несколько жён из поверженных земель, чтобы народы, проживающие на них, приняли его царём, прекратив бесполезное, но отнимающее уйму времени и сил сопротивление.
По очереди вводи девушек в тронный зал захваченного дворца великого царя белоглазого племени чудинов, практически полностью павшего при защите правого фланга объединённого войска слившихся миров. Красавицы опускали глаза, нервно теребили края платьев, тяжело вздыхали, роняя горькие слёзы на отполированный мраморный пол.
- Я пришёл с миром, - издевательски улыбался Кшочи очередной пленнице, - и хочу породниться с вашим народом, заключив с тобой законный брак. Возляжь со мной, скрепи договор ночью любви.
- Негоже мне миловаться с врагом, истребившим тысячи жизней, - отвечала царевна. – А стать его гаремной женой - позор хуже смерти.
После таких слов пленницу отправляли в холодные подвалы дворца на размышление. Её снабжали всем необходимым, кроме свободы передвижения и солнечного света.
Моране очень не понравилась подобная тактика мужа. Хотя Кшочи объяснил ей принцип существования будущего гарема, как гарантию покорности поверженных племён, та была вне себя от ревности. Но в окончательное безумие она впала после того, как Кшочи стал посещать царевен ночью с очередным предложением стать женой, а фактически наложницей. Морана понимала, что так надо для дела, но ничего не могла с собой поделать.
Со стороны можно было подумать, что царь-пленник поддался склизким желаниям похоти, но на самом деле с этой стороны царевны его не интересовали, так, как кроме Мораны он ни к кому не испытывал никаких чувств. Дочери царей нужны были только для принижения и покорности народов. Кшочи не собирался пускать под нож всё население, кто-то же должен возделывать захваченные земли.
Этой ночью Моране не спалось, даже далёкие огни горящих городов и тысячи отсечённых нитей жизни не давали успокоения мечущейся душе. Ревность сжигала её изнутри сильнее огня трёхголового Горына, ежедневно трепавшего тылы войска мёртвых, сильнее ядовитой слюны чудовищного Вия нападавшего на оружейные обозы, да свежих мертвяков спешивших в самое пекло сражений.
С детьми Чернобога никак не могли покончить, они, как призраки возникали в самых неожиданных местах, нанося ощутимый урон загробной орде. Дружины же самого Чернобога, состоявшие из могучих, человекообразных существ иномирья, крепко держали фронт на всём протяжении. Однако они были смертны, поэтому через некоторое время их мёртвые тела пополняли ряды войск Кшочи.
Морана смотрела на убывающую Луну, стараясь заглушить душевные муки праздными размышлениями о живущих на ней племенах селенитов, которым только предстоит познать гнев её мужа, когда он покорит драконий народ Северных гор.
Неожиданно послышался шелест кольчуги, будто стальные кольца тихо переговаривались между собой. Морана обернулась, Чернобог стоял совсем рядом.
- Ну что? – спросил он.
- Ты был прав старик, я в смятении, - ответила Морана.
- Ревность плохое чувство, - покачал головой Чернобог.
- Как посмотреть.
- Тогда узнай про его смерть.
Морана вздрогнула.
- Это предательство, - возмутилась она. – Да и нет её.
- У всех есть смерть, даже у таких, как он. Предательством тут не пахнет, это шанс спасти миры. Думаешь, завоевав всё вокруг, он остановится, пощадив богов? Это вечная бойня до скончания времён.
- Кшочи собрал наложниц из царских дочерей, собрался сделать гарем. По его словам в стратегических целях…. Мне плевать в каких…. Это гарем….
- И? – предвкушая нужный ему ответ, спросил Чернобог.
- Как узнать про смерть?
Чернобог довольно хмыкнул в бороду.
- Осторожно спроси, передай мне, а дальше дело за малым.
Чернобог исчез, а встревоженная Морана продолжила наблюдать за Луной.
***
Гонцы Яромира сбились с ног в поисках зачатого посреди миров. Они прошерстили всё земли от горизонта до горизонта, но нигде не нашли нужного человека. Уставшие, поникшие духом остановились двое из них на одном из постоялых дворов, находившемся возле оживлённого перекрёстка дорог, соединявших несколько царств ещё не разорённых безжалостным Кшочи.
Гонцы устало плюхнулись за стол, на который сразу же принялась накрывать пышнотелая бабища.
- Откуда будете, - спросила она, поставив перед каждым по кувшину вина. – Ищите или прячетесь?
- Из далече, - ответил первый гонец, оглядев с ног до головы любопытную стряпуху, прикидывая, а не послать бы ту подальше за такие расспросы.
- Ищем, - неожиданно ответил второй гонец. – Может красавица подскажет, нет ли где человека, коего мать зачала странным образом?
- Так вы к Ваньке? – удивилась она.
- К какому Ваньке? – с нескрываемым интересом спросил первый.
- Тому, кого Ефросинья, земля ей пухом, в подоле принесла, как рыбы речной наелась, - бабища склонилась над столом, продолжив шёпотом. – Но говорят, что не она его мать, а корова обычная потрохов лизнувшая, и рыба не простая, а с золотым пером, не нашенская.
Гонцы удивлённо переглянулись.
- Где живёт? – поинтересовался второй гонец.
- Знамо где, у излучины реки дом.
Гонцы вскочили с мест и, бросив бабе медяк умчались вон, забыв о трапезе.
Доехав до нужного дома, гонцы ожидали увидеть здоровенного детину, но их встретил самый обычный юноша, чинивший ограду. В глаза бросилось то, что он не забивал кованые гвозди в жерди, а легко вдавливал те указательным пальцем в нужное место.
Иван отвлёкся от ремонта, когда к нему подъехали гонцы.
- Ты Иван? – спросил первый.
- Ну, я, – ответил юноша.
- Мы гонцы князя Яромира, он приказывает тебе незамедлительно явиться ко двору. Получишь награду, если выполнишь, то для чего зовёт тебя, а по дороге просветишь, как появился на свет.
- А если я…, - начал, было, артачится Иван.
- Не поеду? – перебил его второй, с лязгом извлекая меч из ножен. – Это приказ….
Иван тяжело вздохнул, поплёлся в дом собирать вещи. Противиться было себе дороже, но это касалось обычного человека, а Иван не был таким, ему просто было интересно, что будет дальше.
***
Моран лежала на ложе, наблюдая, как Кшочи, сидя за столом, заваленным пергаментными картами захваченных стран, тщательно затачивает притупившийся от тел врагов меч.
- Столько смертей, - произнесла она, - что людей скоро не останется. Новые нити жизни не успевают появляться.
- Что поделаешь, - ответил Кшочи, - война. Люди могут сдаться, оставшись в живых, но не хотят.
- Не хотят быть рабами.
- Почему сразу рабами? Я бы сказал, частично свободными. Облажу налогами, запретами, обязанностями, вызову нищету. Сразу забудут о сопротивлении и непокорности, будет не до этого, себя бы прокормить.
- Тогда они решат тебя убить.
- Я – бессмертный, - сказал Кшочи, проверяя остриё клинка на ногте.
- Нет ничего постоянного, у всего есть конец. Даже смерть не вечна. Если все живые существа умрут, во мне не будет смысла, и я пропаду.
Кшочи отставил меч в сторону, задумался.
- Если уж ты не вечна, то я тем более, - произнёс он.
- В чем же секрет? - натянуто улыбнулась Морана.
- Мне самому интересно.
- Расскажешь? Я же рассказала.
- Хорошо, - кивнул Кшочи.
Черное солнце вяло перебирало холодными лучами, вися в метре над покрывавшей землю пожухлой лесной хвоей.
- Зачем тебе это, Кшочи? – спросило оно.
- Каждый должен знать свои слабые места, - сказал царь-пленник.
- Когда появляется кто-то сильный, одновременно рождается и его слабость. Ты не исключение, Кшочи. Твоя смерть отделена от тебя и находится на острове, что в Северном море Нави. В лесу, посреди которого растёт огромный дуб, связывающий три мира: нижний, верхний и наш. В дупле находится твоя смерть, заключённая в яйцо – символ мироздания. В нём игла – это и есть смерть. Ни одно живое существо не может приблизиться к дубу, ибо тут же погибнет.
Кшочи вспомнились слова матери:
- «Это, - демонстрировала ему иглу мать, - обычный инструмент в мире людей, но в нашем мире он может служить вместилищем души или бесконечной жизни. На её конце танцуют ангелы, а через ушко проходит «корабль пустыни». Им можно сшить разорванную ткань времени. Обычные предметы здесь, орудия силы у нас. Не меняйте их местами»….
- Если её сломать, я умру? – спросил он у солнца.
- На время.
- Какое?
- Зависит от черноты твоей души.
- Хорошо, что у меня её нет.
Кшочи показалось, что Солнце сдержанно ухмыльнулось.
- Мне пора, - сказало оно, скрывшись в земле.
***
- За это надо выпить, – царь Яромир налил в серебряный кубок вина, пододвинул Чернобогу, сидевшему напротив за столом в походном шатре.
- Пить тут не за что, - отказался Чернобог. – Делай своё дело Яромир, а я пока соберу последние силы иномирья, Кшочи скоро прорвёт оборону.
- Я нашёл рождённого среди миров, его скоро доставят.
- Подготовь и отправь к моей дальней родственнице, живущей в дремучих лесах. Она поможет добраться до острова, но для него это путь в один конец.
- Жертв столько, - царь отхлебнул вина из кубка, - что ещё одна не имеют значения, главное чтоб дошёл.
Днём позже Ивана доставили к Яромиру. Тот приказал хорошо кормить да поить гостя, одеть, как полагается дворянину и спешно подготовить к дороге. Царь снабдил юношу подробными инструкциями, лучшим оружием, а чтоб тот не вздумал «потеряться», щедро наградил золотом с титулом царевича, пообещав по возвращении с задания обширные южные земли, плюс сердце любой девушки из знатных семей.
Иван понимал, что личные земли это ложь, остальное частичная правда, а само задание, возможно, станет смертельным для него, шутка ли убить самого Кшочи. Однако он собирался выполнить порученное дело, так как понимал всю его важность. Возможно, сейчас от него зависело выживание человечества, как вида.
На рассвете Иван принял из рук Яромира карту местности, сел на коня, отправившись за смертью царя-пленника.
***
Чернобог ожидал судьбоносной встречи по другую сторону Калинова моста. Мир мёртвых освещали вспышки сухой грозы, с неба сыпал серый прах, тонким слоем покрывавший шлем с кольчугой. Недалеко, за чёрными, облитыми липкой ядовитой смолой, скалами, в ожидании зова отца, притаились Вий с Горыном.
Чёрное солнце бесшумно материализовалось за спиной Чернобога. Почуяв движение, он обернулся.
- Ты заставляешь бога ждать, - хмуро произнёс он.
- Что хочешь? – с презрением ответило солнце.
- Заставь Кшочи прекратить войну.
- Зачем? Войны толкают цивилизации вперёд, которые уцелеют, конечно. Его не остановить. Прекратим ненужный разговор.
Солнце стало опускаться под землю, когда Чернобог метнул в него секиру. Она глубоко вошла в шарообразное тело, застряв в нём. Солнце зашипело, вспыхнув чёрным пламенем. Чернобог обнажил большой обоюдоострый нож, бросившись на противника с целью рассечь его на части, но ледяная молния, выпущенная подземным светилом, отбросила его назад.
- Ко мне! – крикнул Чернобог.
Из-за скал показались Вий с Горыном в облике чудовищ. Горын быстро подлетал к месту расправы, поливая солнце огнём. Позади него бежал Вий, капая ядовитой слюной. Солнце било молниями, жалило лучами, но с каждой секундой слабло от раны нанесённой оружием, которое мешала опуститься в мрачные подземные чертоги. Наконец, атаки троицы увенчались успехом, чёрное солнце прекратило сопротивление.
- Будьте прокляты, - прошипело оно, затихнув навсегда.
Горын выпустил три огненных
