Понравилась передача? – спрашивает Степан.
- Разные голоса, - отвечает Ди. – Хтон так не говорит, это обман. У Хтона мало голосов.
- Кто такой Хтон?
Ди прикладывает палец к губам.
- Тссс, - произносит он, выйдя из комнаты, тем самым закончив неудобные расспросы.
Степан лишь пожимает плечами, мало ли странностей у дикого ребёнка, прожившего всю жизнь в лесных дебрях.
Позже Степан направляется к цветам на окне, берёт стоящую рядом банку с водой, поливает растения. Внезапно мимо него, из кухни в сторону выхода, по-обезьяньи с ощипанной курицей в зубах, проносится Ди. От неожиданности лесник разбивает банку об подоконник, ловит Ди за шкирку, отбирает курицу.
- Хорош придуриваться! – орёт он в лицо мальчику, отпуская его.
Ди суёт руки в карманы и будто ничего не произошло, спокойно возвращается на кухню. Остановившись в дверях, говорит Степану:
- В лесу я мог тебя убить два, пять, семь раз, но передумал, она будет плакать. Пусть будет игра….
Опешивший Степан не знает, что ответить.
- Обедать! – зовёт Маша.
Новоявленное семейство собирается на кухне за обеденным столом, накрытым, чем бог послал. Маша ставит перед Ди тарелку с горячим супом, тот достаёт из кармана конфету, макает в суп. Степан со скоростью кобры отнимает сладость, указывая мальчику на суп.
Ди замечает в супе кусок картошки, хватает его, но тут же отдёргивает руку, чуть не сварив её. Степан даёт ему ложку, Ди пытается безуспешно наколоть на неё картошку. Маша на собственном примере показывает, как надо обращаться со столовым прибором, Ди схватывает на лету и вот он уже есть так же, как взрослые. Достаёт из кармана очередную конфету, бросает её в суп, вылавливает ложкой, ест, улыбаясь, глядящему на него исподлобья Степана.
- Ди, - спрашивает Степан,- как ты там жил? В лесу.
- Хорошо, - отвечает мальчик.
- А зимой?
- И зимой хорошо, только спал больше.
- В смысле? – интересуется Маша.
- Делал запасы, ел. Потом спал три дня, или пять, или три по пять. Три по пять самое большое, но после сильно есть хочется. Запасов если хватает, то ем и снова сплю. Если нет, охочусь в снегу, - объясняет мальчик удивлённым супругом.
- Не понял, - спрашивает Степан. – Ты в спячку впадаешь, как медведь?
- Нет. Медведь всё время спит, а я сколько захочу.
- И не мёрзнешь? – затаив дыхание произносит Маша.
- Печку натоплю, а как остынет, то привыкаю уже, не чувствую холода долго, - утверждает Ди. – Вы тоже так?
- Нет, - говорит Степан. – Мы ещё до такого не озверели.
Степан обращается к Маше:
- Ты знаешь кто такой Хтон?
- Нет, - отвечает она, наблюдая за вдруг напрягшимся Ди.
- Погуглил, ничего не нашёл, но существует похожее название. Есть упоминание о неких хтонических существах, - продолжает муж. – Это, якобы, очень древние существа, связанные с силами дикой природой и Матерью Сырой Землёй, живущие от начала творения всего сущего. Своего рода духи или даже боги.
Ди прекращает есть, напряжённо смотрит на Степан, подносит палец к губам.
- Тссс, - произносит он, шёпотом. – Не говори.
В этот момент резкий порыв ветра швыряет в кухонное окно охапку листьев, Маша вздрагивает, наблюдая, как они кружат вихрем снаружи, будто прислушиваясь к их разговору.
- Давай не за столом, - просит она мужа.
Тот соглашается, смотря на беснующиеся листья, они продолжают обедать в тишине.
Идут дни, Ди всё больше и больше превращается в обычного мальчика. Вживается в неожиданно появившуюся семью, помогает по хозяйству, носит лошади сено и вёдра с водой, таскает дрова в баню, кормит сторожевого пса, играет с давно сдутым мячом.
Степан относится к нему насторожено, прячет ножи и другие острые предметы, следит за его поведением. Маша напротив «сияет от счастья», не налюбуется на дарованного лесом сына.
Маша копается на грядках, вручную пропалывая их, вырывая сорняки. Ди стоит у забора, внимательно наблюдая за её действиями. Он решает помочь, встаёт на колени, двигается вдоль грядки, вырывая всё подряд. Маша хватает его за плечо, останавливая. Вырывает сорняк, показывая, что нужно делать. Ди кивает, теперь он вырывает только сорняки, складывает их в аккуратные кучки, потом по-собачьи зарывает.
Придя в сарай, расчесывает лошади гриву, поит водой из ведра, гладит, даёт кусочки хлеб, припасённые с обеда.
- Хороший зверь, - говорит он. – Добрый зверь, чистый зверь.
Маша бегает по двору за вырвавшейся из загона индюшкой. Попытка загнать её обратно оканчивается полным фиаско. Ди сидит на ступеньках крыльца, без интереса наблюдая за действиями Маши.
- Стёпа! – кричит Маша, - Иди, помоги! Задолдбала уже!
Пройдя мимо Ди, с крыльца спускается Степан.
- Закрывать надо! – говорит он. – В лес убежит, хана! В жисть не найдём!
Он пробует схватить индюшку, та убегает. Степан с Машей, чертыхаясь, гонятся за ней. Ди без интереса наблюдает за погоней, вздыхает, встаёт со ступеней. Шаркая ногами и поднимая пыль, идет в сарай. Выходит оттуда с вилами в руке, суёт руку в карман, достаёт кучу фантиков от конфет, вздыхает, убирает фантики обратно.
Поднимает вилы на уровень глаз, замахивается, целится в бегающую по двору индюшку. Резко бросает, слышится короткий вскрик птицы. На земле лежит индюшка пригвождённая вилами. Возле неё стоят напуганные Степан с Машей. Ди без интереса походит к индюшке, наступает на неё ногой, выдёргивает вилы, поднимает птицу за шею, отдаёт Маше, улыбается.
- Ди помогает на охоте, - говорит мальчик.
Степан резко отнимает у него вилы.
- Ну, спасибочки, удружил, - произносит он.
Степан сидит на стуле, напротив Ди, объясняя ему, кто он.
- Степан, - говорит он, указывая на себя. - Степан.
- Па, - произносит Ди.
- Не па, а Степан. Повтори.
- Па, - повторяет Ди.
- Степан.
- Па.
- Степан.
- Па.
- Да иди ты в баню! – срывается Степан, бросив бесполезное занятие.
***
Ди стоит у забора, наблюдая за заходящим Солнцем, медленно опускающимся за деревья. Лес неотвратимо окрашивается в красные тона.
«Дииии», - доносится из крон деревьев. Мальчик вздрагивает. К нему подходит Маша, обнимает за плечи, Ди утыкается ей в грудь лицом, замирает.
- Пойдём,- нежно говорит Маша. – Па зовёт спать.
Ди смотрит в темнеющий лес.
- Лес никогда не спит, - говорит он. – Никогда….
Маша обнимает его сильнее.
- Страшно там? – спрашивает она.
- Сильные звери едят слабых, - говорит мальчик. – Ди прятался много дней пока волк-одиночка не ушёл. А тут как?
- Почти так же, - отвечает Маша. – Пойдём спать.
Ди продолжает смотреть в лес.
- Лес зовёт, - произносит он. - Всегда зовёт. Не отпускает.
- Никто тебя не зовёт, - говорит Маша. - Это ветер шуршит в кронах.
Маша тянет Ди спать, но тот стоит, как вкопанный, наблюдая за лесом. К ним подходит Степан.
- Скучаешь по дикой жизни? – спрашивает он. – И что за имя у тебя такое Ди? А? Вилы метать, кто научил, родители? Где они?
Ди недовольно смотрит на Степана, глубоко вздыхает.
- Их нет, - отвечает мальчик. – Метать никто не учил. Имя, то, что помню.
Ди снова и снова разглядывает темнеющий лес.
- Хочу рассказать одну историю, что бы вы поняли жизнь там, - говорит Ди. - Однажды выдался очень плохой, сухой год…. Ни грибов, ни ягод, ни орехов, ничего…. Звери ушли на восход, мне пришлось идти за ними, чтобы не умереть с голоду. Хотел найти еды и вернуться….
Ди на мгновение замолкает, наблюдая за лесом, потом тихо произносит:
- Лес был голодный и злой….
РАССКАЗ ДИ.
Бесконечный лес, пожелтевший от жары, трепещущее марево над выжженными полянами, пересохшие ручьи, речки, превратившиеся в мутные струйки. На что-то разозлившееся Солнце нещадно палит деревья с опадающей листвой. Мёртвая тишина, ни птиц, ни животных, ни вездесущих насекомых.
Ди в лохмотьях, бывших когда-то шкурами зайцев бредёт между высохшими деревьями, таща на ремнях за спиной гарпун с дротиками. На поясе кремниевый нож с железной отцовской флягой наполненной несвежей водой.
Постепенно густой лес редеет, уступив место чахлым, молодым деревцам, растущим на открытой местности. Ди выходит из леса, останавливается. Прикрыв глаза от нестерпимого светила, всматривается сквозь марево на виднеющуюся вдали порыжевшую гору. Ди идёт к ней, с вершины можно тщательно осмотреть местность, выбрав оптимальный маршрут в незнакомой части лесных дебрей.
Пройдя полкилометра Ди застывает, резко припадает к земле, прислушиваясь, нюхая горячий воздух. Каким-то шестым чувством он распознал слежку. Кто-то наблюдает за ним, кто-то большой, голодный, измученный многодневной жаждой. Ди чувствует его голод, но ещё сильнее чувствует желание пить. Если нет воды, так её заменит горячая кровь, влажные внутренности, сырой мозг.
Ди прикладывает ухо к выжженной зноем земле, слушает. Бум, бум, бум, бум, звучат шаги пока ещё невидимого хищника. Кто-то тяжёлый идёт по его следу. «Медведь», - догадывается Ди. От него не убежать, не спрятаться, не совладать в схватке.
Горячий ветер качнул деревья, просыпав сморщенные листья. «Иди вперёд», - донеслось шуршание из опадающих крон, - «вперёд». Ди прибавил ходу, торопясь достигнуть горы к ночи, остаться на равнине в темноте - верная смерть.
Сумерки застигли его у подножия. Медведь неминуемо догонял, Ди уже слышал его тяжёлую, но быструю поступь. Смерть близка, смерть в желудке отчаявшегося хищника. Ди обернулся, огромный облезлый медведь с неестественно длинными передними лапами показался из-за превратившейся в большой сухой веник калины. Он больше напоминал гориллу, чем медведя и это было более чем необычно. «Тут чего только не встретишь»,- подумал мальчик. Из всех виденных Ди странных тварей, ему на ум почему–то пришла щука-переросток и гигантский полоз, целиком заглотнувший енота, виденный им у трясин.
Медвежья пасть с высунутым наружу языком блеснула в лучах заходящего Солнца крупными клыками. Мальчик бросился к ближайшему дереву. Он стал быстро карабкаться вверх, несмотря на цеплявшееся за ветви метательное оружие. Медведь последовал за ним. Добравшись почти до макушки, Ди изловчился, перепрыгнул на ветку, росшего рядом ясеня. Увидев манёвр жертвы, медведь полез на ясень.
Ди снял с ремней дротики, начав метать их в неотвратимо приближавшуюся смерть. Первый дротик пролетел мимо цели, второй разорвал ухо, даже не вскрикнувшему медведю, третий пригвоздил лапу к ветви. Медведь зарычал от боли, но тут же вырвал занозу зубами, злобно взглянув на посмевшую сопротивляться добычу. Ди метнул в него оставшимся гарпуном, который отскочил от толстой шкуры, не причинив зверю вреда. Ди собрался было перепрыгнуть обратно на тополь, но понял, что с этой позиции не долетит до него. Вот и конец….
Неожиданно подувший ветер заскрипел голыми ветвями, забарабаним осыпающимися шишками: «Сейчас, сейчас, не бойся». Ветер стих так же внезапно, как появился. На смену ему пришёл до ужаса близкий трубный рёв. Медведь застыл в нерешительности, пытаясь разглядеть в сгустившейся тьме хозяина столь могучего рыка. Звук повторился ближе.
До слуха Ди донеслись громоподобные шаги, хруст ломаемых деревьев. Какие-то огромные, мохнатые, покрытые толстым слоем пыли звери двигались в его сторону. Медведь вжался в ствол дерева, стараясь составить с ним одно целое.
Мохнатая гора, увешанная огромными клыками, вышла из ельника, сшибая всё на своём пути. Длинный, гибкий, поросший бурой шерстью нос протянулся к медведю, схватив того за заднюю
