Родственные души

Эдварда под руку и силком, с исказившемся от злобы, лицом, потащил за собой.
  — Зачем ты делаешь это?! — воскликнул он, кипя злобой. — Хочешь превратить меня в посмешище?!
  — Пусть знают все, что ты являешься моим братом! Ты ведь любишь играть на публику? — спросил Эдвард.
  — Я никогда не признаю тебя своим братом! — сказал Пьеро, смерив его надменным взглядом.
  — Люблю тебя, брат! — Эдвард чмокнул его в щеку. Пьеро вскрикнул, будто его укусила ядовитая змея.
 






                                  4

  Как бы Пьеро ни пытался избегать ненавистного брата, всеми силами показывая ему свою неприязнь, сцена снова свела их вместе.
  Это было во Флоренции, в большой, великолепной Флоренции, куда были приглашены Пьеро и Лабертино.
  Эдвард решил поставить спесивого мальчишку на место. Если он хотел войны, ту пусть сполна ее получит! На этот раз ему поможет Голос. Однако, Эдварда просто бесила невозможность каких бы то ни было отношений с Пьеро.
  На репетиции, в пустом зале, Эдвард уловил насмешливый взгляд брата, горящий вызовом. Он устал терпеть его ненависть и сам уже начинал его ненавидеть.
  Но случилось непредвиденное. Во время репетиции во Флоренции началось землетрясение. Маэстро и несколько работников в концертном зале убило на месте. Половина купола, упавшего с неимоверным грохотом, превратила их в лепешку. Вход завалило. Стены продолжали трещать по швам. Камни сыпались градом. Пьеро завалило камнями.
  Эдвард не знал, как выбраться отсюда, их едва не замуровало заживо.
  — Давай, добей меня, ты так давно ждал этого момента! — воскликнул Пьеро, впадая в истерику. — У тебя не получилось сделать это на дуэли, так сейчас бери реванш, настал твой триумф!
  Он не имел возможности даже пошевелиться.
  — Глупый мальчишка! — воскликнул Эдвард. — Меньше всего я желаю тебе смерти, ты нужен мне...
  Пьеро очень удивился, видя, что Эдвард действительно не собирается его убивать, хотя сейчас это не составило бы ему ни малейшего труда. Он свалил бы все на землетрясение. Пьеро могло насмерть раздавить обломками обрушившихся стен.
  — Я нужен тебе? — удивился Пьеро, но в голосе его на сей раз было слишком мало сарказма. — Почему? Я — твой враг, твой конкурент, я ненавижу тебя, я тебя унижал...
  Эдвард пожал плечами.
  — Ты мой брат...
  У Пьеро началась истерика, он обреченно говорил о своей надвигающейся гибели, о своей трагической судьбе, что ему преждевременно придется уйти из жизни в расцвете сил, а он был таким великим певцом...
  Эдвард взял его окоченевшую руку.
  — Ты не умрешь! Завтра вход расчистят, тебя вытащат, ты сможешь сделать мне очередную гадость, какую вздумается...
  Пьеро начал рыдать. Боль подкралась и завладела им. Он начал требовать, чтобы Эдвард его добил и избавил от мучений.
  — Я не сделаю этого, ты не хочешь умирать...
  Эдвард продолжал держать его за руку, к которой вернулось тепло. Пьеро причитал о своей трагической судьбе, думая, что вот-вот придет его смерть, оборвав его "несчастную жизнь"... Стеная, он начал рассказывать о своей жизни, думая, что больше нечего терять.
  — Эта тварь, отец, избивал меня, заставлял репетировать арии каждую минуту, один раз он меня изнасиловал. Мне было десять... Я в слезах и ужасе сбежал из дома... Этот нелюдь сломал мою психику, он сделал меня таким, какой я сейчас... Это было лучше, чем терпеть насилие отца. Случайно, мною заинтересовался один пожилой композитор. Он прочил мне славу, взамен, я должен был спать с этим похотливым слюнявым уродом, словно был уличной девкой!
  Пьеро прибавил, что теперь Эдвард сможет использовать эту информацию против него, но его уже не будет на этом свете.
  — Как ты страдал! — проговорил Эдвард. — Как я люблю тебя!
  Он склонился над ним и поцеловал в губы.
  Пьеро продолжал истерику, говоря, что с ним можно делать все, что угодно, ибо скоро его на этом свете не будет.
  — Скоро все будет хорошо, боль уйдет, — шептал Эдвард, ложась рядом и держа его за руку. — Я твой старший брат, я должен заботиться о тебе.
  — Мне передавило ноги, я не смогу ходить! — в ужасе кричал Пьеро. Эдвард гладил его по рыжеватым волосам.
  — Когда все закончится, позволь мне остаться с тобой, ты и вправду нужен мне, — шептал Эдвард.
  Пьеро лишь плакал в ответ от боли и беспомощности. Он смотрел в глаза человека, которого ненавидел и который был всем, кто у него остался.


  На следующий день расчистили вход в полуразрушенный концертный зал. Когда пытались освободить из-под тяжести камней Пьеро, он потерял сознание... Эдвард вынес его из развалин на руках, будто они играли в спектакле "Последние дни Помпеи", такая творилась разруха.
  Ноги Пьеро напоминали раздробленное месиво. О, проклятая Флоренция!
  Они отправились домой, за все это время Пьеро не приходил в сознание, находясь в бреду. Эдвард не отходил от него. Теперь он еще сильнее полюбил брата и привез его к себе домой.
  — Отвези меня в мой дом! — кричал Пьеро, придя в себя.
  — Позволь мне ухаживать за тобой. Твои завистливые слуги лишь позлорадствуют горю, а остальным ты был нужен, когда был здоров. Я искренне желаю тебе выздоровления, разреши мне заботиться о тебе, помочь тебе...
  Ненависть Пьеро улеглась на некоторое время.
  — Ты неприятен мне, — ответил Пьеро.        — Если ты сильно желаешь, я могу отправить тебя на попечительство слуг, но вряд ли они станут искренне желать тебе добра, — ответил Эдвард.
  Пьеро притих. Он знал, что Эдвард прав и удивлялся, почему он, не смотря ни на что, продолжает к нему так хорошо относиться.
  Доктор сделал малоутешительный прогноз: Пьеро никогда не сможет ходить.
  — Теперь я калека! — закричал юноша, плача и причитая. — Радуйся, ты победил, теперь я никогда не выйду на сцену! Я никчемный калека, живой труп, теперь я никому не нужен!
  — Ты нужен мне! — воскликнул Эдвард. — Не теряй надежду. Мы будем делать невозможное и, если ты не сдашься, возможно, начнешь ходить.
  — Возможно, начну ходить! Мне уже сказали, что я никогда не смогу ходить и это понятно даже последнему дураку, я не собираюсь жить самообманом!







                                  5


  С каждым днем Пьеро становился все более невыносимым. Он кричал, истерил, говорил гадости, обвинял Эдварда во всех смертных грехах и в своем увечье. Эдвард готовил мази, как учила его когда-то Эльза. Он не хотел сдаваться.
  В Пьеро словно черт вселился. Каждое слово его было наполнено ненавистью из-за того, что именно ЕМУ выпала участь стать неполноценным. Он осыпал проклятиями и оскорблениями, как из рога изобилия.
  — Все, хватит! — сказал Эдвард. — За мое добро ты платишь мне отравой и гадостями, хотя я всем, чем могу, пытаюсь помочь тебе и не виноват в твоих увечьях!
  Пьеро притих. Он испугался, что Эдвард отвернется от него и он останется совсем один, не нужный более никому. Переступив через гордость и характер, Пьеро стал просить брата не покидать его. Страх остаться одному был сильнее. Эдвард посмотрел на него и вышел. Пусть подумает над своим поведением в одиночестве.
  Пьеро был теперь таким беспомощным, беззащитным, одиноким. И он осознал, что нуждается в Эдварде.
  — Ты больше меня не любишь? — спросил Пьеро, когда Эдвард пришел, чтобы намазать мазью его больные ноги.
  — А разве тебе не все равно? — равнодушно спросил Эдвард.
  — Ночью по дому бродит Карл! Мне страшно! Я боюсь, что он что-нибудь сделает со мной, — сказал Пьеро.
  — Глупости какие. У тебя галлюцинации!
  Пьеро утверждал, что отчетливо слышал в доме голос Карла.
  — Что ты предлагаешь? — спросил Эдвард. — Нанять тебе телохранителя?
  — Можешь остаться сам... Если тебе несложно. Тебя он побоится, — осторожно сказал Пьеро.
  — Надоедать тебе своим присутствием?
  — Я не заставляю, — ответил Пьеро.
  — Еще бы! — огрызнулся Эдвард, закончив втирать в его ноги мазь.
  Он остался той ночью у Пьеро.
  Они лежали в совершенной темноте молча. Эдвард лишь слышал его дыхание. Почему он так внезапно переменился? Почему попросил остаться? Может это был намек? Эдвард не знал, что у Пьеро на уме и боялся ошибиться, окончательно оттолкнуть его. Как же хотелось обнять, прикоснуться к нему! Он не мог, не смел. Да и гордость не позволяла. Казалось, Пьеро разглядывает его лицо в темноте. Так и было. На него упал лунный свет. Пьеро пошевелился. Приблизился к его губам, начал целовать.
  "Боже мой, я не верю, как долго я ждал этого!" — подумал Эдвард. — "Какой долгожданный поцелуй"...
  Голова кружилась, он сходил с ума. От ощущения языка Пьеро у себя во рту остатки разума разрывались на части.
  — Я не смогу остановиться, — прошептал Эдвард.
  — Не останавливайся, — ответил Пьеро.
  "Неужели он хочет его? Прямо сейчас?!"
  Пьеро пытался снять с Эдварда рубашку. У него был очевидный опыт в этих вещах. Карл изнасиловал его, подумать только! Эдвард возненавидел Карла и хотел убить его.
  Это не мог быть тот Пьеро, который ненавидел его. Это был тот Пьеро, который целовал его сейчас. Но как предаваться любви с калекой?!
  Эдвард был осторожен с ним, как с фарфоровой куклой. Пьеро позволял ему все, что угодно. Они не затихали до самого рассвета.
  — Ты что-нибудь ко мне испытываешь? — спросил Эдвард, когда они утихомирились.
  — Это была плата за все твои труды. Разве не этого ты хотел? Разве не ради этого столько времени ты возился со мной? Ты же хотел инцеста, теперь ты его получил, в нашей семье любят инцест, — Пьеро отвернулся.
  Это был самый острый клинок, какой только Пьеро был способен вонзить в душу Эдварда. Эдварду хотелось рыдать, будто он был женщиной, или разбить в доме все, что только было в нем. Он молча вышел и не входил к Пьеро несколько дней. Лечением брата начал заниматься слуга.
  Эдвард скучал без Пьеро, но не мог допустить, чтобы к нему относились подобным образом.
  Он сидел возле двери, вслушиваясь в тишину. Когда он услышал, как Пьеро произнес его имя, по телу поползли мурашки.
  "Ты хочешь, чтобы я пришел к тебе по первому зову? Этого не будет", — подумал Эдвард.
  Он услышал шум и пришлось открыть дверь. Пьеро лежал на полу. Он пытался встать, звал его, но Эдвард не пришел, теперь он лежит здесь, на полу, с изувеченными ногами!
  — О, прости мне! — закричал Эдвард, пытаясь его поднять.
  — Это ты прости мне... Не покидай больше... Хотя, зачем я нужен тебе... Такой убогий...
  — Что у тебя на уме? Что ты чувствуешь? — спросил Эдвард. — Как я хочу разгадать тебя! Ты по-прежнему меня ненавидишь? Хочешь причинить боль?
  — Нет, — ответил Пьеро. — Я тебя не ненавижу...
  Какой он был красивый! По-женственному красивый! Сердце замирало... Как человек может обладать такой красотой...
  — Не ненавидишь? — спросил Эдвард. — Что тогда?!
  Пьеро обнял его за шею.
  — Исидор хочет быть твоим... но калека лишь отравит тебе жизнь...
  У Эдварда заблестели слезы в глазах. Неужели играет! Какую сильную боль причинит он ему, если будет так играть! Но губы Эдварда сами потянулись к нему, Пьеро лежал у него на руках, такой красивый... уже совсем другой, без иронии, без презрения... таким Эдвард любил его еще больше. Пьеро отвечал на поцелуй, будто в нем и вправду вспыхнули какие-то чувства. Может это была игра?
  По дому действительно кто-то ходил, возможно, что это был