мне уже дружелюбно привратник, в знак понимания выставив кадык и цыкнув языком, и пропустил меня через открывшуюся с лязгом дверь в воротах.
- Так. Топай прямо и никуда не сворачивай. Там тебе укажут, куда дальше идтить.
Я старательно изображал торопливого гонца, чтобы не внушить подозрения к своей особе. В глубине двора стоял небольшой дворец, над каменными клетями которого возвышался второй этаж из дерева. Когда я подошел к парадной лестнице, ведущей прямо на второй этаж в горницу, то меня остановил важный дородный мужчина, как я понял мажордом, спускавшийся мне навстречу.
- Куда прешь, деревня, - хамовато обратился ко мне дворецкий, повелительно спросив, - с чем пожаловал?
- С запиской для молодой госпожи.
- Давай сюда.
- Не могу, господин хороший. Мне велели передать записку в самые белые ручки княжны Веры Борисовны Оболенской.
- Стой здесь. Пойду спрошу, - нехотя ответил смеривший меня недобрым взглядом вредный дворецкий.
Я уже устал ждать, переминаясь с ноги на ногу, пока не услышал звонкий голос мой любимой, прозвучавший волшебной музыкой для меня. Я не смел обернуться к княжне.
- Где гонец, Матвей?
- Так вона, - ответил за моей спиной дворецкий, скомандовавший, - Эй, ты, повернись, деревня, и подь сюда, - барыня велит.
Когда я обернулся на приказ, то увидел княжну, спокойно спускавшуюся по ступенькам парадной лестницы. Но по мере того, как она всматривалась в мое лицо, запачканное уличной пылью, ее шаги становились короче, пока она не остановилась на середине спуска, изменившись в лице. Она уже хотела вскрикнуть, но, пересилив себя, вовремя сдержалась. Потом повернулась назад и, бросив дворецкому: «Пускай войдет в гостиную», поднялась в горницу, не закрыв за собой дверь.
Дворецкий в недоумении молча мне сделал жест: «Мол, ступай наверх за госпожой».
Когда я вошел в темную со света улицы гостиную, то услышал тихий голос Веры, позвавшей меня.
- Франсуа, иди сюда.
Я сделал неуверенно шаг на зов любимой и тут же попал в ее нежные объятия. Она прикоснулась своими горячими губами к моим губам, от волнения сразу же пересохшими, и запечатлела на них страстный поцелуй. Я крепко ее обнял до хруста в костях, от чего она радостно вскрикнула. Но сразу отстранилась, шепнув мне на ухо, - что не время заниматься любовной утехой.
- Ты где пропадал, непутевый?
- Вера, неужели ты не знаешь, что меня объявили в розыск?
- Конечно, знаю. Я все это время искала тебя, но ты как сквозь землю провалился, - призналась она, но потом, с укором посмотрев на меня своими ясными очами, покачала головой и сказала, - Говорила я тебе, что твои шашни с княжной Куракиной доведут тебя до беды.
- Милая Вера, не кори меня. Я специально встретился с Верой у нее в имении, чтобы признаться ей в своей любви к тебе и сгладить хоть как-нибудь свою вину перед ней.
- Ну, и как сгладил? Долго утешал ее на перине? Вот видишь, к чему привело тебя твое ветреное сердце!
- Но Вера. Ты же сама отказалась от меня.
- И ты утешился с другой? Какой ты нетерпеливый. Я ведь еще тогда не знала, кто ты такой.
И тут я вспомнил то, ради чего собственно так стремился встретиться с Верой, если не принимать в расчет того, что сильно соскучился по своей любимой.
- Мне нужно сказать тебе очень важное, от чего зависит судьба всех авенлойцев.
- Что такое?
- Прежде я хотел узнать то, о чем не успел спросить во время встречи в дворцовом застенке. Каким образом ты догадалась, что мы любовники?
- Я не все знаю о нашем будущем. Лишь то немногое, что мне удалось узнать, посетив Авенлою, что, кстати, не приветствуется, ибо сопряжено с опасностями для путешествующих во времени. Мы знаем, как обращаться с прошлым, но вот будущее до сих пор закрыто для нас.
- Почему?
- Из-за знакомой тебе неконтролируемой инверсии времени. К тому же представь себе, что я узнала того, кого полюблю, но только в будущем. Согласись, это знание не может передать всей радости непосредственности свежего впечатления. И все же я рискнула попасть в будущее, чтобы выяснить, что нас ждет впереди. И вот когда я узнала, что в будущем полюблю тебя, вдруг поняла, что ты ужасно мил. Но, видишь ли, Франсуа, мне открылось не все будущее, но только то, что связано с нашими чувствами. Может быть, ты прояснишь нашу общую судьбу?
Я согласился поведать ей то немногое, что связано с нами, вплоть до ужасной участи авенлойцев, умолчав о многом, чтобы не разочаровать ее.
- Мне непонятно только то, как ты пережил продолжительную инверсию времени. Я знаю, что она кратковременна, да и то случается только в исключительных случаях ввиду недопустимости «парадокса близнецов». Это большая проблема, - твое продолжительное раздвоение во времени.
- Вера, как все же мне тебя называть? Верой или Юной, или, все же, Сюзанной?
- Верой, я уже привыкла к этому имени. То, что я буду Сюзанной, для меня непривычно. Я благодарна тебе, что наша встреча открыла мне, что у меня есть покровительница, которую ты называешь идеальной женщиной.
- Вера, как ты передашь мое предупреждение о том, что авенлойцам угрожает вмешательство духов Темных Лордов со станции Веры? Интересно она имеет такое же имя, как и твое.
- Разумеется, я незамедлительно передам твое предупреждение Первому Совету авенлойцев.
- А как же тауронцы?
- Совет, если сочтет твое предупреждение обоснованным, сам предупредит жителей Таурона.
- Неужели ты мне не веришь, Вера?
- Я то тебе верю, потому что тебя люблю. Чего нельзя сказать о членах Совета. Вряд ли предупреждение инопланетянина с Земли, жители которой на несколько цивилизационных уровней уступают авенлойцам и не достигли еще оптимального состояния возможности активного контакта, будет иметь большой вес. Хотя, как я полагаю, кое-кто из членов Совета может задуматься над содержанием твоей тревоги и попробует ее истолковать.
- Истолковать как бред?
- Ну, зачем ты так преувеличиваешь? И потом то, о чем ты говоришь, случится только через десять лет. так далеко мы еще не заглядывали в будущее. Что если твои видения всего лишь искаженное представление человека, испытавшего инверсию временного потока?
- Я об этом помню так же ясно, как только что случилось минуту назад.
- Хорошо, я с тобой согласна. Как только будет связь с базой, то я тут же подробно сообщу о твоем сигнале бедствия из будущего.
- Обо мне уже знают?
- Нет, еще. Я никого не посвящала в свои личные дела. Такого рода контакты у нас не приветствуются и могут послужить поводом для отзыва с места наблюдения.
- Вера, я тебя понимаю. Может быть я поторопился. Я не хочу тебя потерять. Если объявление о полном контакте со мной угрожает нашей личной связи, то давай отложим до лучших времен мое предупреждение, ведь время терпит. Кстати, как ты сообщаешься со своими коллегами? При помощи коммуникатора?
- Ты и это знаешь?
- Да, он у меня вживлен в ушную раковину.
- К счастью для нас, моя связь с группой исследователей землян носит более опосредствованный характер, иначе они были бы уже давно в курсе наших дел. Пойми, мое присутствие среди вас уже является серьезным нарушением протокола невмешательства в жизнь иных цивилизаций. На это нарушение Совет по контакту с чужими цивилизациями пошел только после многочисленных и долгих согласований авторитетов контакта. Нарушение такого рода является уникальным случаем в нашей практике пассивных наблюдателей.
- Что же заставило вас нарушить протокол наблюдения?
- Пророчество матриарха Олиллы.
- Ну, и что это за пророчество?
- Согласно пророчеству должен появиться спаситель авенлойцев от мести Темных Лордов сириусиан.
- А поподробнее можно рассказать?
- Нет. Содержание самого пророчества хранится в тайне, чтобы не вводить в заблуждение авенлойцев. Известно только, что спаситель не является самим авенлойцем. Он прямой потомок наших легендарных предков - сириусиан.
- Он что – тауронец?
- Нет, он совсем другой.
- Как ты думаешь, кто он?
- Я боюсь даже думать.
- Почему?
- Да, потому что он может быть…
- Кем? Да, говори же, ведь ты уже надумала.
- Об этом нельзя даже сказать. А вдруг я ошибаюсь?
- Ты кого имеешь в виду?
- Давай не будем испытывать судьбу. Мало ли кого я считаю спасителем. Это может оказаться заблуждением. А нет ничего опасней иллюзии для авенлойца.
- Хорошо, не буду тебя испытывать. Ведь не я же могу быть спасителем.
В ответ Вера на меня странно посмотрела.
- Что означает твой озабоченный взгляд?
- Не говори ерунды, - сказала машинально Вера, думая о чем-то про себя.
- Вера, ты о чем задумалась?
- Да, так, - о превратностях судьбы. Что нам теперь делать с тобой? Не отсылать же тебя на Авенлою.
- На Авенлою – только с тобой.
- Это сейчас невозможно.
- Когда же будет возможно?
- Когда очевидным образом провалится моя миссия.
- Так как мне быть? Сдаться на милость Морозову?
- Это было бы глупо. Он тебя просто убьет как свидетеля его самоуправства. Я думаю, необходимо задействовать Пушкина, чтобы он помог переправить тебя за границу.
- Как же ты?
- Как я? Никак. Я присоединюсь к тебе позже. Я не могу просто так покинуть Россию, - с грустью ответила Вера, добавив, - если только с тобой не случится что-то плохое. Но пока ты же держишься?
- Как видишь.
- Что я вижу? Ничего хорошего. Пока ты не будешь в безопасности, я не оставлю тебя.
И тут Вера замолчала и внимательно посмотрела на меня, а потом с тревогой спросила: «Как ты оказался в одежде гонца»?
- Настоящий гонец лежит в уличной канаве связанный с кляпом во рту в моей крестьянской одежде.
Только это услышав, Вера быстро вышла на двор и крикнула: «Матвей! Подойди сюда»!
Через минуты три дворецкий показался в дверях.
- Послушай, Матвей. Вот этот человек к нам никогда не заходил. И предупреди об этом привратника.
- Ваша милость, так к нам никто и не заходил, - недоуменно ответил дворецкий, смотря сквозь меня, и прибавил, - привратник с утра ни в одном глазу, но я ему напомню.
- И еще, Матвеюшка, мой дорогой, на улице в канаве валяется связанный гонец. Так ты его одень, накорми, напои и денег дай, чтоб язык держал за зубами, а не то… не сносить ему головы.
- Так и будет все неукоснительно исполнено.
- А ты что стоишь? – вдруг спросила меня Вера, - ну-ка, снимай одежку.
Мне пришлось снять с себя кафтан гонца и его сапоги и отдать их дворецкому вместе с шапкой.
- Можете не беспокоиться, моя госпожа. Завсегда рады сделать доброе дело, - ответил дворецкий и удалился из горницы.
- Да, что за послание нес гонец? – спросила меня Вера, протянув руку для пакета,- Так-так. Да, нет, ничего особенного, - сказала она и подошла к стене в глубине горницы, где стоял шкаф с книгами.
Сдвинув книги со средней полки, она прижала ладонь к внутренней стороне боковой панели шкафа и отошла в сторону. Шкаф, тихонько заскрипев, отошел от стенки и открыл дверной проем в соседнее тайное помещение. Княжна, молча, рукой махнула мне,
