переименованиями советских техникумов в лицеи и колледжи, а институтов - в университеты.
И этим лукавым переименованием-переиначиванием сознательно и злонамеренно, именно так, разрушили прежнюю советскую образовательную Иерархию до основания, формировавшуюся десятилетиями, без которой полноценного образования нет, без которой в России сразу же начались проблемы в науке и технике, в вузах. Поясним, почему.
До этого ведь было как? Функционировали ПТУ - для тех, кто не хотел учиться, думать о чём-то, соображать, а хотел сразу же идти работать - руками, не головой. Голова у таких всегда отдыхала, существовала исключительно для еды и ношения кепок и шапок, и длинных кучерявых волос, которыми обладатели оных очень гордились.
Далее, функционировали техникумы - для тех, кто хотел быть мастером на производстве, то есть занять самое низшее руководящее звено в заводской цепочке, где требовались минимальные интеллектуальные способности и познания, где надо было думать чуть-чуть, - но не сильно, не напряжённо, - и ответственность за рабочих нести, самую что ни на есть минимальную, опять-таки.
И, наконец, функционировали институты, откуда выходили инженера, уже настоящие лидеры, руководители производства, заводская и промышленная элита так называемая, из которой формировался директорский корпус страны, на представителях которой вся советская промышленность и держалась.
И над всем этим гигантским образовательным зданием, в качестве флага красного, золочёного советского герба или же сверкающей звезды рубиновой, как кому больше нравится, красовались советские университеты - Московский, Ленинградский, Киевский и Новосибирский, - в которых готовили уже чистых учёных. Теоретиков и практиков, маленьких и больших, всяких, двигавших науку вперёд, писавших мудрёные книги, учебники для всех остальных образовательных заведений Союза, преподававших там. Попасть в Университет, любой, было очень и очень престижно для всякого способного к большой классической науке абитуриента-подростка: университетскими дипломами в СССР все страшно гордились.
Но, помимо очевидной гордости, престижа и статуса, сравнимого, разве что, с прежним дворянским титулом в Царской России, университетский диплом, как правило, являлся ещё и пропуском в высший свет, в самые секретные и денежные институты. Ибо в университетах, за время учёбы, помимо получения фундаментальных знаний и навыков по профессии, заводились ещё и обширные знакомства и связи, которые сильно помогали потом преодолевать крутые жизненные препятствия и невзгоды. Даже и на вершину социальной лестницы помогали, при случае, попадать: встречались и такие счастливчики (М.С.Горбачёв, например), кому по-максимуму фартило.
А для этого школьникам надо было очень сильно стараться в средних и старших классах, дополнительно по вечерам заниматься, ежедневно преодолевать себя - свою лень природную и пустоту, скромность и неуверенность. В тех же олимпиадах надо было участвовать и побеждать, чувствовать в себе силу духа и мысли. Чтобы осмелиться в университет отнести документы после школьных выпускных экзаменов, перед профессорами и доцентами тамошними предстать, пройти сложнейшие экзаменационные университетские рифы. Бездари, трусы и неучи, как правило, туда не шли - выбирали для себя какой-нибудь республиканский или областной политехнический или педагогический институт, что поскромней и попроще…
62
И вот пришёл Ельцин с командой и устроил образовательный хаос под видом реформ, а проще сказать - бардак: все институты России переименовал в университеты согласно новым постановлениям, которые придумали враги.
И всё сразу же затрещало и рухнуло в одночасье, вся прежняя советская уникальная иерархическая структура в образовании, как и стремление молодёжи вверх - потому что выпускникам школ уже незачем стало стараться и напрягаться: стимул ответственно и прилежно учиться у многих из них пропал. Минимальных усилий вполне хватало, чтобы студентами университета стать в каком-нибудь захолустном Мухосранске: их тогда много расплодилось везде, даже и некоторые техникумы в крохотных городках университетами стали. И ходить потом с гордо поднятой головой и говорить знакомым: «Подумаешь, мол, МГУ! Я тоже скоро университет окончу… И неизвестно ещё, кто из нас лучше станет после окончания учёбы жить, у кого будет лапа “мохнатей”!...»
Зачуханную “Плехановку” в Москве, которую прежде любой уважающий себя абитуриент со знаниями и мозгами стороной обходил, к которой близко приближаться стеснялся как к отхожей яме, новые власти страны и вовсе переименовали в Российскую “Академию народного хозяйства”. А всех её дебильных выпускников - в “академиков”. Представляете! Это “Плехановку”-то, куда в советское время одни только так называемые “деляги” и шли, прирождённые торгаши-посредники с троечными аттестатами, где они учились 3,5 года всего на учётчиков и бухгалтеров и кроме дебета с кредитом ничего не знали и знать не желали. Где их учили лишь одному, по сути, но главному - “делать дела и деньги” на советских складах и базах, в продовольственных и универсальных магазинах страны! Понимай: импортный дефицитный товар из-под полы продавать знакомым, родственникам и друзьям втридорога! И ничуть не стесняться при этом!
Объяснение для такого воистину дикого и странного переименования существует только одно: вероятно, команда Ельцина из выпускников “Плехановки” по преимуществу и состояла, которым очень уж захотелось, дорвавшись до власти, почётными и уважаемыми “академиками” сразу же стать - без каких-либо со своей стороны усилий. А значит - “совсем без драки попасть в большие забияки”…
63
Чем обернулись такие реформы - теперь-то уж хорошо известно: крахом, повторим, уникальной и единственной в своём роде советской образовательной системы, который, крах, лучше и глубже всего почувствовать и понять поможет пример со спортом.
Вот представьте себе, читатель, что в результате лукавых спортивных реформ звание “мастера” вдруг стало возможно всем желающим получить за победу на школьных соревнованиях, допустим, а звание “Олимпийского чемпиона”, высшее в спорте, - за победу на соревнованиях городских. Обогнал всех в своём родном городе, например, на стометровке один раз выложился, где соревновались с тобой не больше десяти-пятнадцати человек, кто и бегать-то толком не умеет, - и сразу же получил себе “золотую олимпийскую медаль” на грудь и знак ЗМСа в карман - со всеми вытекающими отсюда почестями и привилегиями. И ходишь потом “петушком”, перед девушками красуешься и козыришься: какой-де я сильный и ловкий, какой молодец! как всех лихо и красиво “сделал”! Заслуженным мастером спорта стал, как и Валерий Борзов тот же!
И не надо уже ехать на область за новыми победами и результатами, на республику и Союз. Не надо участвовать в европейских и мировых атлетических форумах, где такие же точно медальки и почётные звания победителям выдают. Но где потребуется вдесятеро больше потеть и терпеть, и по полной уже выкладываться-напрягаться, бежать на пределе сил - чтобы чего-то стоящего добиться.
А теперь подумайте и скажите, люди, ответьте как на духу: сохранится после таких новаций и перестроек спорт? захочется кому-либо дальше родного города ехать соревноваться и напрягаться, жилы из себя тянуть ежедневными утомительными стартами и тренировками? ночи не спать перед стартами, волноваться и мучиться?... Да конечно же нет! Зачем?! - когда главная спортивная вершина, “золотая олимпийская медаль”, уже и так, без труда, достигнута и лежит в кармане!...
64
И с образованием точно так получилось, как в приведённом примере, интерес и тягу к которому лукавые ельцинисты своими реформами у молодёжи отбили напрочь. Как топором отрубили!... Но попытались и это злодейство скрыть по своему воровскому обычаю, бессовестно внушить народу обратное с телеэкранов и газетно-журнальных полос: что, дескать, наша прежняя образовательная система далеко и безнадёжно отстала от западной, и не выдерживает конкуренции в борьбе; что необходимо её, ввиду этого, переделать на европейский манер, а лучше - на американский.
Но и это была очередная и заведомая ложь российских господ-демократов, на дурачков-простачков рассчитанная, на невежд-обывателей. Ибо действительно умные и честные люди, славные советские академики и член-корры, в лихие 90-е сумевшие близко познакомиться с европейской и мировой наукой, утверждали совсем обратное - когда возвращались из зарубежных командировок и стажировок домой, на оболганную и обобранную Родину. Владимир Игоревич Арнольд, например, бывший профессор Московского Университета, читавший во второй половине 70-тых годов Стеблову лекции на мехмате по обыкновенным дифференциальным уравнениям; а потом, в перестройку, уехавший работать во Францию, в Международный математический союз, членом Исполнительного комитета которого он там долгое время являлся. Был даже и вице-президентом в какой-то период, то есть на самом верху, с которого многое видно.
Потом он вернулся в Россию: в МИАНе работал до последнего дня, до своей смерти в июне 2010-го. И, помимо прочего, написал в 2002 году замечательную книжицу «Что такое математика?». В ней он, помимо широкого анализа современных математических проблем и задач и перспектив их решения, понятных лишь узким специалистам, кандидатам и докторам наук, и для обывателя крайне сложных, оставил и некоторые удивительные заметки, что касаются устройства и качества научной жизни на Западе. В Париже, в частности, - может быть, главном научном и культурном центре Европы на сегодняшний день. А также свои наблюдения и выводы, что нам особенно важно, по поводу качества бывшего советского образования. Приведём лишь некоторые из них, где приводятся сравнительные характеристики.
«По долгу службы, - пишет он, - я участвую в комиссиях для отбора из числа сотен кандидатов на преподавательские и профессорские места в ряде университетов, например, в Париже. И я заметил, что при честном демократическом голосовании всегда остаюсь в меньшинстве, голосующем за сильных кандидатов, а наибольшее число голосов получает далеко не самый сильный кандидат (а часто даже и самый слабый из претендентов на место).
Мои коллеги так объяснили мне это явление: “Мы прекрасно понимаем, кто сильнее, но голосуем за слабейшего, часто просто из чувства самосохранения - ведь через пару лет он будет нашим соперником при очередном продвижении, и поэтому лучше выбрать кого послабее. К тому же, если бы мы, как ты, считались только с научными достижениями и перспективами кандидатов, то нам пришлось бы на все посты назначать одних русских: они подготовлены гораздо лучше всех остальных, и это нам всем совершенно очевидно”.
Среди обсуждавшихся тогда кандидатов русских как раз не было, но в общих чертах я скорее согласен с высокой оценкой их подготовки. Дело в том, что уровень научного образования во всех странах неуклонно снижается, а Россия… в этом общемировом процессе… отстаёт. Например, наши школьники до сих пор свободно складывают дроби, тогда как американские студенты давно уже
