ПУТЕШЕСТВИЕ СКВОЗЬ ВРЕМЯ

без вины виноватые. Так кто же выходит на самом деле виновным? Злой гений, чужая воля или, наконец, индивидуальное бессознательное, а может коллективное? Но если верно последнее предположение, то собственно никто не виноват. Не это ли есть коллективная виновность невиновных?
        Тот, кто страдает повышенной подозрительностью, человек мнительный, попав в такой жизненный переплет, обязательно будет считать, что некто специально воздействовал на его сознание. Для чего? Хотя бы для того, чтобы поставить его на свое место, отбить у него всякую охоту зазнаваться, что он полностью и всегда контролирует себя, или, того хуже, использовал его в своих неведомых ему, Петру Петровичу, целях.
        Петр Петрович чувствовал и в то же время не чувствовал себя. Он ли это или не он? В нем росло смутное чувство некоторой сдвоенности с кем-то другим, наложения его на кого-то другого, кого окружающие зовут Петром Николаевичем. Он находился в амбивалентном, тягостном состоянии, состоянии психологического палимпсеста.                 
Долгожданная встреча
        Наш герой хотел продолжить разговор с младшим братом, но их разговор, к сожалению, прервал Степан, сообщив, что к Петру Петровичу пожаловала мадмуазель Марфа Борисовна Зюзина, чтобы навестить своего жениха.
        Уже настроенный против своей невесты Петр Петрович, он же Петр Николаевич, опять зашел в гостиную, в которой уже никого не было. И тут на пороге гостиной показалась красивая девушка во французской серой робе с широкой юбкой в ярких цветах на фижме. Ее шею элегантно обнимала черная бархотка. В руке Марфа Борисовна держала тонкую трость, на которую еле-еле опиралась.
        Петр Петрович инстинктивно, как заправский кавалер, сделал отчаянный реверанс, чем вызвал невольную улыбку у своей невесты.
        - Здравствуй, душа моя! – сказала она, сделав шаг ему навстречу и протянув руки для объятия, заблаговременно прислонив трость к столику рядом. Трость не удержалась  у стола и упала под стол на паркет. Петр Петрович бросился в объятия своей невесты, отметив, что у его двойника отличный вкус. - Как только я узнала, что ты приехал, так сразу же отправилась с визитом к тебе. Твоя  матушка уже сказала мне, что ты не здоров, ничего не помнишь и с трудом узнаешь близких людей. Ты хоть меня узнал?
        - Нет, - честно признался Петр Петрович. – Знаешь, я до последнего момента не знал, что у меня такая красивая невеста, прямо богиня чистой красоты.
        Он был доволен тем, что брат Дмитрий, вероятно, из ревности наговорил лишнего на его невесту и оказался не прав относительно ее наружности. 
        - Петруша, ты мне льстишь, - сказала Марфа Борисовна, слегка откинувшись назад, чтобы лучше рассмотреть выражение лица Петра Николаевича. Удостоверившись в том, что он не шутит, она зарделась от радости. – Признаюсь тебе, что я не избалована мужским вниманием, чтобы привыкнуть к таким комплиментам.
        - Мне уже передали, что ты нашла утешение в обществе Ивашки Маврина, пока я воевал в Пруссии, - не смог сдержать Петр Петрович обиды Петра Николаевича.
        - Я не хотела об этом говорить, зная твой характер. Но раз тебе наговорили на меня, и я догадываюсь кто, - твоя старшая сестра, - я скажу. Иван Маврин твой приятель, а не мой. Это ты, а не я, с ним повесничал. Естественно, как только ты ушел, он стал ко мне приставать, - он же дамский угодник. Но я отшила его. Этот негодяй решил отомстить мне и стал распускать слухи, что я не такая недотрога, как показываю. Твоя сестра тайно в него влюблена. Вот такая история. В чем же я виновата? В том, что ко мне пристают? Что я не дурна собой, как другие девицы?
        - Значит, когда я был на войне, он покусился на твою честь? Если это так, то я брошу ему вызов! – вскричал Петр Николаевич в Петре Петровиче.
        - Ни в коем случае не делай этого!
        - Это почему же? Ведь задета твоя честь!
        - Потому что он предлагал мне дружбу. Твой товарищ был осторожен в своих домогательствах. Но он бабник, а какой бабник удовлетворится только дружбой?
        - Какая может быть дружба между мужчиной и девушкой?
        - Вот поэтому я и отшила его, сказав, что жду своего жениха и не нуждаюсь в дружбе его приятеля. Больше ничего не было. Все остальное - людские слухи и кривотолки. Неужели ты, как просвещенный человек, побывав в Европе, будешь сомневаться в честности своей невесты? Или ты не любишь меня, мой милый Петруша? - спросила его невеста, нежно обняв его и поцеловав в щеку.
        Петр Петрович или Петр Николаевич, а, впрочем, это уже не важно, кто именно, оттаял сердцем и, крепко сжав невесту в своих объятиях, жадно поцеловал ее в мягкие и теплые губы. От искреннего порыва любви жениха у невесты голова пошла кругом, она ослабла и повисла у него на руках. Но в это самое волнительное время в дверь гостиной постучали и на ее пороге, не дожидаясь ответа, показалась Маша.
        - Как это мило! Я, конечно, прошу прощения, но, мой братец, там maman просит вас отведать англицкого чая. 
        - Мне пора домой, - заторопилась Марфа Борисовна, порядком смутившись.
        - Что вы, Марфа Борисовна, мы вас, невесту нашего брата, никак не отпустим, правда, Светочка? – обратилась Мария Николаевна к своей младшей сестре стоявшей за дверью.
        - И, правда, почему бы тебе, Марфинька, не отведать с нами чая?
        - Конечно! Вот и Маврин, твой приятель, Петя, вовремя отправился на днях в путешествие в Италию. Я встретила его намедни, когда тебя только что привезли без памяти домой. Он так спешил, что не успел дождаться, когда ты очнешься и поблагодаришь его за то, что он проявил трогательную заботу о твоей невесте… Марфиньке.
        Марфа Борисовна, настороженно слушая слова безжалостной Марии Николаевны, вдруг вся вспыхнула и заторопилась домой. Но Петр Петрович удержал ее, попросив не бросать его одного на англицком чаепитии. Она, побледнев от досады, после уговоров жениха, так и быть, согласилась.
        Петр Петрович решил отложить на потом окончательное объяснение со «своей», прошу прощения, благородный читатель, теперь со своей невестой, находя противоречие в ее словах сомнительным и наводящим на неясные подозрения в свете трусливого бегства его приятеля. Очарование невесты заставило его потушить пламя ревности, разгоревшееся, было, из-за брошенных намеренно неосторожных слов старшей сестры. Разумеется, он понимал причину неприязни между ними. Это был не только Маврин как яблоко раздора. Вероятно, он послужил лишь поводом для выяснения вопроса, кто из них краше и лучше: Мария Николаевна или Марфа Борисовна.
        Они прошли в чайную комнату, в которой их усадили за стол друг с другом. Маша села напротив. Во главе стола находилась Елена Васильевна. По ее правую руку восседал дядюшка Александр Васильевич. Рядом с ним обитала Светлана. Тогда как рядом с женихом и невестой сидел доктор Вильгельм Леопольдович.
        - А где Дмитрий Николаевич? – спросил с улыбкой Петр Петрович и с Петром Николаевичем.
        - Вот смотрю я на вас с Марфой Борисовной, и у меня сердце радуется, какая вы красивая пара. И вижу я, что вы счастливы друг подле дружки, – сказала ласковым голосом Елена Васильевна, но затем, переменив тон, заметила, -  Петр Николаевич, оставьте своего брата, - он наказан.
        - Да, брат, круто заправляет чай твоя матушка. Смотри не зевай, а то вмиг получишь не только чай, но и кофий.
        - Вот Александр Васильевич вступается за Дмитрия Николаевича, форменного оболтуса.
        В ответ дядя сделал большие глаза, так что Светлана звонко засмеялась, а Марфа мило улыбнулась.
        - Да, не буду я крепко его наказывать! Пускай только посидит да поучит латынь, - проспрягает глагол “fatue”. 
        - Ваша правда, дорогая Елена Васильевна. Вот так сидеть возле Петра Николаевича хоть всю вечность. Я так переживала, так переживала, когда узнала, что его привезли без сознания. Но, слава Богу, все обошлось.
        - Все обойдется, когда Петруша надерет уши твоему Маврину, - зло выпалила Мария Николаевна.
        - Уймись, племянница. Не твое это дело становиться промеж жениха и невесты, - наставительно посоветовал Александр Васильевич.
        - И в самом деле, Маша. Только посмотри на жениха и невесту. Али завидуешь их счастью? – спросила спокойно Елена Васильевна.
        - Вот еще, было бы чему завидовать, - ответила Маша исподлобья, зыркнув недобрыми глазами в сторону Марфы Зюзиной.
        - Да, не дуйся ты на меня, Маша, - не обижу я вашего Петрушу, - примирительно заговорила Марфа.
        - Да, нужен он мне! Забирай его, если он по сердцу тебе. Только знай: мы, Петровы, хитрости не прощаем. Таков мой сказ, - сказала, как отрезала Мария Николаевна Петрова.
        - Маша, ты видела себя со стороны? Прямо Диана Охотница. Ты пожалей нас. Мы не ангелы, а люди. На что я непреклонна, но ты переплюнула меня. Нельзя быть такой жестокосердной, ведь ты христианка, православная.
        - Мама! Все у тебя хорошие, особенно тихоня Светка, даже чужие. Одна я плохая.
        - Не говори так, дочка. Вот найдем тебе жениха, ты зараз и успокоишься.
        - Скажите прямо: сбудем с рук и в накладе не останемся.
        - Мария Петрова уймись. В самом деле, сколько можно? Не порть людям праздник, - не сдержался дядюшка.
        В ответ племянница вскочила со стула и выбежала вся в злых слезах из чайной комнаты.
        - Саша, ну, вот чего ты добился своим криком? Сколько я просила не кричать на мою кровинушку? – обиделась на брата Елена Васильевна.
        - Это сколько я просил тебя, сестра, не вмешиваться, когда я отчитываю детей. Так ты никогда не воспитаешь их, - отрезал Александр Васильевич. – Все, с меня хватит, - пойду в курительную комнату. Петруня, ты со мной?
        - Дядя, извини, но я с невестой.
        - Это ты меня извини. Вот Марфа Борисовна, какие у нас прекрасные отношения в семье.
        - Саша, не уходи, пожалуйста. Не будем расстраивать деток до конца.
        - Ладно. Но учти, только для них.
        - Родные, пожалуйста! Не то Марфа Борисовна все примет на свой счет, - сказал Петр Петрович, нахмурившись.
        Невеста, сжала его за локоть и сказала: «У нас еще не так спорят. Вот давеча я говорила брату, чтобы он не играл в карты, а то, негодник, проигрался в прах, а он мне возразил: «Не лезь в мои дела»! Так тятя не сдержался и выгнал нас из-за стола».
        - И правильно сделал! Узнаю своего друга, Бориса Матвеевича, - сказал дядя, хлопнув ладонью по столу.
        - Саша! – предупредила своего брата Елена Васильевна. – Вот и славно посидели.
        - Спасибо за чай, за варенье, Елена Васильевна, мне пора домой, - стала собираться Марфа Борисовна.
        - Я провожу, - сказал Петр Петрович.
        - Проводи, проводи, – согласилась княгиня Засекина. – Это тебе спасибо, невестушка. Передавай привет от нас Борису Матвеевичу и Евдокии Семеновне.
        - Передам непременно.
        Когда все встали из-за стола, Света, наконец, проронила слово. 
        - Вот я слышала, что чайная церемония проводится для того, чтобы примирить китайцев друг с другом. Нас она только ссорит.
        - Света, где ты была раньше? – спросил старший брат.
        - Слушала вас, взрослых. И училась, как выяснять отношения с близкими людьми.
        - И чему ты научилась?