могу…
- Обидеть хочешь? Мы же с тобой только что пили и по душам разговаривали.
- Спасибо, - он взял конверт. – Можно… я буду не один?
- Марина тоже вписана. А вот и она!
Девушка уверенно зашла в кабинет и резко остановилась, увидев Сергея. Учуяв запах алкоголя, перевела удивлённый взгляд на Василия Андреевича.
- Моя вина, каюсь. – наигранно виноватым голосом сказал он. - Считай, что у вас отгул до конца дня.
Марина глубоко вздохнула, молча кивнула головой и, взяв за руку Сергея вывела его из кабинета.
- Спасибо, Василий Андреевич – сказала она за двоих и закрыла дверь.
- Запустил ты дачку-то – сказал Василий Андреевич, рассматривая заросший двор.
Николай Фёдорович оторвался от обжариваемого мяса и проследил за взглядом друга.
- Никогда особо не любил копаться в земле, - он пожал плечами и перевернул решётку, зажимающую тонкие куски мяса. – Да и вообще продам, наверное, её.
- С чего вдруг такое решение? – Василий Андреевич нарезал овощи и сервировал стол под крышей чересчур большой беседки. - В него же вбухано немеряно.
- Куда мне одному двести пятьдесят квадратов, Вась?
- Тоже верно. – порезанные огурцы оказались в миске. – А земли у тебя тут сколько? Соток тридцать?
- Да кто ж считал? Как забор поставил – столько и оформил. Ну ты в курсе.
- Угу – Василий Андреевич кивнул головой. – Не думал нашим отдать?
- Не просто думал – Хотел! Влад говорит, подумает, да всё никак не ответит. Света тоже говорит, не нужно. Не понимаю я их. Это ж дом! И места много, детям бегать.
- Посмотри с другой стороны. Они молодые, у них друзья, работа, вся жизнь в городе. А до тебя не ближний свет – каждый день мотаться.
- Ну я ж мотаюсь и ничего…
- А что нам с тобой ещё делать? Дела творят молодые, а нам бы день прожить – и хорошо.
- Ой Вась, не прибедняйся, а? Ты-то вон и многим тридцатилетним фору дашь. Думаю, готово, – он разрезал кусок кончиком ножа, отчего тот пустил ароматный сок, и жир аппетитно заскворчал на остывающих углях.
Оперативно мясо оказалось в глубокой стеклянной миске, которая явно была салатником, но кого это волновало? На столе появилась и пара бутылок коньяка.
- Ты сегодня со мной? – Николай Фёдорович протянул другу горло открытой бутылки
- Наверное, нет, - Василий Андреевич взял руками сочащийся жиром кусок. – Две недели назад перебрал с Хеннесси, на следующий день голова уж очень болела. Поэтому до юбилея не рискну, уж извини. Ты, кстати, как, с Катей будешь или один?
- С Катей. Мы же не афишируем. Скандала не будет, если ты этого боишься. Мы с ней это обсудили. А что пил-то? Может контрафакт какой попался?
- Говорю же - Хеннесси. В кабинете у меня стоял, помнишь?
- Это который тебе Воронков подарил? Это сколько пять лет назад было?
- Семь. Не думаю, что именно в этой бутылке дело. Мне и после свадьбы плохо было, хотя я там всего пару рюмок выпил.
- А чего это ты её распечатать решил? – Вспомнил Николай Фёдорович, осушив первую рюмку. – Думал, вместе его опробуем.
- Ничего не потерял. Больше всего напомнило недорогой виски, но с неприятной горечью. Он вроде по крепости как водка, но шёл тяжело. В общем, запечатанный в шкафчике он выглядит солиднее, чем на вкус.
- Ну, значит и чёрт с ним! Ты не сказал по какому поводу…
Его вопрос прервал телефонный звонок.
- Прошу прощения, - Николай Фёдорович вытащил телефон из внутреннего кармана куртки и посмотрел на экран – Катя звонит – удивлённо сообщил он и ответил на звонок.
- Да…
- Влад Свету из дома выгнал.
- Влад что сделал? – Николай Фёдорович посмотрел на чуть вдруг посуровевшего Василия Андреевича.
- Из дома выгнал. Приехала вся в слезах, ничего толком объяснить не может – её истерика колотит.
- У неё синяков нет?
- Не заметила.
- Я тебя понял. Пусть у тебя побудет пару дней. Постарайся её успокоить. С Владом разберёмся.
- Что ты задумал?
- Я сказал – разберёмся.
- Вася у тебя?
- Да.
Николай Фёдорович слушал в трубке недовольное дыхание. То, что дыхание было недовольным он знал ,потому что слишком часто в последние годы его слышал.
- А я предупреждала…
Она положила трубку.
- Что опять мой натворил? – Василий Андреевич поднялся со своего места.
Николай Фёдорович выпил вторую рюмку.
- Тебе это совсем не понравится.
История четвёртая. Служебное положение.
Судья без какого-либо интереса слушал довольно дельную защиту адвоката. Несмотря на то, что было ему около двадцати пяти, он явно был хорош и брал за свои услуги немало. Он был одним из тех молодых адвокатов, воспитанных в сытой либеральной России, которые верили в силу права и главенство закона. Очень немногие могут пронести огонь этого энтузиазма через суровую реальность. Цинизм и лицемерие – необходимая профессиональная деформация, когда имеешь дело с законами.
Виктору никогда ранее не приходилось встречаться с ним в суде, и он начал беспокоится, что его не особо старательно составленное обвинение вот-вот развалится. Да и с делами по триста девятнадцатой статье Уголовного Кодекса в нашем городе мало кто знал, что делать. Весьма вероятно, что за успешный прецедент заинтересованные лица будут очень благодарны.
Судья Фролов выглядел утомлённым и раздражённым. Ещё бы! Он должен был ещё полчаса назад уйти на обед. Остаётся лишь надеяться, что его неприязнь к чересчур идейному адвокату пересилит объективную логику процесса.
Адвокат всё не унимался и сейчас подводил итог своих суждений, в который раз апеллируя к тому, что частное мнение, являющееся оценочным суждением, а не стопроцентной констатацией истины не может считаться оскорблением.
Оставалось недолго. Судья Фролов зачитывает приговор и назначает штраф в размере тридцати тысяч. Ну вот и прецедент. Дальше громкие заголовки газет и постов в интернете донесут то, что должно быть донесено. А на дальнейшую апелляцию, которую защита, конечно, подаст, всем уже будет наплевать.
Виктор ухмыляясь смотрел на своего оппонента, которого на повышенных тонах отчитывал клиент, даже не пытаясь скрыть своего самодовольства, когда судья поспешно покинул зал.
- Твои потуги того не стоят – высокомерно сказал он адвокату, перебив его клиента на полуслове. – В нашей стране закон работает не так.
- Я знаю, как в этой стране работает закон. – Ответил адвокат, имя или хотя бы фамилию которого Виктор забыл сразу же как услышал. – Просто судьи в России чересчур зажравшиеся.
Виктор рассмеялся настолько звонко, что его смех легко можно было принять за наигранный. Но он смеялся весьма искренне.
- Удачи! – Виктор фамильярно хлопнул его по плечу, продолжая смеяться – С таким-то отношением.
Он собрал со стола документы и напевая себе под нос простенькую мелодию вышел из зала суда. По привычке поднял левую руку, чтобы посмотреть время. Совсем ещё новые Tissot Counturier Chronograph на своём чёрном циферблате показывали почти сорок минут второго.
Быстро добравшись до своей Audi A3 Две тысячи десятого года выпуска, он сел за руль и, играючи газанув, выехал со стоянки. Минут через пять он уже остановился у ресторана «Grill House». Не успел он расположиться за столиком в укромном уголке зала, как рядом с ним материализовалась совсем юная официантка и разложила перед ним модно оформленное минималистичное меню.
Виктор внимательно рассмотрел её выпирающую из-под тугой блузки грудь, перевёл взгляд на стройные ноги, ничуть не скрываемые короткой чёрной юбкой.
- Новенькая? – с чуть нахальной улыбкой скорее констатировал чем спросил он.
- Нет… - девушка смутилась. – Да… - поправилась она. – две недели работаю.
Виктор ещё раз посмотрел на её выпирающую грудь. На этот раз он заметил бейджик с именем.
- Позови директора, Маша.
Девушка окончательно побледнела, её глаза испуганно забегали в поисках помощи.
- Скажи, Виктор Викторович пришёл, - он поймёт.
Девушка слабо кивнула и очень быстро убежала.
Виктор с улыбкой следил за секундной стрелкой на своих часах. Ровно через семьдесят три секунды из кухни выскочил мужчина в чёрном свитере и быстрым шагом подходил к столику Виктора.
- Добрый день, Виктор! – Он услужливо улыбнулся. – Отчего без предупреждения? Мы не ждали.
- Да вот выдалась свободная минутка, решил заехать, со старым другом повидаться. Кто сегодня на кухне?
- Степан. Я уже распорядился. Через полчаса принесут Вам как обычно.
- Хорошо. Да присаживайся ты, чего стоишь?
Директор осторожно опустился на стул напротив Виктора.
- Несовершеннолетних нанимаешь?
- Ты про Машу? Нет, конечно! Ей девятнадцать. Может паспорт принести, если нужно.
- Зачем мне её паспорт? – Виктор пожал плечами, - Кто такая, откуда?
- Студентка. В строительном учится. Комнату снимает тут недалеко.
- Когда у неё смена заканчивается?
- Сегодня – в семь.
- Заеду к семи.
- Я… - директор замялся, - ей ничего не рассказывал про это.
- Ну так расскажи. Деньгами не обижу, сам знаешь. Студентам деньги всегда нужны.
- Может, Вику возьмёте? Она будет не против.
- А Вика – это которая?
- Рыжая. В позапрошлую пятницу Вы её забирали.
- Не помню. Она сегодня работает?
- Приедет, если хотите.
- Да чего человек гонять – Маша же тут.
- Ладно, я… скажу ей.
- Вот и хорошо. Скоро там мой стейк?
С утра в курилке особенно людно. Виктор почти картинно выпускал дым, почти не принимая участия в разговоре. Рядом стоял одноразовый стакан из кофейни неподалёку.
- И тут этот мудак – ты прикинь – делает выпад в ноги и переходит в партер. – чересчур эмоционально рассказывал помощник прокурора Ленинского района Рогов, - почти тридцатилетний мужик с настолько простым лицом, что в гражданской одежде его обычно принимают за грузчика. – А уж из партера он вышел на болевой и всё – жопа.
- Да подумаешь… - отвечал ему помощник прокурора города Юсилин, отпив из одноразового кофейного стакана, который держал в той же руке, что и сигарету. Абсолютно не амбициозный человек, который в свои сильно за тридцать так и не смог дослужиться выше юриста второго класса. – Скучный был бой. Там даже смотреть особо не на что было.
- Смотреть может и не на что, - Рогов не успокаивался, - но я пресс бабла потерял на нём.
- А я говорил тебе – пролетишь, - без особого участия констатировал Старший помощник прокурора Ленинского района Хвалко, человек, обладающий уникальным талантом - в любой жизненной ситуации сохранять никакое лицо.
- Сань, вот я говорю тебе, на что деньги сливать? – Рогов направил неизрасходованную агрессию на коллегу. – Вот и ты не лезь со своим мнением!
- Мне-то что, – Хвалко пожал плечами и бросил окурок в урну. - Твои деньги.
- О, Василич приехал, - Юсилин кивнул в сторону машины. – Интересно, что сегодня придумает.
- Скажет, к папе идти, отвечаю – Рогов ухмыльнулся.
- А Василий Андреевич тут чем поможет? – резонно спросил Хвалко.
- Тем, что он Василий Андреевич! – многозначительно ответил Рогов, но никто не понял, что это вообще значило.
- Вячеслав Васильевич! – позвал Юсилин, - Можно тебя?
Влад подошёл, не снимая тёмные очки, но под ними был виден синяк и очевидно припухшее лицо.
- Всем доброе утро! – он не очень радушно пожал всем руки.
- Ты мне скажи, когда твои подрядчики наш с Олегом Петровичем кабинет закончат? Неделя прошла, а их даже не видать.
- Мы подрядчика меняем. Скоро вернёмся к работам. – Влад старался выглядеть серьёзным и деловым. Но звучал как оправдывающийся перед учительницей школьник.
