Ма, я есть хочу, сказала же. Не хотела тебя будить.
-- Давай сама хлеб отрежу. Ты вон, какая бледная. Пойди, полежи.
У Вики опустились руки. Если мать узнает о письме, то может проболтаться Галине. Ни в коем случае нельзя говорить ей об этом. Надо на дольше отвлечь внимание.
-- Ма, я борщика хочу. Сварила бы.
-- Да, сейчас, потерпи. Часок потерпишь?
-- Ну, конечно. Пойду, посплю.
Мария завозилась на кухне, а Вика снова заперлась в комнате.
Она ногтями, кое-как, осторожно открыла конверт.
«Маша, здравствуй! – были первые строки, которые она прочитала. Это была конспирация, к которой Вика давно привыкла, -- Пишу тебе с далекого Севера, как своей давней коллеге. Бывал я давно в ваших краях и жду встречи снова.»
От слова «встречи» у Вики дрогнуло сердце. Иван скоро будет здесь. Но когда?
«Вот и сейчас часто думаю, где дом родной в июле затерялся... да, помнишь, как бродили по родным степям на Приволчанске... когда спелые гроздья винограда и алые яблоки падали вниз...»
Ну, прям, поэт. Да, он поэт-разведчик. Теперь Вике все было ясно. В июле он собирается к отъезду. В августе будет здесь на Приволчанке. Все понятно. Ждать мне его и быть на чеку.
-- Ну, вот и борщик горяченький, -- Мария распахнула двери.
Вика едва успела спрятать письмо под подушку.
-- Такой борщ! От всех болезней лечит! – Мария поставила перед Викой тарелку дымящегося борща.
Глава 41
Вика шла, осторожно озираясь по сторонам. На улице уже серело, но прохожие иногда появлялись по пути теплой августовской ночью. Она подошла к назначенному дому. Может, рано еще, только первое число. Лучше, раньше, чем позже. Вика остановилась, делая вид, что у нее подогнулся каблучок и она не знает, что с ним делать. Она наклонила голову и стала украдкой наблюдать, что делается вокруг.
Здесь, в сорок третьем на Приволчанке сидел когда-то в обувной мастерской дядя Антон. Через него в поломанный сапожок «незадачливые» дамочки клали важные сведения для своих подпольщиков. Вот и сейчас так бы... Но где ж он, дядя Антон... где его мастерская... не стало еще в пятьдесят шестом. Только успел написать книгу о непокоренном маленьком городке Павлодали, так и не стало его...
-- Вам цветы нужны? Живые? – услышала Вика негромкий сдавленный голос прямо у себя над ухом.
«Цветы... цветник...» -- эхом пронеслось у нее в голове.
-- Да, конечно. Букеты – нет, а, вот, рассаду купить можно.
И это было ответом на пароль.
-- Пойдемте, у меня хорошая рассада. Даже осенью принимается.
Невысокая плотная женщина лет шестидесяти увела Вику за калитку небольшого частного домика. Дом не был богат. Скорее, аккуратен. Дорожки во дворике подметены. Грядки на огородике словно под линейку расчерчены. Во всем чувствовалась строгая и аккуратная рука арийки. Берта усадила Вику за стол, налила чаю:
-- Ну, рассказывай, как живется? Сейчас гости сойдутся, не переживай.
Из гостей ждали одного Ивана. Он не хотел появляться в городе открыто. Знал, за ним давно следят кегебешники. Кто такой, чем занимается, с кем связан. При случае могут пострадать всех, кто его знает, особенно его семью.
-- Ваня, что же ты так меня мучиться заставил. Написал, чтоб не ждала. Что я могла думать?
-- Верочка, ведь работа у меня такая. Я ведь военный. Пишу так, как есть. Я же на границе был, а там, бывает всякое. С восточной стороны ждали провокационного нападения. Ведь об этом знаем только мы. А вся страна спит спокойно. И ранен был я недавно в легкое, не стал писать. Но я не хотел, чтоб ты страдала. У тебя должна быть семья...
-- Ваня, почему ты все ей доверил? Разве она тебе дороже, чем мы?
-- Галина верный боевой товарищ. Я ей доверяю. Не хотел вас подставлять. Я же писал потом в других письмах, что скоро буду здесь. Но вы не отвечали.
-- То есть, как это писал? Когда? Я только позавчера от матери получила вот это письмо.
Вика дрожащей рукой достала злосчастный конверт, из-за которого у нее случился истерический припадок. Иван развернул, глянул:
-- Не может быть! И это все?
Вика пожала плечами.
-- Вот, так... на войне, значит, родные, а в мирное время – не верь никому. Ведь я с ней плечом к плечу воевал. Знаю ее, как себя. Ладно, с Галкой я сам поговорю.
-- Разве ты не знаешь, что Герка – не твой сын?
Иван тяжело вздохнул:
-- Мой или не мой, мне тогда было все равно. Мы все были одной веревкой связаны. Если один кто полетел, значит и других за собой потянет. Я работал в Гестапо обычным электриком. Шпионил, приносил от них секретные сведения для своих. Она тоже работала переводчицей. По лезвию бритвы ходили. Мы все так жили. Чуть оступился – и всем провал. Там могло быть всякое. Возможно, в постель пришлось итальянца пропустить. А я тоже смуглый, как они. Вот и взял на себя ребенка. Иначе, после войны ему туго пришлось бы... А теперь, вот, он вас прикрывает. И меня. Так, что, ты, Викуля, не серчай на них.
-- Постой, постой, -- смутная догадка коснулась Викиного рассудка, помраченного семейными проблемами, -- А мама говорила, ты в армию не пошел, так тебя за дезертирство...
Иван снизил голос почти до шепота:
-- В армию меня не взяли. Нелегалом оформили.
-- Как это?
-- Я – разведчик, понимаешь... А разведчики бывшими не бывают.
Иван дал понять, что поставил точку на разговоре. Вика понимала его с полуслова. Немного помолчав, она продолжала на той же ноте:
-- Это еще не все. Она хочет Стешку своей внучкой сделать. Хочет, чтобы она к ним приходила. А потом так и вовсе к себе перетянет. Все званием героя хвастает. Ходят слухи, что себе «героя» хочет сделать...
-- Ну, на счет Стешки ты не переживай. Она взрослая уже. У нее своя голова должна быть на плечах. Бабушка она ей только по документам. А, вот, на счет звания героя, -- Иван покачал головой, -- Дело это не безопасное. Ведь нашим никому при жизни его так и не дали. Все, из подпольщиков, кто выжил, под чужими именами скрываются. Ты об этом у Берты спроси. И про Наумыча тоже. Ведь на них уголовное дело на обоих завели. Я сам лично хлопотал за них через своих людей.
-- А ты сам как? Надолго в эти края?
-- Вот, что, Верочка. Я тут домик купил в Приднепровье. Возле самого Днепра. Тихий, неприметный. Вот там мы и сможем встречаться.
-- Вот и хорошо. Я Стешку учиться отправила. Хоть бы поступила куда. Так будет лучше всем нам.
-- Пусть учится, а я ей местечко незаметно пробью и дорожку простелю. Лишь бы она не догадалась об этом. Пусть думает, что она везучая... – Иван хитро подмигнул Вике.
Глава 42
Саня бодро шагал после курсовых занятий. Его радовало все, и хрустящие листья под ногами, и прохладный осенний ветер с Днепра, и, даже, хмурые дождевые облака над набережной. Они то и дело грозились проливным дождем. А там, вдалеке, солнце огненным пожаром говорило, что все еще будет...
Все зачеты Саня сдал на отлично. И бег на время, и стрельбу. Особенно ему понравилось обучаться боевым приемам рукопашного боя. Он знал, весной к нему неминуемо придет повестка в армейку. И он этому искренне радовался. Санька уже представлял, как он удивит весь офицерский состав своей подготовкой. Как новички, такие же, как он, будут его уважать и завидовать. С армейки Саня рассчитывал вернуться не менее, чем со званием старшины. Это очень было нужно для его дальнейшей карьеры.
Вот и пролетела короткая осень. Летом Стешка поступила в металлургический институт на электротехнический факультет, специальность программиста. Вот уже как полгода училась, нет, скорее, мучилась там. Тянула лямку, как могла. А домой тянуло неумолимо. В студенческой общаге, на жесткой подушке не раз снились лица родных. Как они без меня? Толик, ждет ли? Он должен ждать, Стешка писала ему письма каждый день. Но ответа не получала. Ответ был в редкие выходные, когда Стефани приезжала на короткую «побывку», повидаться с родными. Близилась первая в ее жизни зимняя сессия. А к ней Стешка была не готова...
-- Как так не будешь учиться?
-- Ма, я не могу...
-- Но ты же сама поступила, без чьей-то помощи. Ведь смогла же!
-- Я не могу сдать один единственный экзамен. Он главный. А компьютеров в нашей школе не было. Я сильно отстаю от городских.
-- Так, может, нужно подналечь!
Стешка горестно покачала головой:
-- Ничего не получается. За полчаса отведенного времени после занятий я ничего не успеваю. А там очередь к каждому компьютеру. Если я буду целый день там торчать, то по другим предметам не успею.
Вика почувствовала, что ноги ее не держат. Перед глазами все поплыло. Стешкины слова буквально убили ее наповал. Это значило, что ее планы рухнули. Не только ее, и Стешкино будущее.
-- Ма, ма... что с тобой. Бабушка, воды...
Вика медленно спускалась по стенке шкафа на ковер. Она как в пелене слышала Стешкины торопливые шаги вокруг нее, суету и голос своей матери:
-- Ой, что же это? Ты опять что-то натворила? Давай водички... вот сюда...
Холодная волна холодила Вике в лицо. Она снова ощутила присутствие реального мира и проблем... уж лучше бы не возвращалась. Мария сидела рядом, ничего не говорила и судорожно сжимала пустой стакан в руке. Вика открыла глаза:
-- Что теперь делать будем? Стешка больше не учится.
Рука Марии затряслась еще сильнее. Она едва сдерживала себя. Потом сдавленным голосом проговорила:
-- Ничего, проживем как-нибудь...
-- Мы-то проживем... да вот только... я думала с отцом ее познакомить, а теперь как?...
Мария опять судорожно вздохнула:
-- Может, перевестись ей в другой вуз? Их сейчас много.
-- Разговаривай с ней сама. Я устала. Где она?
-- Побежала скорую вызывать.
-- Дура.
Вика больше не чувствовала панику, только тупую злость. Злость на все. На весь непонятный мир, который делает все, чтобы разбить ее счастье, ее семью. Даже счастье ее детей. И они сами этому способствуют.
Вот апрель. Веселый радужный. Саня сидит в очередь в военкомате. Он проходит медкомиссию. Санька уверен, что у него все хорошо. Его примут. А как же не принять? Если не он, то кто же тогда будет защищать Родину?! Рядом с ним присел рослый смуглый парень. Улыбнулся:
-- Тэбэ куды направляють?
-- Еще не знаю. А куда есть путевки?
-- Есть в Афган. Хочешь? Или боишься?
-- Да ничего я не боюсь.
-- Пойдем, постреляем.
-- Только я хотел свою землю защищать, а не чужую.
Парень хитро подмигнул и сделал знак, что б Саня наклонился:
-- Ты думаешь, мы Афган защищать будем? Вовсе нет. Америкосы через них на нас напасть хотят. Если они свое правительство там установят, то нам – хана. Понял!
-- Понял, -- заворожено ответил Санька.
-- Ну, что, хочешь отечество защищать? От душманов?
Саня не хотел выглядеть трусом. Он горячо ответил:
-- Хочу.
-- Вот и отлично. Значит, повоюем...
Глава 43
-- Ну, и куда ты попал по распределению?
-- В Афганистан. Вместе с товарищем. Колькой звать, там подружился. Он сам в Виннице родился. Потом родителей отправили работать на Дальний Восток. Потом сюда приехали всей семьей. В Днепре школу закончил, год в мастерской учеником автослесаря проработал и в армию.
-- Это хорошо.
-- Что хорошо?
-- Что подружился – хорошо. И что в Афган направляют, тоже хорошо. Я не успел тебе сказать, но я тоже туда. Меня из офицеров запаса туда переводят на линию фронта. Так что, вместе повоюем.
-- Вот так, Викочка, так что жди нас. Даст бог, свидимся.
-- Как же так, Ваня! Неужели нельзя было отказаться?!
-- Нельзя, нельзя, родная. Кто страну защищать будет? Там ведь только юнцы неопытные. Война – дело серьезное. Их тоже обучать кто-то должен!
-- Ты бы мальца за
