меня,взрослую тётю?
-Нас влекут только взрослые дамы-пышки и не любая,а только та ,от которой исходят волны страсти и желания,попросту, на которую сразу встаёт,едва она чуть приподнимет подол и покажет ляжки и такую мы находили каждое лето.
Чем старше женшину мы просим,
Тем легче нам она даёт.
И мы потом её "матросим"
И дни и ночи напролёт!
И я пропадала со своими пажами днями и ночами. Обычно давала поочерёдно в любом месте:в постели,в кресле,под душем,в кустах,на песке на ночном пляже.Но случалось и вчетвером оказаться в одной постели: тогда один пристраивается у меня между ног и делает главное дело,а двое,как пристяжные - по бокам и жмут мне титьки,а я держу их стоячие члены.
Они ещё не знали,что женщине можно совать одновременно в три дырки,а я им объяснила только в ночь расставания и позволила ЭТО на прощанье... А иначе зачем на земле этой грешной живём…
Где ж вы теперь,у какой Вы матроны
Просите снова:дай поебать:
Ведь в праздник Купалы,когда все ебутся,
Ёбарям юным грешно отказать!
Вот они мои пажи: три мальчика,три козыря бубновых,три витязя-любителя П. Как они старались в ту ночь Купалы,как их возбуждали мои белые ляжки.Вот уже третий слез с меня,у него висит,весь белый,а первый уже снова суёт свою красную залупу стояка мне в П..Только раз я видела как весь красный висел:было тогда мне пятнадцать и дядя Петя только что сломал мне целку. А ныне бывало напьюсь,прошу внука:Коля ,милый, поеби. - Нет, ба,не встаёт у меня на твои белые ляжки и не показывай титьки,не возбуждают.Встаёт на загорелые ляжки Тани,абитуриентки,да она пока не даёт,говорит,вот поступлю,стану студенткой,дадут общежитие,тогда дам...Таковы превратности любви...
***
Так Ванюша поебал всех родственниц.Все они как на подбор оказались пышками и очень любвиобильные.Говорит,запретная любовь гораздо слаще,ты её ебёшь,а она бормочет:ой,что я делаю,стыд-то какой. И уговорить её легче и быстрее,бывает,что от «нет-нет,не дам,затем ну может быть и наконец,ладно еби» проходит всего полчаса и даже меньше. Одну взял за титьку,она сразу начала трусы снимать… Дольше всех уговаривал Зину и то потому,что обиделась,что только седьмая.Так ты ж была в отъезде,а когда вернулась,то ты первая...и у тебя лучшая шерстка на лобке. Конечно он каждой говорил:ты у меня первая,ещё не было ни разу и это действовало,она млела и хотела помочь бедному парнишке,только просила,чтоб никто не узнал,а то стыдоба:такая взрослая дама дала такому молоденькому.И последний довод,иногда первый:он показывал свой стоячий,который был не по годам весьма приличного размера,родственница смущалась,краснела,но невольно брала Х. в руку (так и мы, мужики, хотим потискать титьки),начинала вроде бы отталкивать Х. от П.,но он всё упорнее и ближе рвался в П. и наконец...
***
Х. ванюшин — загляденье:
Зрелой тёти идеал.
Та не знает наслажденья,
Что Ванюше не дала!
Так Ванюша в самом начале интим-карьеры смог сравнить п. разных женщин,которых он ебал конечно же вживую,не предохраняясь,никаких резинок,ни каких обещаний.Это потом с девками - сплошные капризы и условия:сначала поухаживай,налей коньяку,надень резинку,кончать будешь мимо,кончишь в тело, когда женишься.
И понял,что яркость и сладость ощущений никак не связаны ни с красотой,ни с размером титек.У иной невзрачной с маленькой грудью партнёрши такая тугая горячая терпкая сладкая п.,что вынимать не хочется,хочу ещё и ещё. А у иной красотки модельной внешности п. рыхлая холодная, не возбуждает,безвкусная,второй раз не хочу.
А это Зина -седьмая любовь Ванюши:будешь ещё меня ебать,или пойдёшь к к Дусе. Ванюше казалось,что после Зины,достаточно увлекаться родственницами,пора переходить на чужих,но встретив,троюродную сестрицу Виолетту,был очарован её улыбкой,бёдрами и ляжками и конечно же «склеил»
Ванюше казалось,что после Зины,достаточно увлекаться родственницами,пора переходить на чужих,но, встретив троюродную сестрицу Виолетту,был очарован её улыбкой,бёдрами и ляжками и конечно же «склеил» её прямо на пляже.
-Ваня,как же тебе удаётся,всего полчаса,как познакомился,и уже ебёшь Виолу?А ведь серьёзная дама,на вид неприступная,небось замужняя,не готовая отдаться случайному пляжнику.Я вот весь пляжный сезон ухаживаю за иной красоткой,а в конце обещанную награду так и не получаю, - вопрошал я приятеля.
- Э-э,тут главное очень хотеть и мочь.Я сразу увидел,что она впервые на пляже.Так-так,пришла показать фигуру,отвлечься от домашних неурядиц,немного развлечься и возможно увлечься.Я по всем пунктам ей и подошёл.Сказал:мадам,у Вас фигура на большой,Вы королева пляжа.Фигура у неё ,конечно,на любителя,а я и есть такой.Пригласил в воду,поплесались,будто нечаянно полапал,она хи-хи.Выходим из воды,веду её в кусты:
-Зачем мы в кусты-то идём? -Там я тебе покажу...- и приспускаю плавки и показываю стояк.Она мгновенье смотрит:-Намёк поняла,- смущённо отворачивается и начинает развязывать тесёмки на плавках-трусиках,а я ломаю три ветки акации и делаю постель…
-Но она вроде бы тебе родня?
Э-э,Саня,это для понтов,усыпляю её бдительность,тут все для меня троюродные сёстры и двоюродные тёти, если дают.А на таких у меня глаз намётан.Тех,на которых можно месяц потратить напрасно,сразу отвергаю.Ну,а высший пилотаж, это когда ебёшь замужнюю прямо в воде,пока её муж за пивом ушёл...
Тётя Дуся и поэт
На картине: Тётя Дуся приоделась и поджидает Петю на природе у реки Тёша: пообщаемся, позагораем, покупаемся и конечно потом по... Ой, поговорим о странностях любви, иного я не смыслю разговора... Вдвоём... на природе... А вот и он... И сходу..Без разговоров,дай хоть трусы сниму...Ой...пытается ебать прямо в ... трусах,милый,мимо суёшь,это лишь ляжки,а не п.
(Попрекая потом Петю в поспешности и несдержанности, Дуся, конечно, лукавила и кокетничала. Облачившись в наряд одалистки, когда юбочка и кофточка вроде бы есть, но все её совершенства и прелести наружу, она надеялась, что Петя это мигом оценит и не устоит.
Петя оправдал её ожидания, действуя, как и положено мужчине в этой ситуации: опрокинул её на спину, задрал юбчёнку выше некуда и освободил из плена лифчика груди...
Иначе бы она разочаровалась в его уверениях, что она для него гений красоты, идеал, женщина его мечты и предел его желаний.
А без таких уверений даже плотская любовь ущербна.
А юный донжуан Петюня ещё и ещё имел несравненную красотку-ундину Дусю в прибрежных камышах реки Тёша и при этом успевал декламировать вторую главу посвящённой ей поэмы:
— Люблю тебя ещё нежней,
Со страстью и до донца,
Среди цветов, среди полей:
Хоть тучи там иль солнце!
Не поддаётся объяснению тот факт, что мужчины предпочитают задрать юбку и всю измять, а не удалить и аккуратно сложить рядом.
Есть об этом даже песня «Серая юбка». Там опытный капитан теплохода приглашает к себе в каюту юную смазливую пассажирку в неотразимой дорожной юбке. За ночь он измял всю юбку, вместо того что бы снять её и повесить на вешалку.)
***
Тётя Дуся вписана в Книгу рекордов нашего приволжского региона, как первая женщина у трёх поколений мужчин: у мужа, у сына и у внука. Все трое потеряли с ней невинность в пятнадцать лет. Про внука ей нагадала цыганка, сказав, что было и что будет: муж тобой овладел на сенокосе на копне сена, сыну Мишане ты дала на кровати. Внук же, пылко страстно любя, познает тебя в ванной мокрую и стоймя.
— О боже, стоя у меня ещё не было, всегда меня имели лёжа, лишь изредка — на карачках, сзади... Неужели в таком возрасте, я ещё буду желанна для внука? А чего, фигура, конечно, уже не та, но женский орган всё ещё манит мужчин. Я любвеобильна, но не всеядна, отдаюсь только, когда чувствую, как велико его желание...
...И вот этот день настал. Дуся постояла под душем и уже начала обтираться полотенцем, как в ванной нарисовался внук Петя. Без штанов, его мужское орудие грозно торчало и угрожающе нацелилось на Дусин лобок.
— Похоже пророчество сейчас сбудется, — успела она подумать, — вчера было ещё рано, а завтра будет поздно...
Обречённо прислонилась к стенке, закрыла глаза и открыла ляжки. Впервые увидев полную обнажёнку, Петя на миг впал в ступор, глаза его затуманились, и он как бы увидел юную прелестную волшебницу-ундину, заманивающую его в камыши...
...Ошарашенный случившимся, Петя экспромтом сочинил стихи:
Совать в тебя: ещё, быстрей.
Совать ТУДА, до донца.
Совать и никаких гвоздей:
Вот лозунг мой и солнца!
— Милый мальчик, ты первый, кто посвятил мне столь замечательную поэму о нашей неземной, пылкой и страстной, но плотской любви, но зачем ты приплёл солнце?
— Ну как же, ба, для рифмы, но не надо слов, дай ещё разок посовать ТУДА.
— Да погоди ты, дай обсохнуть, потом полежим на кровати... Потом может быть... Дам ещё разок... Или два...
— Нет, хочу тебя сейчас мокрую и стоймя...
— Ох уж эта мне гадалка, презреть бы твоё предсказанье, ой, пропадаю я в огнедышащем море «любви»... Никогда не могла представить, что ЭТАКОЕ возможно при такой возрастной разнице...
Неисповедимы пути интима. Ещё вчера Петруша и думать не смел об ЭТОМ, а сегодня неведомая сила подхватила его и бросила в пучину нежной страсти:
Ах, Дуняша, — обалденье,
Для любого — идеал:
Тот не знает наслажденья,
Кто Дуняшу не ебал!
И вот уже месяц они прижимаются друг к другу в любом укромном местечке и едва она успевает приподнять подол юбки, как уже… Как упоительны с Дуняшей вечера... Если велика вера твоя, что у неё между ног ты получишь самую желанную, самую бесценную награду…
Кто не занимался тайком от домашних любовью с родной знойной зрелой тётушкой, — ещё вчера такой строгой недоступной, такой неприступной недотрогой, — будучи юным невинным отроком или хотя бы не мечтал об этом, — пусть первый бросит в них упрёк и порицание.
(Вот так и я когда-то впервые уединился на лоджии с тётей Полиной, старшей маминой сестрой, пока все занимались простыми делами: играли в лото, хлопотали на кухне. Она безмятежно и расслабленно восторгалась золотыми огнями уличных фонарей декламировала элегии П. О. Назона.
Не слушал я, меня смущали и завораживали тётушкины прелести: её восхитительный манящий передок, глубокое декольте, открывшее прелестные груди и шикарный обольстительный задок, — всё то, что так пьянит мужчин, всё это воспел Назон, за что и получил срок, отбывал в Молдавии.
Ах, тётя Поля, где ты ныне, на чьём балконе ждёшь рассвет.
Жар её тела, волны желания от неё перекинулись на меня. Меня охватила дрожь, наши сердца забились в унисон, чувствую и она дрожит.
И я, сгорая от стыда и страха, и утратив скромность, запустил руку ей под халатик и нащупал шелковистую шерстку лобка, трусиков не было...
— Милый мальчик, твоя любимая тётушка только что с дороги, приняла душ, ещё в банном халате, вышла на балкон охладиться, а ты — тут как тут и уже шепчешь мне слова запретной любви... Три года ждал этой встречи? Весь истомился? Бедняжка...
— Нет, нет, Шурик, рано ещё тебе ЭТО... Через год опять заеду и вот тогда... Тогда, может быть, и полюблю... Ой... Вдруг кто зайдёт и увидит... Ведь все уверены, что ЭТОГО между нами быть не может, что наши отношения чистые, целомудренные, платонические... Что я ТАКОГО никому и никогда не позволяю... Срам-то
