соблазнительным не был его запах.
Вскоре появился Адаж, и Мелания умчалась догонять испуганное стадо оленей.
Он не смотрел на Элизабет. Ему была безразлична ее судьба, и находился рядом только ради сестры. Прошли уже целые сутки, а состояние Элизабет никак не изменилось. Организм человека по-разному усваивает яд, а бывает, что не усваивает и вовсе. Адаж думал, что это именно тот случай, когда яд вампира попросту выжигает всё внутренности, а снаружи тело не имеет никаких повреждений. Хуже всего, что труп не разлагается и создается видимость, будто бы человек уснул и может в любой момент проснуться. Но как объяснить Мелании, ведь она не поверит в смерть Элизабет, а значит, будет оберегать ее, ожидая пробуждения в облике вампира.. Адаж не заметил, как во время размышлений присел рядом с Элизабет и трогает ее кожу. Она на удивление мягкая, но не такая как у трупа. Если процесс обращения идет, то такого быть не может, что подтверждает предположение о смерти. Вампир приподнял веки и посмотрел реакцию на свет. Зрачки медленно сузились, но сердце не билось. Адаж услышал приближение Мелании и встал. Никаких эмоций не выражало его лицо, кроме как холодного равнодушия. Вампирша, не смотря на брата, подлетела к Элизабет.
- Ты заметил, как она пахнет? Это не вампирский дух, но и не человеческий…
- Полукровка – прошептал Адаж, и всё, наконец, встало на свои места.
Полукровками называли существ, которые содержали в себе черты двух родов – вампирского и человеческого. От вампиров они переняли способность быстро двигаться, питаться кровью и обостренные органы чувств. От человека у них осталась розовость кожи, ее мягкость, возможность питаться человеческой пищей, биение сердца и сон. Полукровки были слабее вампира, но сильнее человека. Их появление – это мутация генов, повлекшая за собой необратимые последствия. Во времена человеческой жизни Адажа и Мелании – полукровок уничтожала инквизиция. Они были почти полностью истреблены в Европе и частично в Америке и Азии. Никто не знал, почему вместо вампиров получались полукровки. Эксперименты приводили только к рождению вампира или смерти обращенного. Быть полукровкой означает жить на границе сверхъестественного, означает либо выбрать сущность человека, либо вампира. Уязвимость делает их легкой мишенью для уничтожения. В конечном счете, полукровки становятся изгоями, внезапно стареют и умирают. Адажу и Мелании приходилось видеть этих существ, и ничего кроме сожаления они не вызывали. Их друг, Данк, в свое время изучал полукровок, собирая их со всего мира. Он проводил различные эксперименты и выяснил способность полукровок к деторождению от вампиров и людей, к гипнозу, легкому по сравнению с вампирами; способность плакать и испытывать душевные муки. Этот вид завораживал как раса Сверх-людей, но раса во многом недоразвитая и слабая. Данк прекратил всё исследования и запретил гонения, и охоту на полукровок вампирами Сиэтла. Большая часть этих существ живет именно там, под негласным наблюдением Данка. Они чувствуют там себя вполне свободно. Что касается имеющегося у них яда вампира, он не причиняет людям вреда и не обращает. Безвреден он и для оборотней.
Мелания впала в ступор. Она застыла как статуя, смотря на Элизабет и повторяя про себя роковое слово: «Полукровка…» Адаж еле сдерживал злость на Элизабет, заставившую его сестру снова страдать. Он мечтал клыками разорвать ее плоть и раскидать на несколько километров, чтобы Мелания и думать забыла о ней.
Вампир зарычал и, не удержавшись, прыгнул на Элизабет. Мелания отреагировала сразу, сорвала Адажа с тела девушки, и повалила на спину, упершись руками в грудь. Брат не мог узнать сестру. Ее миловидное лицо перекосило от ярости, глаза горели адским огнем, а из груди вырывалось утробное рычание. Он понимал, что сейчас может произойти всё, что угодно, Мелания слишком долго держала зверя внутри, соблюдая запреты. Ее клыки стали видны снаружи, и казалось вот-вот коснуться тела Адажа. Взвывать к разуму сестры было бессмысленно. Вампир со всей силы оттолкнул ее от себя и встал, видя как разъяренная Мелания не могла даже пошевелится, ломая телом деревья, которые как щепки разлетались в разные стороны. Наконец, она упала, и соседнее дерево с треском накрыло ее тело собой. Адаж тут же убрал его, видя, что сестра всё еще в шоке. Он поднял Меланию с земли и обнял ее.
- Прости меня, сестра…
- И ты, прости меня, брат…
Впервые за шестьсот лет они обнялись. А Мелания так хотела расплакаться, но не могла. Вампиры не умеют плакать.
*
- Я хочу, чтобы вы достали ее из-под земли. Живую – глаза Данка горели огнем – Вы лучшие из лучших, оправдайте мои надежды.
- Слушаемся, Создатель – хором ответили пять вампиров.
- Даю вам срок три дня. Через три дня Элизабет должна быть здесь. У вас есть ее запах. И постарайтесь не подпортить упаковку. Она должна быть идеальна. Кожу с вас сдеру, если с ней что-то случится. Проваливайте.
Вампиры вышли из кабинета Данка.
- Она, скорее всего уже вампир, но я и не с такими справлялся без труда…
Данк был в тихом бешенстве. Его любимчик Айро погиб из-за какой-то девки! Она должна заплатить за его гибель. Она, и еще одна сука, которую до сих пор не удалось уничтожить. Но сначала Элизабет. Алексис оставим на сладкое. Данк лично распилит непокорную вампиршу на кусочки. Чтобы никто и никогда не угрожал его власти в Сиэтле. Пусть и для этого придется пролить много вампирской крови, всё это ничто по сравнению с его властью. Данк улыбнулся хищной улыбкой.
*
«Она должна очнуться. Обязательно. Не может быть, чтобы брат был прав. Я смирюсь с чем угодно, только не с ее гибелью» - думала Мелания, не отходя от Элизабет уже пару дней. Адаж был хмур и не проявлял интереса к судьбе девушки. И вот, на закате, когда просыпаются дремавшие днем силы тьмы, Элизабет открыла глаза и с удивлением посмотрела на онемевшую от неожиданности Меланию.
- Привет – сказала она и села.
- Элизабет… – прошептала Мелания и обняла ее – Это все-таки случилось…
- Что случилось? Я вампир?
- Нет – вмешался Адаж – ты полукровка, теперь нет в этом никаких сомнений.
Элизабет улыбнулась, не осознавая плохо это или хорошо.
- Может, наконец, я смогу узнать о вас чуть больше чем знаю? – с лукавой улыбкой спросила она.
- Конечно – Мелания не могла ей ни в чем отказать.
- Твоя история первая – проговорил Адаж – Я хочу рассказать свою наедине.
- Наедине?
- Не ревнуй сестра. Она должна понять, кто такой, а ты итак знаешь.
- Хмм… Тогда я тоже рассказываю свою историю наедине.
Адаж скрылся из виду.
- Я родилась в 1403 году в Париже, во Франции. В то время шла Столетняя война между Францией и Англией. Но нас с братом она не коснулась. Наш отец работал гончаром, а мать прачкой. Временами мы жили бедно, иногда нам нечего было есть. Родители старались обеспечить нас всем необходимым, по мере возможности, но не всегда получалось. За то, нас не обделила родительская любовь, которую мы испытали на себе сполна.
Я росла тихой скромной девушкой и никогда не помышляла о побеге из дома, или о мужчине, как некоторые подростки сейчас. У меня не было какого-то особенного воспитания. Все люди верили в Бога и старались исполнять заповеди, посты. Хотя человеческую жизнь я помню смутно, какие-то эпизоды из нее мне не забыть никогда.
Я дружила с девочкой из соседнего дома – Марией. Ее отец был плотником, а мать няней. Удивительно, но ты точная ее копия! Хотя характеры у вас с ней разные. Мы с Марией знали друг друга с пеленок и старались не разлучаться на долгое время: испытывали друг в друге потребность. Однажды, примерно, когда мне было 15, а ей 16 мы впервые поцеловались. Я знаю, тебе трудно понять меня, но попробуй. Я стала отходить от материнской любви, и все время проводила с Марией. Ей недоставало родительского внимания, и она часто плакала, утверждая, что родители не любят ее. Я старалась помочь, чем только могла, лишь бы не видеть слез, огромных как шары, стекающих по щекам Марии. Наши отношения были тайной для всех. Даже мой брат ничего не знал об этом. Я была для него предметом для подражания, заботливой сестрой идеальной во всех отношениях. Адаж любил меня, и мы любили Адажа за его покладистый характер и добрый нрав.
Но однажды всё изменилось. Он пошел гулять как всегда и пропал. Брат не вернулся ни вечером, ни на следующий день. Обычно он всегда приходил домой и не заставлял нас волноваться. Мы с мамой подумали, что Адаж убежал на войну, однако его ближайший друг Жак опроверг наши догадки, сказав, что видел, как Адаж уходил с какими-то незнакомцами в черный плащах. Мы перепугались еще больше и подумали, что брата бросили в тюрьму. Но это было не так. Адаж бесследно исчез. Мы пролили много горьких слез, не надеясь больше увидеть его. Мать слегла от горя, и ее работу стала выполнять я. Мария помогала мне ухаживать за ней, и почти жила у нас. Ее мать была не против. Все жалели нашу семью и говорили, что Бог обязательно покарает похитителей брата. Мы с Марией в тайне решили, как только мама поправится, отправимся на поиски Адажа. Спросим у каждого жителя Парижа, заглянем в каждый дом и, наконец, найдем его живого и невредимого. Но нашим мечтам не суждено было сбыться. Меня обвинили в грехе.
Церковь делила поступки людей на правильные и неправильные, на праведные и греховные. Зарождалась самая беспощадная машина уничтожения моего времени – инквизиция. Я не знаю, кто донес на нас с Марией, и почему ее тоже не арестовали. Но я была рада, что так получилось. Ибо то, что творилось на допросах, свело бы мою подругу с ума.
Меня обвинили в колдовстве, указав, что состояние моей матери моих рук дело. Они говорили, что я убила брата и сварила из него особое зелье, чем подчинила себе Марию и лишила ее рассудка, приказав телом служить себе. Конечно, я всё отрицала. Тогда ко мне стали применять пытки: били кнутами до потери сознания, кололи, ища на теле нечувствительные места. Я не знала, что была обречена, независимо от того признаюсь или нет. Мне казалось, что мои палачи поймут свою ошибку и отпустят меня. Но всё становилось только хуже. Перед очередной пыткой, когда палач сказал мне, что будет пытать меня раскаленным железом, я не выдержала и призналась во всем, в чем меня обвиняли. Мне уже было все равно, что я умру на костре. Пытки изломали мой дух и страшно искалечили тело. Постоянная боль приводила к частым обморокам и бессоннице. В довершении всего я узнала, что моя мать скончалась после известия о моем аресте. Все твердили, что я свела ее в могилу. Меня бросили в темную сырую тюрьму, пожелав скорейшего ада. Тогда я действительно хотела умереть, чтобы не чувствовать боли и мне было все равно каким способом я умру.
В ночь перед казнью ко мне явился Адаж. Я подумала, что он призрак, но почему-то не испугалась и всё рассказала ему. Брат слушал молча, не перебивал и не задавал вопросов. Его не удивило мое признание о любовной связи с Марией. Помню, я спросила его, почему он стоит так далеко от меня. Адаж не ответил и предложил бежать. Я сказала, что от увечий не могу ходить, и нам не уйти от погони. Тогда Адаж попросил меня поверить и рассказал, что был похищен вампирами и обращен. Его отпустили с условием немедленно покинуть Париж
