САМОЗВАНЕЦ (роман)

Тане немного стало легче.
-- Эх ты, алкашка, -- насмешливо поддразнивал ее Вадим.
-- Вадик, со мной такого никогда еще не было.
-- Укачало, небось. Ты ведь никогда не пила вино в поездах?
-- Нет, никогда.
-- Вот видишь. Значит, укачало с непривычки.
-- Больше никогда не буду пить в поездах, -- твердо решила Таня.
А Вадик только улыбался да подсмеивался над ней:
-- Вон, смотри, над тобой и проводница смеется, какая ты смешная.
Таня глянула на окно поезда и увидела приветливое лицо все той же молоденькой девушки в элегантной униформе. Она улыбалась им вслед. И чтоб не вызвать обиды, все так же радушно помахала рукой на прощание. Таня ответила ей тем же жестом. И они с Вадимом скрылись в привокзальной толпе очень быстро, не обремененные тяжелым грузом.
А, в общем-то, Тане не было никакого дела до незнакомой девушки с поезда, которую она видит, может, в первый и в последний раз в своей жизни. Но на какую-то секунду ей стало как-то не по себе. Ей показалось на миг, что это их старая приятельница, уж слишком тепло она улыбалась им в отличие от других более хладнокровных проводниц из всех поездов, на которых Таня ездила когда-либо.
Пансионат, в который прибыли отдыхающие, был очень уютным и живописным. Вокруг фонтаны и клумбы. В парке вечнозеленые кипарисы, сосны и, кое-где, лиственные деревья. Скамейки подвесные, украшенные резными узорами. Все располагало к отдыху, наслаждению природой и любви. А Вадим еще сказал, что только в таких условиях у него пробуждается самое сильное вдохновение и самые высокие мысли. Поэтому, если он скроется, куда либо в уединение на часок-другой, то его лучше не искать и не тревожить, потому, что самые лучшие стихи получаются именно здесь.
И Таня понимала своего незаурядного избранника. Она всегда всячески шла ему на уступки, боясь потревожить своей неосторожностью и сбить поэта с гениальной мысли.
Им повезло, погода была все время хорошая, море спокойное, не штормило. Хотя Вадиму быстро надоело только купаться и жариться на солнце. Как истинному скитальцу и искателю приключений ему хотелось бури. И очень скоро он погрузился в тоску.
Зато жизнелюбивая Таня была просто счастлива. Ей нравилось здесь все. Ее восхищало и солнце, и зеленоватое море, и синее прозрачное небо, и темные сосны на его фоне. Она как ребенок радовалась любой необычной ракушке найденной на берегу, каждой улитке в парке, белке на сосне. А как ее восхищали облака на закате. Она постоянно придумывала картинки и силуэты, которые они выстраивают под движением ветра.
Но Вадим скептически относился ко всем ее фантазиям. Он говорил, что истинные чувства не в празднике. “Дурочка”,- называл он ее про себя.
На самом деле ему хотелось ”праздника”.
И этот праздник наступил для Вадима. Через три дня после их с Таней приезда, в номере напротив поселилась стройная, высокая брюнетка по имени Яна. С ней молодая пара познакомилась уже в первый вечер после приезда незнакомки. Яна была не одна, вместе с мужем. И муж ее, крупный лысоватый бизнесмен, не отставал ни на шаг от своей куклы. Не то ревнивость не давала ему покоя, не  то он боялся, чтоб никто не обидел его дражайшую половину, но они всегда были вместе. И даже не смотря на повышенное внимание супруга, Яна оставалась общительной и беспечной по отношению к другим.
Молодые люди в соседнем номере ей приглянулись сразу.
-- О, теперь нам с Пупсиком не будет скучно. Вместе будем на море ходить, -- радостно заявила она, видя расположение к ней Тани, а особенно Вадима.
Пупсиком она обычно называла своего мужа из-за крупной комплекции, и он принимал это слово ласкательным.
Сама Яна была смуглая, как мулатка, хотя не побывала на пляже ещё ни разу. Она объясняла это тем, что любит ходить в солярии и косметические салоны. Волосы её, тоже роскошные, цвета смолы, завитые по всей длине искусственным способом, спускались по плечам волнистыми спиралями, как новогодний серпантин. Очень весёлая и обаятельная, она сразу вошла в доверие к Тане, которая рядом с ней чувствовала себя просто золушкой. О симпатии к ней Вадима, я думаю, можно умолчать.
Яна сразу стала придумывать, как они все вчетвером будут развлекаться по вечерам. Её тянуло на дискотеки, в людные шумные места, где есть выпивка, музыка и весёлые игры. Но скромная Таня постоянно отнекивалась.
-- Да мне и одеть-то нечего. Ведь мы с Вадиком налегке приехали. Я одно платье с собой и взяла. А ещё есть джинсы, шорты и купальник.
-- Не густо, -- отметила Яна, --  Но если ты не возражаешь, я дам тебе своё платьице.
Таня снова засмущалась. Наконец, при помощи общих уговоров её заставили надеть одно из роскошных Яниных платьев. И оно оказалось для Тани слишком велико. Яна, в отличие от Тани, обладала пышными формами и была значительно выше ростом. Её платье просто повисло на Тане и та, застыдившись ещё сильнее, заявила, что никуда идти не хочет. Пусть остальные отправляются без неё, потому, что она никому не хочет портить вечер.
-- Что, я, без тебя?! – возмутился Вадим, -- Нет, я так не могу.
-- Ну, что ж, тогда мы пойдём вдвоём с Пупсиком, -- решительно заявила Яна, -- Ну, а вам желаем тоже хорошо провести время.
И Таня с Вадимом снова остались наедине. И Тане было хорошо с ним. Она уже стала задрёмывать после любовных утех, как Вадим, чмокнув её в щёку, стал куда-то собираться.
-- Ты куда, Вадик? -- сонно спросила Таня.
-- Не спится. Пойду к морю. Покурю на свежем воздухе. Тут мысля стала прошибать.
Он оделся и вышел. А Таня, отвернувшись к стене, сладко заснула под шум прибоя, доносившего с пляжа  и свежий ветерок, трепавший занавеску в раскрытых дверях балкона. Спала Таня долго, но среди ночи всё же проснулась. Её мучила жажда после жаркого дня. Она встала, достала из холодильника минералку, напилась, но ложиться уже не хотела. Вадима всё еще не было не только в супружеской постели, но и в номере вообще. Таня вышла на балкон. Ночь была великолепная, тихая. Небосвод усыпан звёздами, откуда-то выкатился осколок убывающей луны после полнолуния. Было ясно и светло, почти как днём, не смотря на то, что искусственного освещения после полуночи здесь оставалось маловато.
«Как хорошо, -- подумала Таня, -- Не удивительно, что Вадим ушёл прогуляться к морю и до сих пор его нет. А я, глупая, серая, дрыхну в такую погоду. Пойду и я, искупнусь в тёплых волнах. Вот Вадик обрадуется, что я умею разделять его настроение».
И, накинув халатик прямо на голое тело и прихватив с собой полотенце, она спустилась к пляжу.
Вода в море действительно была тёплой. Тёплой и мягкой. Таня купалась голышом,  зная, что сейчас её никто не видит до тех пор, пока совсем не продрогла. И, лишь когда почувствовала лёгкий озноб, засобиралась домой. Но к своему превеликому сожалению, как ни пыталась она, Вадима нигде так и не встретила.
Она прошлась вдоль пляжа, кругом было пусто и тихо. Душная ночь в конце июня согрела её быстро. Потом Таня почувствовала усталость и решила прилечь на разосланном полотенце где-нибудь под кипарисом. В такую тёплую ночь вовсе не хотелось возвращаться в номер и ворочаться одной на мрачной постели, одолевая своё воображение  тяжёлыми мыслями. Таня хотела дождаться рассвета, который так мечтала увидеть на морском побережье.
Она улеглась под вечнозелёным кустом так, чтобы перед ней открывалась вся панорама восходящего солнца над морем и, на какое-то время, прикрыла глаза. Но не успело пройти и пятнадцати минут, как где-то вдалеке Таня услышала звуки, похожие на речь. Похоже было, что говорящие, приближаются именно к её кусту. Она напрягла слух и через некоторое время смогла различить голоса двоих, хотя чётко разобрать суть разговора ещё не могла кроме отдельно долетавших слов. И, вдруг, Таня узнала голос Вадика, а рядом с ним раздавался звонкий девичий хохот. Конечно, Таня не смогла уловить суть их разговора, но по мере приближения смогла различить только несколько последних фраз.
А говорили эти двое вот о чём:
-- Ты хочешь быть моей? -- горячо спрашивал Вадик у своей спутницы.
          --Твоей или не твоей, всё равно. Я всегда  своей останусь, -- весело хохотала девушка.
-- А моей, моей ты хочешь быть? -- трепетал от возбуждения Вадик, -- Только моей, Яна,  забудь про себя.
-- Что? Про себя? Никогда! -- Снова хохотала Яна, -- Я про кого хочешь, забуду, но не про себя. Вот про Пупсика я на сегодня забыла, а про себя не могу. Я -- родная, -- лукаво произносила она каждое слово.
-- Да забудь ты этого Пупсика насовсем. Он жирный и некрасивый. Давай жить вместе. Ты видела, как нас все сегодня вечером называли мужем и женой, самой красивой парой. А Пупсика твоего считали твоим папой, -- Вадик готов был расплакаться от унижения и растоптанного самолюбия. Но не хотел выдавать свои чувства и говорил горячо от злости. Этот жар придавал ему вид пылкого влюблённого.
А Яна всё так же смеялась, но теперь уже с ехидцей заметила:
-- Знаешь что, Пупсика я не брошу никогда. Он добрый и глупый. Вот кто бы ещё, скажи, поверил, что у меня сегодня вечером разболелась голова, а ты пошёл меня провожать. В то время, как этот увалень даже здесь на курорте, да ещё и ночью, остался решать деловые вопросы.
-- А вдруг он уже дома, -- предположил Вадик, -- А тебя всё ещё нет.
-- Может быть, -- загадочно ответила Яна.
-- Что ты ему скажешь тогда?
-- Какая разница. Совру, как обычно, -- хвастливо кинула она.
-- А поверит?
-- Что, боишься?
-- Нет.
Яна презрительно окинула Вадика взглядом:
-- Если ты не боишься, то почему не хочешь быть со мной? -- задал Вадик ей встречный вопрос. Её сопротивление только раскаливало в нём ещё больше и больше желания. Сейчас он совершенно забыл про свою Таню и думал лишь о том, как заполучить запретный плод.
-- А так. Не хочу. Просто так, -- дразнилась Яна.
-- Ты не знаешь, ведь я могу сделать так, что тебе понравится, и ты сама будешь просить меня об этом.
Яна лишь смеялась ему в глаза. Её забавляли уловки без ума влюблённых в неё мужчин. Она наслаждалась властью над ними. А Вадик чувствовал, что попадает в плен этой власти, и не хотел от неё освободиться.
-- А как же твоя жёнушка, -- вдруг насмешливо спросила Яна, -- Дурочка твоя, которой я нарочно подсунула самое большое и некрасивое платье. Оно даже мне велико. Специально, чтобы она не ходила с нами. Наверное, она до сих пор, уткнувшись в подушку, плачет и чувствует себя самой некрасивой на свете. Хотя мордашка у неё ничего. Да и фигурка то же… Что она тебя, не устраивает?
И в этот момент, ничего ранее не различавшая Таня, услышала громкий рассерженный голос Вадима:
-- А вот Таню ты не тронь! Она не такая как ты и сейчас действительно спит в постели в обнимку с подушкой. И её я никогда не брошу.  Таких, как ты много, а она – одна!
Этими словами Вадим пытался вызвать у Яны досаду и ревность, запалить в ней желание быть с ним. Но ему попалась опытная «Клеопатра», привыкшая склонять головы мужчин перед собой.
-- Ха, это она-то одна?! -- не переставала насмехаться Яна, -- Это я одна  на всём белом свете такая. Ты потом об этом узнаешь!
Она хотела сказать ещё что-то, но тут увидела под ярким фонарём, недалеко от корпуса, машину своего мужа.
-- О, Пупсик приехал, -- беспечно обрадовалась она, словно увидела своего старшего брата. И оставив Вадима, направилась к нему.
Её муж  видимо, подъехал недавно и ещё не вышел из машины. Сидя в ней, курил и