превращалась в любовь-дружбу к женщине. Именно такой любовью Иван Иванович любил Иванну. Но ему были ведомы и импульсы любви-жалости. Менее всего он был расположен к игривой любви, ибо она отвлекала его от философии. Вот с ней он порой играл во взрослые игры, мня ее, а не другого философа, идеальной женщиной. Он желал, чтобы его философия нашла свое лицо в Иванне, как она нашла себя у Данта в образе Беатриче в его Комедии. Но Иван Иванович не был Данте. И образ его «Биче» («…иче») так и остался благим пожеланием. В сознании Ивана Ивановича философия пережила Иванну.
Для Ивана Ивановича философия, как для Франческа Петрарки поэзия, была любовью, музой, которую он не хотел и не мог поменять ни на кого другого, даже на свою жену. Как можно понять Ивана Ивановича? Только предположив, что для него философия была не «что», а «кто», неземным, духовным существом, которое вдохновляло его на мысли. являясь их идеей. Он испытывал от идеи прямое эротическое удовольствие, жил с ней в своем сознании и имел от нее мысли.
Как бы это грубо и безнравственно ни показалось тебе, добродетельный и щепетильный читатель, не Иванов имел идею, а она имела его. Идеальным имением Ивана Ивановича были мысли, которые в нем рождались, и он рождался вместе с ними. Это и есть то, что Сократ у Платона называет рождением человека в красоте. Всякое иное, телесное толкование такого рождения оборачивается извращенным, пошлым пониманием. Телесное, материальное реально существует. Из него состоит мир. Но есть не только мир. То, что не есть мир, люди называют или иным миром или, вообще ничем, ничто. Можно, конечно, назвать это тем же самым миром, только другим, уже не материальным его измерением. Если не брать материальный элемент мира, то за его вычетом, мы получим либо ничто как пустой мир, его пустоту, либо нечто нематериальное, имматериальное. Что является имматериальным? То, что люди называют «духовным» или «идеальным».
Материалисты полагают, что идеалисты выдают за это идеальное то же самое материальное, только не в телесном виде, а в виде поля энергии мира или в виде информации, или, наконец, их объединяют вместе в некий конгломерат информационно-энергетического поля. Они ругают идеалистов за то, что те нерелевантно используют энергетические понятия, наделяя их, или, точнее, то, что в них понимается, не существующим, потусторонним качеством нематериальной, нетварной энергии. При этом материалисты считают, что все материально, кроме сознания и его явлений, вроде смысла, понятий и пр. Их позиция понятна, выражена последовательно и проведена до логического (заметим, не материального) конца.
Иван Иванович не был так категоричен, как завзятые материалисты. Он предполагал существование как материального, так и идеального начал мира. К тому же он полагал, что идеальное существует как по ту сторону мира, так и по эту сторону как ее внутренняя сторона. Идеальное абсолютно и как абсолютное находится вне связи со всем как часть всего, ибо есть само целое, которое нельзя все свести к частям. В этом смысле оно самостоятельно и отделено от всего. Его отделенность от всего материального есть основа, база для идеализации материального, импульс деятельного творения. В этом смысле идеальное субъективно как вне мира, так и внутри него. Вне мира идеальное есть духовное, представленное в виде духа. Этот дух прямо, сам по себе непредставим, незрим, ведь он идеален, а значит имматериален. Любое зримое материально, во всяком случае, выражено материально. Но дух можно представить не прямо, а посредством нечто иного ему, например, символа или понятия. Они, символ и понятие, есть агенты духа в мире вещей. Посредством них выражается то духовное, которое пребывает в мире, в сущности вещей, во внутреннем плане деятельного творчества человека как образа и подобия Духа как Творца.
Дух, которого нормальные, или обычные люди, называют Богом, есть и Дух и Творец. Он творит Собой, Духом. По отношению к Себе Бог есть Дух. Он не одинок. У Него есть духи – ангелы как Его создания в вечности, в духе. Они идеальны и есть идеи. Поэтому Бог есть и Творец как невидимого (бесформенного) мира ангелов, так и видимого мира форм в материи. Видимый мир формируется (движется) во времени и располагается в пространстве. Он вещественен, имеет массу, плотность, энергию и прочие физические признаки.
Человек же, как уже не дух, а душа живет в материальном мире. Ближайшим, видимым образом этого мира для человека как души является его тело. Человек телесен. В нем, в его теле есть в свернутом виде все то, что развернуто в мире. Но в нем свернут не только материальный мир, но и мир идеальный. Иной мир представлен в человеке в виде души. Душа – это паллиатив духа. Сам дух не может иметь материальное воплощение, быть выражен наружно. Но он получает выражение внутри мира. Его невидимым, скрытым внутри тела человека образом является душа. Причем не вся душа, а только ее сердцевина, средостение в виде разумной (вечной) души.
Так рассуждая, Иван Иванович глубоко задумался. Он подумал о том, что и у Бога есть тело. Только это тело, которое верующие в Него называют «Царством Бога» или «Царством Духа», не материально, а идеально; оно разумно и есть сам разум, его свет. Дух светит во тьме (в материи) и тьма не объяла его. Свет духа и есть разум. И по аналогии с Богом у человека этим светом является разумная душа, которая им, разумом, освещает неразумную и безумную тьму (дно) души, непосредственно связанную с материей.
Но тогда любовь как связь частей друг с другом скрывает за собой само целое. Она вуалирует то, что находится по ту сторону любви и ненависти, - вечный покой духа. Дух незрим, он соприсутствует с тем, что вызывает в нас как любовь, так и ненависть, что мы не любим ни в себе, ни в других. Он не есть ни любовь, ни ненависть, но ими является как любовь благим и как ненависть злым.
Иван Иванович так и не мог до конца понять то, почему Бог попускает зло и так понять, чтобы понятие было строго определенным по своему смыслу в отношении к истине. В его мыслях все еще царил беспорядок, который вызывался двусмысленностью толкования. Зачем в мире зло, если в ином мире его нет. Глупо допускать существование ада помимо нашего мира. По суждению Ивана Ивановича, ад – это не место, ибо нет места вне мира, а состояние души, отягченной мирскими грехами и не способной стать духом после смерти тела. И вот в этом месте своих размышлений Иван Иванович испытывал душевное смятение и томление духом. У него не хватало ума разрешить противоречие осознания греха. Казалось бы, наличие сознание должно говорить за грешника, но именно такой грешник, осознавший свой грех и не могущий его преодолеть, оказывается в адском состоянии души. Между тем, как грешник, каким бы великим он ни был, не сознающий свой грех, исчезает полностью. После смерти страдает сознательный, а не бессознательный или циничный грешник. Почему и за что? Иванов думал, вероятно, потому что страданием ему дается шанс изжить свой грех в ином рождении. Значит, воскресает из смерти в жизнь только то существо, которое обладает сознанием своей правды, праведности или лжи, греха. Праведник становится ангелом, а грешник готовится к очищению, чтобы начать жизнь с чистого листа в нашем мире.
Хорошо, если в Царстве Духа вечно существуют только ангелы, то кто тогда такие демоны и где им место? Демонам самое место в человеческих мифах. Это сказочные существа. Они есть превращенные представления ангелов в гиперболическом сознании людей. Ангелы есть образцы мер вещей. Но люди не могут адекватно их воспринимать в силу недостатка ума, чтобы держаться меры, Искажение в восприятии духовных существ ведет к их подмене мифическими существами, от которых люди ждут из страха не столько помощи, сколько вредительства. Так ангелы силой кошмарной человеческой фантазии превращаются в демонов.
Но почему люди испытывают страх перед ангелами? Потому что ангелы иной природы, чем люди. Всякое иное, тем более превосходящее человека, естественно, непонятно ему и вызывает у него испуг. Страшит человека то, чего он лишен телесно, - духовной идеальности. Он для того и выдумал «падших ангелов», чтобы справиться с ней. Не он является духовно неполноценным, - это они пали, отказавшись поклониться человеку. Человека пугает в ангелах их чистая, утрированная идеальность. Она непонятная человеку, ибо он сотворен Богом не из самого Бога, а из праха материи как противоположности духа. Между тем как ангелы рождены из духа Бога как Духа. Они не могут поклониться человеку в силу своей божественной природы, так как не божественное, высшее служит, поклоняется человеческому, низшему, но, напротив, низшее служит высшему. Высшее спасает низшее от ничтожества.
Есть и другой аргумент в пользу Бога. Сам Бог как абсолютный максимум способен создавать из всего то, что превосходит все, - духовное, преобладающее над материальным. Он же как абсолютный минимум способен создавать из ничего, из ничто все, включая человека, но сам при этом оставаясь собой, Богом. Создавая все, Бог создает не только своих – ангелов - и других – людей, - Он, прежде всего, создает Самого Себя.
Ангел не способен падать. Он способен парить над материей. В этом смысле ангел, в отличие от Бога, ограничен собственной духовной природой, и поэтому не может материально воплотиться. Это может только Бог. Но ангел может создать иллюзию творения и воплощения, используя уже тот материал, который создал Бог из праха. В материале уже есть дух от Бога, ограниченный им, этим материалом. Это дух материала, материи. Так зачем ангелу как чистому духу вытеснять дух, смешанный с материей, из материла, из вещи.
В тот же день, в который Иван Иванович додумался до заключения, что на божьем свете есть только ангелы, с ним случился конфуз: как только он стал записывать свои мысли о сказанном в виде текстового файла на ноутбуке, так сразу же дала сбой его клавиатура. Иван Иванович сначала не придал этому казусу важного значения. Конечно, ему было досадно, что возникла проблема с записью его мыслей. Чтобы ее решить, нужно было отнести ноутбук в ремонт в сервисный центр, что он незамедлительно и сделал на следующий день. Но когда он в тот же день принес из ремонта ноутбук домой, то в нем прекратил свою работу Windows. И тут Ивана Ивановича осенило: во всем виноват черт, - «черт его возьми»! И зачем только он подумал, что черта или беса, дьявола и сатаны нет в реальности. Они тут же напомнили ему о своем существовании вредительством. Иван Иванович сразу же стал заверять про себя нечистую силу, что ошибся, что он, - «вот тебе крест», - признает ее реальность, чтобы она ради Бога оставила его в покое.
Но черт не унимался. В результате пришлось раскошеливаться и покупать новый ноутбук для работы. Да, прежде чем не только сказать, но и подумать, следует очистить свое сознание от всяких навязчивых предположений.
«И в самом деле, - подумал Иван Иванович, - не является ли вся эта сфера с демонологией, то бишь, бесовщиной, и культом веры, трясиной домыслов, мнений и слухов, забивающей сознание пылью
