нигде не будет через какие-то полтора часа.
Варя без колебаний зашла в хозяйственный магазин.
-- Дайте, пожалуйста, нож поострее. Мой совсем затупился, резать невозможно.
Продавец достал набор ножей:
-- Вам для хлеба? Для мяса? Для овощей?
-- Для мяса.
-- Тогда вот этот.
Варя взяла с прилавка огромный нож, похожий на топор.
-- Нет, этот не годиться. Он не колет.
-- А зачем вам колоть? Вы будете делать отбивные и прокалывать их на сковородке? Тогда возьмите вот это...
-- Нет. И еще раз, нет. Мне нужно колоть. Насмерть.
Варя покраснела. Она поняла, что чуть не проговорилась в своей накипающей ярости. Продавец недоуменно глянул на Варю:
-- Вы собираетесь колоть свинью?
-- Да. Именно так.
-- Но такого орудия мы не продаем.
Варя немного притушила бушующие страсти и тихо сказала:
-- Я пошутила. Дайте мне просто острый нож. Мне нужно отрезать ломоть хлеба в походе.
-- Вот, пожалуйста, -- продавец протянул небольшой нож с пико образным лезвием.
Варя провела по лезвию пальцем, потрогала его острие.
-- Годится, -- сделала она резюме и взяла ножик.
Когда за ней закрылась дверь, продавец подошел к своему администратору:
-- Может, полицию предупредить? Странная она какая-то. Вдруг, прирежет кого-то.
-- Чем? Этими ножами и лягушку не проткнешь. Тем белее, что ножик для хлеба. Иди, работай.
А Варя в это время приближалась к встрече. Встрече с тремя людьми, интересовавшимися ею уже давно. И каждый по-разному. Со своими интересами, целями и чувствами.
Джеймс остановил свой «Джип» ровно в половине седьмого вечера на проселочной дороге возле посадки, рядом с бывшим памятником старины. Теперь он больше напоминал гору старого кирпича. Да и те, на половину растащили.
-- Здесь, что ли? – спросил он у Елисея.
-- Вероятнее всего. Других развалин, по крайней мере, я здесь не знаю.
Джеймс откатил авто в укромное место в посадке и надежно прикрыл его ветками.
-- Пойдем. У нас мало времени. Надо все осмотреть.
На удивление, развалины оказались не совсем еще развальными. В этой «усадьбе» сохранилась половина второго этажа и потолок. Чердак вполне мог укрыть от ветра и дождя. Лестница, хотя и сыпалась по краям, и перил в ней уже не было, но ступеньки еще держались прочно. Пол чердака был в дырах, и ходить по нему было опасно.
-- Вот, строили раньше, -- Джеймс рыскал по чердаку, светя фонариком, так, словно искал клад. И нашел. Под старыми газетами в углу спал оборванный бомж. Джеймс чуть не вскрикнул в испуге, когда наткнулся на него.
-- Ты чего тут делаешь?!
-- Сплю, -- почесывался бомж спросонку, -- А вам чего тут надо? Это мое жилище, пока месть.
-- А не мог бы ты свалить отсюда. На время.
-- А зачем?
-- На тебе, вот, хлеба себе пойди, купи. Поешь. А мы тут с товарищем потолкуем. Ночью вернешься, -- Джеймс сунул бомжу купюру.
Тот встал и по-медвежьи стал вылизать в окно чердака. Через минуту он исчез вовсе.
-- Странно все это, -- заметил Селя, -- Он выглянул в окошко. Под окошком виднелся широкий карниз, а под ним ступеньками крошилась вниз полуразваленная стена. Бомж уходил по тропинке.
-- Странно все это, -- повторил Селя, -- Вероятно, Кадо уже обследовал это место. Без пятнадцати семь уже.
-- Надо спрятаться, -- решил Джеймс, -- Давай, я останусь здесь. Возможно, он ее сюда заманит. А ты подстрахуй меня внизу, если ей бежать придется.
Джеймс встал на карниз обеими ногами и присел. Так его совсем не было видно. А ему все было видно и слышно, как на ладони. Елисей спустился вниз. Не успел он этого сделать, как вдалеке послышался шум приближающегося авто.
-- Эй, прячься, -- успел он крикнуть Джеймсу.
Тот притих в своем укрытии. Селя спрятался за обломками двери. Отсюда он мог видеть подъехавшее к руинам авто. Это был синий «Кадиллак», подозрительно знакомый обоим наблюдателям. Из него вышел важной походочкой мужчина старше средних лет. Он был сухощав и элегантен. Вид у него был роскошный, словно он приехал в ресторан, а не в эти грязные развалины. Блестящий черный костюм, шляпа с узкими полями и трость. Он важно шагал к руинам. Что-то рассматривал попутно, вороша тростью траву. За рулем, вероятнее всего, сидел он сам. И это было хорошо для двух наблюдателей. Незнакомец огляделся вокруг, взглянул вверх на здание и остался стоять рядом с ним в ожидании. Вечернее солнце клонилось к закату. В конце августа вечера стали короче и прохладнее. Незнакомец нервно закурил, Варя, явно опаздывала. Ему это не нравилось. Его дьявольский план мог дать осечку. Он глянул на мобилку. Уже прошло около пятнадцати минут, а Вари все не было видно. Незнакомец прикурил еще одну сигарету, но потом передумал курить. Бросил не затушенный ее остаток и стал подниматься вверх по разваленной лестнице. Вероятно, он уже никого не ожидал. Но что-то ему было нужно там, вверху.
Селя, стоя за дверями, мог слышать его шуршащие шаги и стук сыплющихся камней. Он глянул на дымящийся окурок. Тот был длинным и медленно тлел в сухой траве. Травинки тихо воспламенялись и тут же гасли одна за другой. Это показалось Селе символичным. Наконец, вдалеке, на тропинке в надвигающихся сумерках показалась стройная фигура девушки. Она торопливо шла со стороны остановки. Это была Варя. Селя застыл в своем укрытии. Джеймс свысока увидел ту же картину и затаил дыхание.
Глава 30.
Варя подошла к развалинам и осмотрелась вокруг. Она увидела в стороне стоящий «Кадиллак» и замерла, сильнее прижав к себе свою сумочку. Варя робко вошла в здание.
Незнакомец вальяжно прогуливался по залу второго этажа. Его не смущало то, что здесь пахло сыростью и под ногами скрипели разрушенные камни. Он представлял себя собственником подобного особняка. Варя осторожно стала подниматься по ступенькам. Вдруг камешек упал вниз из-под ее ног. Она настороженно остановилась и прижала к себе свою сумку так, словно там было сокровище. Незнакомец вышел ей навстречу:
-- А, девочка моя. Как рад я тебя видеть, -- распахнул он перед нею свои объятия. Но Варя отшатнулась.
В ярко оранжевом свете заходящего солнца, проникавшего сюда сквозь разрушенные стены и окна, она могла видеть силуэт в шляпе, но не могла разглядеть его лица. Было слишком темно. Но он точно знал, что перед ним стоит Варя.
-- Я думал, ты не придешь... Что же заставило тебя явить свой светлый облик перед старым, доживающим свой век, одиноким скитальцем? Неужели я разжалобил твое сердце?
-- Что вам от меня нужно? – коротко и сухо спросила Варя, -- Я пришла сюда, чтобы выяснить раз и навсегда...
-- Не нужно, -- перебил ее незнакомец, чуя, что дело приобретает крутой оборот, а это в его планы не входило.
Джеймс, сидя в своей засаде, мог слышать все, только видеть теперь не мог, поскольку находился выше на этаж. А Селя предусмотрительно включил диктофон. Гулкое пустое здание отражало каждый звук луной до самого низа.
Незнакомец продолжал доверительным голосом:
-- Я здесь, чтобы рассказать тебе правду. А как поступишь потом ты, решать только тебе. Но я надеюсь на твое благоразумие.
-- Правду о чем?
-- О тебе, твоей семье и твоей маме.
Варя напряглась.
-- Не надо трогать меня и мою маму. Это не ваше дело.
-- Нет, ошибаешься, это как раз, мое дело, девочка моя. Потому, что ты – именно моя девочка. И я знал это всю жизнь. А ты – нет. Твоя мать поступила жестоко. Она не сказала тебе, кто твой отец. А я все время ищу встречи с тобой и любуюсь только из далека. Разве это не подлость?
Варя вдруг вспомнила слова мамы, когда та спрашивала, где папа.
-- Моя мама сказала, что если бы я была нужна своему отцу, то он бы помогал и ей, и мне. Но я его никогда не видела, значит, я вам не была нужна. И вы мне безразличны. Я хочу, чтобы вы никогда...
-- Не говори так, детка. Я давал деньги... я тратил их на тебя... когда ты поступала...
-- Я ни единого раза не поступила в Москве... – тут Варя вздрогнула от молниеносной догадки.
Так вот, кто «помогал» ей тогда. Она плотнее прижала сумочку к себе и попыталась ее раскрыть. Замочек щелкнул у нее в пальцах.
-- Я тратил на тебя деньги. Много денег. Но вы с матерью не хотели их принимать. Эта женщина выгнала меня сразу после твоего рождения.
-- Это не правда.
-- Да, это еще не вся правда. Я знаю истинную тайну твоего рождения, -- незнакомец сделал многозначительную паузу перед важным сообщением. Он присел на камень и продолжал, -- Ты знаешь, что тебя вырастила не твоя мать?
-- Что за бред?!
-- Это правда. И знаю эту тайну только я. Пока.
-- Мне все равно, кто мои родители. Для меня – они настоящие, с кем я прожила всю жизнь. А вас я не знала и знать не хочу.
-- Но ты не дослушала. Я – единственный твой настоящий родитель теперь, хотя никогда не был опекуном. У меня была любовь из состоятельной семьи. Твоя мать тебя родила, но выжить не смогла. Тебя в роддоме передали другой женщине, которая лишилась ребенка. И вот ты с ней. А я здесь. Одинокий и разбитый. Если ты будешь благоразумна...
-- Нет! – почти в истерике закричала Аврора, -- Это не правда. Вы ненавидите меня. Вы стоите у меня на дороге специально. Вы хотите меня уничтожить. И ни черта от меня не получите. Я уничтожу вас сама!
В руках Вари сверкнуло лезвие. Незнакомец не ожидал такого оборота, он напрягся.
-- Не надо так, я хочу тебе добра.
Джеймс, слыша, что дело принимает жесткий оборот, как летучая мышь, наклонил голову так низко, что смог видеть со своего карниза, что делается на втором этаже. Увидев лезвие ножа в руках Авроры, понял, что нужно немедленно что-то предпринять. А Варя, между тем, напряглась до отказа и готова была прыгнуть и вонзить свой «кинжал» в грудь лжецу. Она плакала и проклинала собеседника:
-- Это ложь! – кричала она, -- Я тебя ненавижу. Ты... ты разрушил мне жизнь... я тебя убью...
И тут, из далекого детства, Жека, мальчишка, выросший на деревенской улице, вспомнил старую шутку. Он выпрямился на своем карнизе, сложил ладони возле губ и завыл возле окна голосом ночного сыча. Потом захлопал ладошами, словно крыльями. Варя в испуге отпрыгнула к двери. А Джеймс влез на чердак и стал бить ногами по одной из разрушенных мест в полу. Через дыру на второй этаж посыпались мелкие и крупные камни. Варя в испуге выскочила через лестницу на улицу.
Селя, услышав обвал вверху, не стал терять ни секунды. Он все это время ворошил не затушенный окурок, чтобы распалить сухую траву вокруг. Разгорелся небольшой костерок. Потом сильнее, сильнее. Сухая трава горит быстро, но она не дает большое пламя. Скорее, много дыма. И, к тому моменту, когда Варя бежала по лестнице вниз, возле входа уже была дымовая завеса. В дыму она не увидела Селю, который вышел из укрытия и теперь шел к машине Джеймса в посадке. Он тихо подъехал к ней в сумерках. Варя вздрогнула и в испуге выронила нож на тропку.
-- Девушка, вы пилочку для ногтей обронили, -- обратился к ней Селя.
Варя вскрикнула и побежала прочь к остановке, успеть на последний автобус. Селя приоткрыл дверцу и осторожно взял ножик за рукоятку носовым платком.
А Джеймс не смог остановить обвал. Он только успел ловко, как летучая мышь, «выпорхнуть» через окно. И, вскоре, весь пол чердака был устелен старыми кирпичами. А под ними – злой дух. Он так и не успел спуститься вниз. Его ударил камень и он упал в обморок. Так его и засыпало.
Глава 31
Селя не привык терять время после находок некоторых улик. На своей кровати в углу в тот же вечер он достал находку, «подаренную» Варей. Чтобы не будить храпящих
