команды.
Рыбаки на мгновение замерли, как бы переваривая услышанное, неловко переглянулись.
- Всякую, - пришёл в себя старшина, - какая попадётся.
И тут Иван заметил то, что поначалу совсем не бросилось в глаза. В ладье не было ни сетей, ни даже захудалой удочки. Он внимательно оглядел рыбаков, заметив под длинными сальными волосами отсутствие ушей. Иван потянулся к мечу, добрые моряки были не совсем людьми, точнее совсем к ним не относились.
Троица правильно поняла жест пассажира, они отодвинули полы плащей, явив на свет широкие длинные ножи, явно не предназначавшиеся для разделки рыбы. Зрачки глаз расширились, поглотив белок, а кожа лица пошла кривыми морщинами.
Иван с лязгом обнажил меч, давая понять, что морские упыри легко не отделаются.
- Что ж ты испугался? - прерывающимся на бульканье голосом произнёс старшина. – Понял, что не рыбачим? Человечина то вкуснее, да и ловить проще.
Неожиданно старшина сделал выпад вперёд свободной от оружия рукой, рукав задрался, обнажив прикреплённый к предплечью небольшой самострел. Мгновение и в груди Ивана уже торчат три стальные ядовитые стрелы. Он пошатнулся, рухнув навзничь. Псевдорыбаки захрюкали, похоже, так у них выражался смех.
Старшина подошёл, метя ножом в горло, по всей видимости, собираясь обезглавить жертву, но тут произошло неожиданное. Иван вскочил на ноги и одним взмахом отсёк упырю башку, та плюхнулась за борт, подняв кровавую волну.
Он ещё не понимал, что после ритуала, который по факту являлся жертвоприношением самому себе, он умер, а мертвеца нельзя убить, потому, что он и так мёртв.
Двое оставшихся, как то нелепо взвизгнули, бросившись на ожившую жертву. Ближайший к Ивану тут же упал рядом с телом вожака. Он корчился в судорогах, одновременно пытаясь собрать обратно выпущенные кишки. Последний из рыбаков предпочёл сигануть за борт, но добраться вплавь до еле видневшегося на горизонте острова не смог, какая-то тварь обвила его серыми кольцами гибкого тела, утащив на дно.
- Ну, нормально, итить вашу мать! - ругался Иван, переваливая трупы за борт, - Кто теперь рулить будет!?
Кое-как, к полуночи, он добрался до заветного острова, разбив ладью о единственную торчавшую у песчаного берега скалу. Промокнув до нитки, ежеминутно стряхивая с себя хищных морских рыбёшек и червей, вышел на берег, тут же повалившись спать от усталости.
Серое утро встретило моросящим дождём. Иван поднялся на ноги, медленно побрёл к лесу, не имея понятия, где искать нужный дуб. Через пару часов вышел к относительно сухим зарослям, развёл костёр, просушил одежду, разгладил промокшую карту, на которой в общих чертах был изображён остров без указания заветного места. Куда идти? Что делать? Он начал вспоминать инструкции Яромира. Царь упоминал о смертельной опасности при приближении к дубу, значит надо двигаться туда, где пахнет смертью.
Еле заметная звериная тропа вела вглубь острова. Иногда по обеим её сторонам попадались кости и черепа неизвестных созданий. Тропа стала огибать заросший высоким кустарником холм, когда неожиданно Иван наткнулся на того, кто её протоптал. Странное животное на очень длинных тонких ногах, оно чем-то напоминало короткого, ходячего червя. Животное обернулось, разглядывая десятками маленьких бусинок глаз, застывшего в нерешительности человека, капнуло жёлтой слюной с острых серых зубов.
Неожиданно тело вытянулось, сделало выпад вперёд, пытаясь вцепиться Ивану в лицо, но острая сталь меча не дала случиться такому безобразию. Располовиненный червь, отпрянул назад, заливая тропу чёрной зловонной кровью. То, что было на ногах, попятилось к кустарнику, завалившись на него. Оглядываясь по сторонам, Иван вытер меч о траву, убрал его в ножны, взял лук. Заросли вокруг него зашевелились, местные жители спешили на запах ещё тёплой мертвячины.
Иван побежал вперёд, то и дело, вздрагивая от хруста ломавшихся под чьим-то весом молодых деревьев. Слева на тропу выпрыгнула жабообразная тварь с ракрытой пастью, в которой красовались несколько рядов кривых иглообразных зубов. Иван пустил стрелу, попав в глаз чудовищу. Жаба завыла от боли, попыталась вытащить болезненую занозу, но в этот момент её в спину вцепилась другая такая же тварь и принялась выгрызать куски мяса. Иван посмотрел назад, жабы доедали длинноногого червя, некоторые уже посматривали в сторону беглеца, с аппетитом облизывая окровавленные пасти.
Иван припустил со всех ног. Хоть он теперь и не убиваемяй, но перрспектитва оказаться в желудке подобного монстра покромсанноым на куски его не впечатляла. Жабы будто поняли мысли человека, бросившись толпой в погоню, гулко прыгая по тропе, которая начала огибать поросший лесом холм.
Оторвавшись как можно дальтше от голодной своры, Иван остановился за деревом, выпустив в самую первую жабу пару стрел. Одна стрела воткнулась в лапу, вторая в веко. Заоравшая от боли тварь тут же была атакована голоднями собратьями, а пока её рвали на куски Иван побежал дальше. Наконец он обогнул холм, очутившись на большой поляне, находящейся на возвышености. Во все стороны расстилался древний лес, над которым, будто великан дочеловеческой эпохи, стоял гигантский развесистый дуб. Навскидку до него было не больше десятка вёрст, но эти вёрсты шли через непроходимые, кишащие неизвестными существами заросли.
Иван прищурился, стараясь разглядеть местность ближе к гиганту. Весь лес вокруг него был чёрным, уродливо-кривым, отравленно-исковерканным. Складывалось впечатление, что дуб-гигант вытягивает все соки из округи. Лучшего места для сохранения смерти Кшочи не придумаешь, ведь каждый, кто окажется в зоне влияния ядовиого дуба, умрёт в мучениях.
Позади вновь послышалось гулкое шлепанье, жабы продолжили, прервавшуюся на ланч, охоту. Иван, недолго думая, метнулся в сторону дерева-переостка, за ним, ломая деревца, топча кустарник и мухоморы, достигавшие человеческого роста, проследовала стая голодных монстров.
***
Армия Кшочи наседала со всех сторон, Яромир во главе отборного конного полка бывалых вояк, метался между флангами не успевая помогать отбивать атаки. Дело подходило к концу, войска устали, резервы иссякли, дружины иных миров погибли, а Чернобог заперся в своей крепости с остатками гарнизона, надеясь продержаться, как можно дольше. Уже никто не наждеялся на посланного в мир Нави Ивана, похоже он так и не достиг цели.
Яромир отдал очередное распоряжение, полк ринулся в атаку, прорубаясь сквозь тела ходячих мертвецов, как сквозь заросли сухого камыша. Неожиданно в шею, рассекая мягкую плоть, вошёл срезень, его голова качнулась, упав на руки державшие повод. Войска Кшочи замкнули кольцо, началось истребление.
Кшочи вошёл в спальню, где на супружеском ложе спала Морана. Он швырнул рядом с ней голову Яромира. Жена тут же проснулась, испуганно села в кровати, уставившись на кровавый сувенир.
- Для мертвяков мои воины неплохо управляются с луком, - произенёс он. – Срезень смахнул царский кочан будто и небыло. Скоро принесу голову Чернобога.
Морана побледнела, Кшочи заметил изменение в лице жены. Он склонился над ней, спихнув голову Яромира на пол.
- Думаешь, я не догадываюсь, что случилось с подземным светилом, с моим верным соратником, с тем, кто был верен, как никто другой? – дыша ей в лицо, сказал Кшочи. – Чернобог убил его, второго не дано. Именно поэтому Вий и Горрый остались чудовищами. Но, почему именно сейчас? Не раньше, не позже, а сейчас? Это огромный риск, тем более в случае неудачи. Есть соображения, на сей счёт?
Морана опустила взгляд, уставилась на пропитавшие простыни кровавые пятна.
- Он убил его сейчас, потому, что оно могло раскрыть планы по моему уничтожению, ведь нет ничего вечного. Но чтобы был хоть какой-то план, нужны сведения о будущем предприятии. Откуда они у него? Откуда?! – сорвался на крик Кшочи.
- От меня, - неожиданно созналась Морана. – Я расказала ему о твоей смерти. Мне было больно из-за твоих домогательств к царевнам. И вот….
- Как ты могла? – он с лязгом обнажил меч.
- Это ревность, - тихо ответила Морана.
- Уходи…, - прошептал царь-пленник.
Морана поднялась и, опустив голову, вышла из спальни, Кшочи же в приступе безумной ярости принялся рубить некогда счастливое ложе.
Мрачное серое утро нового дня озарило мертвенным светом неприступные стены крепости Чернобога. Мелкий дождь насквозь пропитал пропахшую трупной вонью одежду мертвецов, взявших в плотное кольцо твердыню древнего бога.
Кшочи восседал на высоком троне, собранном из черепов поверженных полководцев, воевод, князей, повелителей уничтоженных стран. Золотые винты крепко стягивали между собой бывшие вместилища умов некогда великих стратегов и мыслителей. Кшочи поднесли инкрустированный драгоценными камнями череп Яромира, искустно переделанный в чашу для напитков. Царь отпил из него крепкого красного вина, остальное вылил под ноги. Словно кровь побежало оно по отполированным костям. Кшочи подал знак, расчёты сотен метательных машин приготовились к залпу. Он поднял вверх череп Яромира, демонстрируя его защитникам крепости.
- Это, – крикнул он, - один из сильнейших полководцев! Вот его нрастоящее место, быть чашей на столе победителя! Вам не удостоиться такой чести! Вы просто сдохните, если не откроете ворота! Но если подчинитесь, обещаю жизнь в обмен на свободу!
- Я потерял двух сыновей! – ответил Чернобог, наблюдая за Кшочи из бойницы на одной из башен крепости. – Они стали чудовищами! А ещё раньше потерял самого младшего и толкового! Но ему ещё не поздно всё вспомнить и вернуться к отцу!
- Разве ты не знаешь, что он умер в подвалах от пыток?! – крикнул Кшочи. – Его никто не выручил! Никто не отомстил за предательство! Его бросили в пасть к судьбе, в ненасытное чрево вселенского предназначения! Вот его судьба! – Кшочи обвёл руками войско мертвецов, дымящиеся на горизонте селения и горы расчленённых, разлагающихся трупов покрытых миллиардами жирных мух.
- Сынок! – вдруг сказал Чернобог. – Прости меня сынок!
По лицу Кшочи пробежала тень сострадания, но её тут же растворил огонь ненависти.
- Я – Кшочи – царь-пленник! - ответил он. – Я появился ниоткуда и уйду в никуда, но, для начала, прихвачу с собой всех до кого дотянутся руки!
Кшочи указал чашей-черепом на бойницу, из которой на него смотрел опечаленный отец, в то же мгновение туда ударил штурмовой лук. Двухкилограммовая стрела с молниеносной скоростью вонзилась Чернобогу под левую ключицу, пробив кольчугу и выйдя из-под лопатки. Он упал на руки подхвативших его воинов, тут же поднялся, сломал стрелу, а ближайший витязь вытащил её со спины, развороченная четырёхгранным остриём рана быстро затянулась.
- Тогда, - заорал с башни взбешённый Чернобог, - познайте весь ужас битвы с богом!
Кшочи оскалился, это выражение лица служило неким подобием улыбки. Оба воинства ещё раз проверили готовность к решающей битве, после которой выяснится, кто будет править разрушенными мирами.
***
Иван пустил последнюю стрелу и, к сожалению, промахнулся. Уже больше трёх часов он прорывался через бесчисленные толпы страшных существ, после которых преследовавшие его жабы казались мелким недоразумением. Этими тварями был забит весь лес до
