СТЕЖКА (Часть 3)

глубоко дышит. Отдышавшись, иронично произносит:
-- Вот теперь, я точно, больная.
-- Откуда ты? – проводница присаживается с ней рядом.
-- Из психушки бежала... меня там заперли... убить хотели...
Она понимает, что никуда уже не сбежит и врать – бесполезно. Возможно, это последнее ее слово на этой земле. Возможно, его кто-то услышит...
-- Кто же тебя упек туды?
-- Продюсер моя. Я на передаче выступала. Она не хотела. Подкинула пакет с наркотой... а тут полиция. Они меня взяли, а она отмазала. Потом сказала, что я на нее работать должна, если жить хочу и в дурку упекла...
Проводница, кажется, поверила. Слушала с открытым ртом. Потом покачала головой:
-- На какой передаче ты выступала?
-- Сначала «Ищу тебя», а потом в «Аккорде» первой выступала.
-- Ах, так это ж та песня, что мне так понравилась... как тебя звать? Стефани, кажется...
-- Стефани Кариева.
-- Вот. Не русская, что ли?
-- Я – украинка. Моя фамилия по матери – Чайка, по отцу – Кариева.
-- Не русский отец.
-- Наверное, я его не видела.
-- А я видела на передаче, как ты отца своего искала, -- на щеках проводницы загорелся румянец, -- Вот, говорю я своей, не иди в артистки, у них такие шашни делаются... вот ей пример дома расскажу. А она все одно – я певицей стану...
-- Не надо, не рассказывайте... это только со мной такое происходит... я – всю жизнь невезучая. Я не певицей быть хотела. Я книгу о своем городе написала и хотела, чтобы ее увидел весь мир.
-- В каком же ты городе живешь?
-- В Павлодали. Туда еду. Меня мама ждет и бабушка. Они волнуются.
На глазах у Стешки выступили слезы. Проводница тоже расчувствовалась, всплакнула:
-- Слушай, золотко, пойдем, я тебя чайком горячим напою, с медом. И с Клавкой познакомлю. Она обрадуется. Не каждый день со звездами ужинать приходится.
Глава 47.
Стешка рассказывает проводницам о своей семье, своей судьбе и творчестве. Те щедро угощают ее пирожками и чаем с медом. Время летит быстро. В коптерке тепло и душевно. Стешка засыпает на скамейке, пока проводницы идут выполнять свою работу. Вот уже и Днепр. Поезд проходит через первый мост. Но это пока только Киевская область. Стешка радостно наблюдает из окна за весенними волнами широкой, как море, реки. Через два часа будет Павлодаль.

Дома не спокойно. Вика целый день сидит у окна. Беда не приходит в одиночку. От Стешки нет ни каких вестей, да еще мама совсем плоха... Вика содрогнулась от резкого громкого звонка в дверь. Наверное, почтальон. Только он так звонит. Вдруг, от Стешки весточка... Но звонок повторился. Долгий и звонкий. Так звонила только Стефани и... Санька.
Вика пошла открывать:
-- Кто там? – осторожно задала вопрос.
-- Ма... мама... открой!
Вика забыла о горестях, услышав до боли знакомый голос. Заскрежетала замком. Дверь – на распашку.
-- Стефания – ты?!
Стешка ворвалась в коридор в полутьме со слезами повисла на шее у матери, чуть не свалив ее с ног.
-- Ну, конечно я!
-- А почему не звонила? Мы так волновались?
-- Ма, не могла... у меня мобилку украли... и деньги...
Мать всплеснула руками:
-- Вечно с тобой что-то случается... нельзя отпускать одну...
-- Я просто засмотрелась...
Вика покачала головой:
-- А у нас беда. Бабушка совсем плохая. Со вчерашнего вечера не приходит в себя... Попросила травами ее поить, я сделала, все, как она сказала. Сначала помогло. А потом, попросила еще сон траву в отвар добавить и... заснула... спит до сих пор... слаба.
Стешка вошла в спальню, где спала бабушка:
-- Может, врача вызвать?
-- Не надо, не поможет. Ты же знаешь, от нее врачи еще в девяностом отказались, двенадцать лет назад...
Стешка присела на край кровати рядом с бабушкой. Взяла ее за слабую дряблую руку с широкими венами, прошептала:
-- Ба, не надо... не уходи... я тебя очень прошу. Как же мы без тебя? Я тебя очень прошу. Я тебя люблю. Не уходи...
Слезы горячим потоком капали на одеяло. Вика тоже не могла сдержать слез. Потом вздохнула:
-- Пойдем, дочка, не мешай ей. Уж если суждено уйти, то нужен покой...
Стефани на цыпочках удалилась.
После облегчающих процедур с дороги сели за стол по-семейному. Закутанная в теплый бабушкин халат, Стешка пыталась протолкнуть в себя борщ, который приготовила мама. С горечью проговорила:
-- Что мы делать будем теперь?
-- Не знаю. Тяжело теперь будет, да ничего не попишешь. У каждого свой срок. Видно, вышло ее время. Она и так – долгожитель. А с ее болячками, долго не живут.
У Стешки опять навернулись слезы.
-- Сейчас бы она с нами сидела рядом...
Вика угнетенно вздохнула:
-- Выходила бы ты замуж лучше.
-- Да за кого, ма?
-- Что же в Москве, жениха не нашла?
Стешка с содроганием вспомнила о Москве, об этом грязном вертепе. Вспомнила... ведь там Колька остался. Он, наверное, сейчас ее ищет. Он добрый, доверчивый. И он остался в лапах этой... фашистки. Надо спасать!
-- Нашла, -- тихо произнесла Стешка, -- Только... только... он пока не мой...
-- Ох, вечно у тебя проблемы. Вот, простуженная совсем приехала... Тебе лечиться теперь надо хорошо.
-- Ма, а разве у тебя с отцом моим проблем не было?
-- Так то ж мы, время было такое. Послевоенное.
-- А то мы. У нас время, почти, военное...
Обе негромко рассмеялись. На душе стало немного легче, теплее, словно радость стала возвращаться в семью. И они обе вовсе не подумали о том, что их маленький братишка сейчас вовсю ищет Стефани, перебегая из поезда в поезд. И в майскую метель белых вишневых лепестков приближается все ближе и ближе к Павлодалю. Вот он.
Зазвонила Викина мобилка. Вика подняла трубку:
-- Да, я слушаю.
-- Ма, Стешка у вас?
-- Да, ужинаем. А чего же ты за ней не уследил?
-- За ней разве уследишь?!...
Стефани все поняла. Она сделала вид, что ничего не слышит. Потом спросила:
-- Ма, скажи, почему мне снятся сны, а потом все происходит, как в них?
Вика внимательно глянула на Стешку:
-- Это, наверное, от бабушки тебе передалось. Ей тоже, как приснится что, все сбудется точь-в-точь, как приснилось.
-- Жаль, бабушка не научила меня предсказывать. Только мне не так все снится. Мне снится, вроде я – кто-то... в прошлом, или в будущем, или в настоящем... и я все узнаю об этих людях.
-- Ну, не знаю... фантазерка... – Вика вздохнула.
Глава 48.
На утро бабушка пошевелила посиневшими губами, когда Вика наведалась к ней. Она хотела что-то сказать. Вика позвала:
-- Ой, Стеша, подойди... наверное, попрощаться хочет...
Стешка подбежала. Расплакалась, не сдержалась. Бабушка явно что-то хотела сказать. Стешка сжала ее руку. Потом, едва слышным шепотом из синих губ донеслось:
-- Пить...
-- Ма, она пить хочет...
Вика принесла стакан кипяченной воды. По каплям стала поить.
-- Ей много нельзя сейчас. Постепенно.
Через некоторое время процедуру повторили. Мария пошевелила рукой. Веки дрогнули и стали приподниматься. Первое, что она могла увидеть, это встревоженное Стешкино лицо. Слабым голосом прошептала:
-- Стеша... ты ли это?
-- Я, бабушка, это я... вернулась...
-- Ты спаслась! – синие губы едва порозовели, растянулись в счастливой улыбке.
-- Да, я бежала. Кто-то помог мне. Не знаю, кто.
-- Сенька, кто же еще. Больше некому.

Под старой грушей на скамейке плыл тихий майский день в преддвериях лета. Стешка сидела рядом с бабушкой. Мария чувствовала себя намного лучше. Груша, вся в цвету, роняла бело-розовые лепестки прямо им под ноги. Стешку все время мучил один вопрос и сейчас никто не мешал его задать:
--  Ба, скажи, откуда ты все знаешь? Как тебе удается предугадывать?
-- В этом тайны нет. Связь у меня с этим миром.
Она показала пальцем в верх.
-- Чувствую я все... сердцем чувствую.
-- А я тоже чувствую, только, почему-то, не получается у меня сделать все так, как предсказывается.
-- А это все потому, что сердце ты свое слушать не научилась. Научись слушаться, в первую очередь саму себя, вот тогда и понимать этот мир будешь.
-- Ба, ты нас так напугала, когда умереть хотела.
-- Да, уж, как тут помирать. Не могу. Грех на мне один весит. С ним уходить не хочу. Иначе, не будет мне прощения... от самой себя...
-- Грех?! Какой?
-- Тайна у меня одна есть. Неоткрытая.
-- Ба, какая?
Стешка, вся заинтригованная, обратилась в слух.
-- Ох, да не знаю, как сказать. И надо бы, да нельзя. Что мать мне твоя скажет?
-- Это ее тайна? Тогда я ей ничего не скажу.
-- Она и сама все сказать тебе хочет. Да не может, боится...
-- Ну, говори же. Я молчать умею, взрослая уже...
-- Ой, Стеша. Брат у тебя есть. Родной. От твоей матери и твоего отца. Одного с тобой возраста. Это не выдумка... это действительно так...
Стешка выдохнула:
-- Так я это знала... и знала, что ты это знаешь и говорить не хочешь. Я поэтому отца искала...
-- Вот видишь, а говоришь, что не получается сердце свое слушать. Мы все давно знаем, а признаваться друг другу не хотим. Потому и живем вот так...
-- И все, что случается со мной, это все из-за этого...
-- Это все – судьба твоя, твоя дорога. Чем я могу помочь тебе, только тем, что всегда буду рядом с тобой. Я ради тебя чуть не померла. Я тебе там нужна была. И ради тебя теперь живу. И ты живи ради того, чтобы все было сделано тобой, как надо.
-- Я буду стараться.
Глава 49.
Стешка шла широким полем нескошенных цветов. Августовский вечер ложился на плечи. Прохлада устилалась под ногами вечерним туманом. В небе загорались первые яркие звездочки. Прошло три месяца, как она вернулась с «Большой Земли». Устроилась в Днепре на работу учителем истории. Близилось начало учебного года. С гордостью проходила мимо соседей, помахивая сумочкой. А за спиной все те же соседки судачили:
-- Это та, что внучка героя?
-- Нет, нагулянная.
-- Какая она внучка? Она Герке не дочка, она жена его. Вместе видели.
-- А отчество его носит.
-- Так он же помер, Герка...
-- Да не помер, имя сменил. Вон, фраер, ходит...
-- Это он ее устроил.
-- Его самого кто бы устроил...

Не доходя до дома, вдалеке показалась высокая нескладная фигура. Стефани узнала Аристарха. Он подошел к ней и, как-то, виновато поздоровался:
-- Привет, красивая. Неужели, это ты?
-- Да, это все я, -- Стефани грустно улыбнулась.
-- Ну, расскажи, где была, что видела. Ты, ведь, теперь видный у нас человек. Мы тебя на передаче видели... как ты поешь...
-- Да, пела...
-- А, что так не весело?
-- От того, что не допела я песню свою. Там все осталось.
Стефани вздохнула. Арист помолчал, потом произнес:
-- Знаешь, ты прости меня. Я тогда был не такой. Гордый был. Вот и натворил всего... А теперь понял, что не в званиях и наградах дело. Рядом нет никого...
Стефани отвела глаза и взглянула на небосвод, который стал уже темным с россыпью маленьких пылинок.
-- Рядом со мной тоже нет никого. А я – одна из этих затерянных звездочек. Без имени.
-- Ты для нас звездочка. Знаешь, я не хочу больше так, как было. Ты, если хочешь, будь мне... сестрой.
Стефани глянула на Аристарха.
-- Почему ты так решил?
-- Я не хотел... не мог тебе говорить. У нас один отец. Пусть, я для него – приемный.
-- Ты знаешь его имя?
-- Да.
-- Ну, что же ты молчишь?!
Арист не знал, как это сказать. Потом натянуто улыбнулся и выдавил из себя:
-- Кариев его фамилия.
-- Вот оно что...
Теперь Стефани еще больше ничего не понимала. Загадок прибавилось в ее жизни.
Глава 50.
Елена проснулась в прекрасном расположении духа и сладко потянулась в своей шелковистой постели. За окном проснулось ясное теплое весеннее утро. Ее женская интуиция громко говорила ей о том, что все у нее сегодня будет прекрасно. Нет. Отлично. Супер отлично. Ведь, она сама – супер. Всегда на высоте. Правда, Данила артачится начал. Неужели, хочет