фиаско?
- Да, конечно, только об этом я и думаю. Как будто вы не видите. Мне больно. И зачем я только… Франсуа, я сейчас расстроена. Давайте потом договорим.
Я хотел ее обнять и утешить. Она, было, пошла мне навстречу. Но вдруг резко остановилась и сказала, что пожалуется брату. И сказав, до свидания, вышла из зала.
Когда я тоже вышел, то меня пригласили к королю. Я зашел в королевские покои. Король холодно меня принял. От былого, напускного дружелюбия не осталось и следа. Фуке был прав. Король распорядился: раз он мне поручил подготовку к празднику в шато Фуке, пусть я ее продолжу. Но сразу же после него я должен спешно покинуть Старый Свет и прибыть в Квебек для организации колонии от нападений воинственных туземцев. Дела королевства превыше всего. И потом, что это за философские беседы наедине с женой моего брата, как это понимать?
- Как философские беседы, которым не чужды дамы вашего королевства. Принцесса может подать хороший пример повышению образования среди француженок, что будет на руку французам, которые слывут остроумными. Кто, как не их жены, могут по достоинству оценить остроумие мужей?
- Что ж попробуйте свой проект начать с женщин наших колоний, если там получится, то вы можете приехать и поделиться этим опытом в столице. А пока в Квебек. Я больше вас не задерживаю.
Решительно пришло время совершить смену королевских блюд. Здесь есть хоть какой-то выход. С этими решительными намерениями я покинул Сен-Клу. Приехав во дворец, я продолжил подготовку Пьера к правлению королевством. Я поучал его в том, что хитрость – признак недалекого ума. Ум касается целей. Тогда как хитрость ограничивается средствами. Вот в средствах можно быть хитрым. Но этого мало. Важно еще видеть цель. Душе полезна ясность дальновидного ума, как телу здоровье.
14 августа 1661 г. Приближается праздник, подготовка к которому идет полным ходом. Я у Фуке. Рассказал ему о том, что у меня размолвка с королем. Это не просто размолвка с правителем. Это ссылка к дикарям. И это серьезно, реально. Тогда как с ним, с Фуке пока, что на словах король решил расправиться. Но после 17 августа станет фактом. Чтобы ни у кого не закралось подозрение в том, что король после 17 числа уже не тот, надо дать задание духовнику королевы, который был шпионом Фуке, чтобы тот уговорил мать-королеву повлиять на короля. Под ее влиянием король публично не объявит о своем решении арестовать Фуке. А потом и вовсе забудет о нем.
Я получил короткую записку от принцессы через ее поверенную фрейлину Клер дю Плесси, кстати, родственницу моей матери, о том, что они переехали со своим небольшим двором в Пале-Ройяль. Генриетта послала брату слезное письмо, чтобы тот через свои каналы уговорил короля не отсылать меня в колонию в Канаде. Она меня ждет завтра поздним утром в 11 для беседы. Я обрадовался посланию. Теперь я знаю, что принцесса думает обо мне.
15 августа 1661 г. Я приехал во дворец брата короля и его прекрасной жены. Принц перестал сердиться на меня. Но жалобно выговаривает мне, что у Лоррена болит рука из-за нашей стычки в Сен-Клу, а у Гиша перебита кисть руки и он ее лечит, чтобы снова встать в строй его фаворитов во время праздников в Во-ле-Виконт. Я поставил герцога в известность, что он лишается своего воспитателя благодаря решению короля отправить меня в ссылку в колонии. Куда именно, спросил принц? В Квебек в Канаде.
- Так, мой разлюбезный братец, распоряжается моими людьми без ведома их покровителя. Я все скажу, что о нем думаю, прямо сейчас.
Я понимал, что этот нервный всплеск принца если и даст результат, то он будет отрицательным. Но я не стал отговаривать его. Пусть все идет своим чередом, не напрягая лишний раз то, что случится.
В одиннадцать часов мы встретились с принцессой. Она справилась о том, как я себя чувствую. Я ответил, что разлука с ней меня тревожит. И потом я не жажду провести остаток дней у хижин дикарей, примиряя их с колонистами.
Принцесса мне сочувствует, показывая всем видом, что она грустит. Ее грусть была неподдельна. Она сказала, что подружилась со мной. Я ее единственный друг во Фраиции, близкий друг, с которым она бы не хотела расставаться. А что если я не отъеду в Канаду? А вместо меня туда поедет мой двойник, если Карл II, который ее балует, не сможет отговорить Людовика XIV от своего решения сослать меня в Новый Свет. У меня такой есть? Нет у меня никакого двойника, но я подумаю о нем, где такого мне добыть.
- Так вы дайте задание своим людям, чтобы они поискали по Парижу похожих на вас людей. Отберите из них такого, который больше других на вас похож и отошлите, дав ему столько денег, сколько он попросит, в колонию. А сами скройтесь в провинции. И через надежного человека известите меня, где вы находитесь. А я к вам совершу тайный визит. Нет, лучше вы будете навещать меня где-нибудь в Париже или в его окрестностях.
- Генриетта, а вы никогда не пробовали писать романы? У вас такое авантюрное воображение.
- Не бередите свои раны, делайте хоть что-нибудь, если я вам дорога. А то действительно окажетесь в колониях.
- А я делаю, моя дорогая Генриетта.
То, что она не стала спорить с тем, что она «моя», это хороший знак, что наши отношения укрепились, и она это признала. Мы договорились, что пока не будем проводить бесед до того момента, пока не решится моя судьба. Пришла пора не рассуждать, а действовать. Я с ней согласен. Рассуждения необходимы, но это не отменяет того, что и действия заслуживают большего, а именно своего решительного исполнения.
И я стал действовать уже неделю назад, послав людей за моими друзьями-пиратами. Поль и Майкл должны были пожаловать ко мне уже сегодня. Они нам помогут разобраться с королем.
Единственно, что я не знал, так это то, какое место в этой истории займет мой друг д'Артаньян. Он остается верен королю. Какие у него планы? Поставить ли его перед выбором: я или король? Я попробовал рискнуть, не раскрывая карты. А там, как получится.
Шарля я нашел в Лувре, где он исполнял свои служебные обязанности. Я с ним договорился встретиться у Анжелики, которая тоже настрадалась от короля.
Я пришел к Анжелики раньше Шарля, специально, чтобы подготовить Анжелику. Она держала свой шоколадно-художественный салон у себя же на улице Флери в небольшом особняке. У нее почти никого не было. Она мне приветливо улыбнулась. Я оказал ей любезность, сделав комплимент относительно прелестного голубого платья, которое так прекрасно гармонировало с ее светло-рыжими волосами. Я спросил ее, можем мы поговорить наедине об одном важном деле?
- С вами, Франсуа, о чем угодно.
- Например, о том, что вас здесь все любят.
- Далеко, не все. Есть и те, кто меня ненавидит.
- Анжелика, кого вы имеете в виду?
- Вашего воспитанника, принца. Да, и его брат, король, испортил мне жизнь. Вы, Франсуа, другое дело. Вы даже помогли мне с финансами, поддержали меня, заплатив большего того, что стоит моя партия шоколада.
- Я не могу не помочь прекрасной женщине, когда она в беде, - сказал я и посмотрел в ее большие синие глаза, в которых, как в омуте, можно было утонуть тем, кто не умел плавать. Но я давно был на плаву, - мы с вами понимаем друг друга, как бывалые авантюристы. Я вам предлагаю дело, которое может помочь вам вернуть титул и связи при дворе.
- В ответ я должна сдаться вам, как своему победителю?
- Нет, Анжелика, я не принадлежу к такому типу мужчин, которые берут женщин силой. Я предпочитаю куртуазное обхождение. Я об этом обязательно подумаю, но чуть позже того, что устроит наилучшим образом наши дела. В вашем присутствии я буду говорить осторожно с д'Артаньяном о короле. Нам надо уговорить его обидеться на него. Это в наших интересах. Ваши интересы понятны: он все отнял у вас. А меня третьего дня отправил в ссылку в Какаду. Анжелика вы были в Канаде?
- Я согласна, что это в наших интересах. Но д'Артаньян относится к королю как к сыну, хотя тот отвечает ему зачастую черной неблагодарностью. Есть от кого ей научиться: яблоко от яблони недалеко падает. В Канаде я еще не была, но с таким кавалером, как вы, была бы не прочь там оказаться в качестве компаньонки по поиску сокровищ, в котором вы в прошлый свой отъезд в Новый Свет, я слышала, преуспели.
- Я вас обязательно приглашу на поиски сокровищ индейцев, если окажусь там. А пока нам надо вбить кол между Шарлем и королем не только для нашей, но и для его безопасности.
- Вы имеете в виду, что он может стать нежелательным свидетелем какого-либо события?
- Маркиза, вы понимаете меня с полуслова. Между нами много общего. Мы с вами вместе способны на много большее, чем поодиночке. Вы не находите?
Так заручившись поддержкой маркизы, я ждал д'Артаньяна. Он пришел тогда, когда все разошлись и остались только мы с Анжеликой.
Шарль на нас посмотрел весело и сказал, что мы уже спелись и выглядим, как влюбленные заговорщики. Как он, наивный, был прав.
- Влюбленные в тебя, мой принц, - сказала ему прекрасная мадам Шоколад.
- Меня, гасконца, вы не проведете. Вы что открыли секрет де Пейрака, как превращать свинец в золото?
- Да, кстати, а как это
